— Мы сделали всё, как сказал. Никого не убили. Послание донесли в точности. Следов, что могут вывести на тебя, не оставили.

— Не оставили? Имущество магистрата и посольства халумари в руинах. И вы назвали им моё имя. Это так вы не оставляете следов?

— Охотник тоже может знать, что в лесу живут олени. Он даже их мог слышать, но если следов нет, то выследить животных по следу нельзя.

Инфант вздохнул. Придётся перепроверить, чтобы точно следов не было. Они солдаты, а не лазутчики. Хозяин Кровавого Озера согнул руку, и на выставленную на уровне груди ладонь упали ещё три абискойны, которые он тут же кинул наёмнику от мира тьмы.

— Это задаток, чтоб вас можно было найти, если пригодитесь.

— Приятно иметь дело! — улыбнулся широким клыкастым ртом Бестафур.

Инфант не ответил. Он был не в восторге от собеседников, но деваться некуда.

— Попробуй ещё раз, — наставительно произнесла Лукреция, глядя не меня. — Ты должен представить огонь, ты должен ощутить его, словно он настоящий. Собери всю свою волю и воплоти.

— Ощути силу, Люк, — пробурчал я по-русски и вытаращился на чернеющий фитилёк погасшей свечи.

Задание простое — зажечь его. Но не всё так просто. Эти школы магии, а если быть точнее, то стили, как в кун-фу, меня окончательно выбили из колеи. Аж голова закипела! Что я ожидал: чары — это просто набор приказов для волшебной палочки, словно в фильме про мальчика-волшебника. Правильно читаешь заклинание и взмахиваешь рукой или палочкой — и заклинание само активируется. Как вариант — система навыков и уровней, как в компьютерной игре. Оказалось, что всё куда сложнее. Стиль птицы подразумевал работу с воображаемыми фамильярами — птичками стихий. Конкретно сейчас огненная птаха должна была где-нибудь по моему приказу найти огонь, принести его в клюве и тем самым воспламенить фитиль. Но сначала эту птицу нужно создать. Рассчитанная на детей мето́да призвана приучить юных пользоваться колдовской силой фактически сразу, но со мной это не работало.

Конечно же, Лукреция не поняла моей цитаты.

— Нет, ты должен прочитать заклинание огня на свече — «фуэго ен велла». Повторяй его и одновременно с этим постарайся поймать непослушную птицу.

— Не могу. Не получается, — ответил я, водя в воздухе руками, словно пытался поймать комара ночью в темной комнате. Воображение отказывалось создавать даже саму маленькую колибри. И, конечно же, ни о какой материализации не крохотного огненного создания не шло речи.

— Хорошо, попробуем школу паука. Но она сложнее.

Лукреция села рядом со мной и положила руки запястьями на край столешницы, растопырив пальцы, и казалось, она держит в руках невидимый надувной шарик.

— Паук. Он прядёт мироздание. Все пауки — помощники великого Сола, мужа дающей жизнь Шаны. Представь, что это восьмилапое создание — часть тебя. По твоему зову он возьмёт твою силу и исполнит твою волю. Прикажи ему зажечь свечу.

— Разве это изменение мира? — пробурчал я и оглянулся на сидящую у окна Катарину.

Храмовница медленно-медленно, чтоб не шуметь, чистила пистолеты. Она даже высунула язык от усердия, но при этом не забывала бросать в мою сторону частые взгляды. И хотя девушка старалась не шуметь и не мешать, все равно шомпол с шелестом ходил туда-сюда и с лёгким стуком касался ствола. Рядом на полотенце лежали кусочки кремня, кусочки кожи и собственно замок от пистолета.

— Огня не было, и вот он появился, — продолжала лекцию Лукреция. — Это ли не изменение мироздания? Пусть оно мало, но ведь есть.

— Не уверен, что получится, — ответил я и потёр лицо.

Я уже перестал верить, что вообще наделён способностью к магии. Наверное, все — и Акварель, и ведьмы — ошиблись.

— Получится, — со вздохом ответила волшебница и протянула руку к свече. — Фуэго ен велла.

Свеча вспыхнула, словно была обита бензином. Сразу после этого волшебница дунула на неё, гася. От чёрного кончика толстой бечёвки вверх потянулась струйка пахнущего перегретым воском дыма.

— Пробуй ещё раз, — произнесла магесса. — Вытяни руки. Представь паука, который снимает с твоих пальцев нити силы, ползёт по свече и начинает ткать огонь. Нити силы трутся друг о друга, так твои ладони становятся горячее, если тереть одну о другую.

Я сжал губы и снова вытянул пальцы в сторону многострадальной свечи. Ну как так — волшебница костёр зажигает усилием воли, а я не могу несчастную свечку подпалить!

Лукреция тоже вытянула руки. Она словно подстраховывала, словно была готова подхватить падающие с моих пальцев искры. Мы почти что касались друг друга.

Молчавшая всё это время Катарина нарочито громко клацнула шомполом в стволе пистолета и отрывисто кашлянула.

— Сама будешь учить, — проронила Лукреция, не оборачиваясь к храмовнице, но всё же отвела свои руки от моих.

Я снова натужился, словно сидел на горшке, и уставился выпученными глазами на кончик фитиля.

— Фуэго эн велла, — процедил сквозь сжатые зубы. — Где этот долбаный паук?!

— Не лопни, — со вздохом произнесла волшебница. — Слова должны происходить из самой твоей сути, а не из груди. Сердце — вот что рождает чары.

— Не получается! — ответил я, возможно, излишне резко.

— «Не получается, маэстра», — тут же поправила меня Лукреция и легонько стукнула ладонью по столешнице, а затем достала из своей сумочки записную книжку, начала бормотать под нос и листать страницы.

— Псу под хвост всё это… — произнёс я по-русски и добавил на местном: — Маэстра. Может, какая-нибудь другая школа имеется? А то я от усердия только на стул нагажу, но не зажгу даже пылинку пороха.

— Ищу, — пробурчала Лукреция, начав водить пальцем по литрам бумаги. — Давай попробуем школу Лозы. Я в ней не сильна, но может быть, у тебя получится. Пробуем. Поднеси к свече руки, представь, что ты хочешь разжечь спрятанную в глубине сажи незримую искру. Она уже тлеет, но пока не видно. Раздуй её. Взрасти пламя.

Я вытянул руку, закрывая ладонью несуществующий огонёк от несуществующего сквозняка, а потом начал осторожно дуть. От вдохов и выдохов даже голова закружилась, но всё равно пока ничего не получалось.

— Заклинание тоже надо? — шёпотом спросил я, не отрывая взгляда от своей цели.

— В школе Лозы устные заклинания не столь обязательны. Ты заменяешь слова своими действиями и жестами. Марта — последовательница этой Школы, а она вообще немая. Но если хочешь, то можешь помочь и словами. Только в этом случае они будут скорее мешать, чем помогать.

Я легонько кивнул и снова подул на фитилёк. Снова закружилась голова. Дул я долго и усердно, а когда выдохся, то уже совсем разочаровался в своих возможностях. Магия не хотела открывать мне свои тайны.