Соединенные Штаты оказали не только дипломатическую, но и финансовую, и информационную поддержку европейскому проекту. Центральное разведывательное управление (ЦРУ) и Департамент информационных исследований — самое быстрорастущее подразделение британского МИДа — проявили большую изобретательность. Их операции включали в себя создание антикоммунистических и антисоветских профсоюзов, либеральных и левацких организаций. «Средоточием этой тайной кампании являлся Конгресс за свободу культуры, который с 1950 по 1967 год возглавлял агент ЦРУ Майкл Джоссельсон… На пике своей деятельности Конгресс за свободу культуры имел отделения в 35 странах, его персонал насчитывал десятки работников, он издавал более 20 престижных журналов, владел новостными и телевизионными службами, организовал престижные международные конференции, выступления музыкантов и выставки художников, награждал их призами. Его задачей было отвлечь интеллигенцию Западной Европы от затянувшегося увлечения марксизмом и коммунизмом и привести ее к воззрениям, более подходящим для принятия «американского образа жизни».

Нравилось им это или нет, знали они об этом или нет — в послевоенной Европе оставалось совсем немного писателей, поэтов, художников, историков, ученых и критиков, чьи имена не были связаны с этим тайным предприятием. Никем не оспариваемая, так и не обнаруженная в течение более чем 20 лет, американская разведка управляла изощренным, надежно обеспеченным культурным фронтом на Западе, ради Запада, под предлогом свободы выражения»[103], — пишет скрупулезная британская исследовательница Фрэнсис Стонор.

В Мюнхене было создано радио «Свободная Европа», были подготовлены классические антисоветские публикации. Информационно-аналитический департамент британского МИДа профинансировал написание и издание «Фермы животных» Джорджа Оруэлла. Для поддержания морального духа холодной войны в 1950 году была подготовлена Европейская конвенция прав человека, формулировавшая новый набор идей, получивший название «европейские ценности», якобы традиционно присущих Старому Свету, — демократия, свобода слова и права человека[104].

В Западной Европе зарождался собственный интеграционный проект. Западноевропейские страны, большинство из которых оказалось в числе проигравших во Второй мировой войне, тяжело переживали утрату мирового лидерства, потерю колоний, рост международного влияния США и СССР и потому еще больше стремились навстречу друг другу, надеясь обрести силу в единстве. Практический путь к европейской интеграции открыла Декларация министра иностранных дел Франции Шумана, который 9 мая 1950 года обратился к правительству ФРГ с предложением начать новую главу в отношениях, передав всю угольную и сталелитейную промышленность Франции и Западной Германии под управление общего наднационального органа. Западная Европа не стала перекраивать границы, как после Первой мировой войны, а изменила саму природу границ, поощряя свободный переток капиталов, товаров и людей. «Политические карты вышли из моды, их место заняли экономические графики. Дипломаты в Брюсселе увидели в экономической взаимозависимости, международных правовых институтах и взаимном влиянии на внутреннюю политику друг друга основной источник безопасности»[105].

В разработке концепции европейского строительства велика роль еще одного видного французского «европеиста» — Жана Монне, занимавшего на тот момент пост руководителя Комиссариата планирования, — который утверждал: «Европа никогда не существовала. Европа — не сумма национальных суверенитетов. Европу надо создать». Вместо Европы, раскалываемой национализмом, концепция Монне — Шумана предлагала сформировать единую миролюбивую Европу на принципах демократии, экономического благосостояния, социального консенсуса, мира и равноправного сотрудничества. Концепцию Монне — Шумана изначально приняли далеко не все западноевропейские государства. Это относилось, прежде всего, к Великобритании, которая создаст в 1960 году совместно с Австрией, Данией, Норвегией, Португалией, Швейцарией и Швецией Европейскую ассоциацию свободной торговли (ЕАСТ).

Хотя план подавался как чисто экономический, в основу его легли соображения стратегические — поставить вооруженные силы Германии под международный контроль, раз уж американцы так настаивают на их возрождении. «По сути, — пишет Брендан Симмс, — Париж захотел европеизировать Германию до того, как Европа германизируется»[106]. Британия, как и следовало ожидать, была настроена крайне скептически, опасаясь утраты суверенитета. Конрад Аденауэр поддержал план Шумана, рассчитывая вернуть Германию за стол великих держав и с действительной верой в общую европейскую судьбу.

Аденауэра больше всего волновали роль ФРГ как изгоя Европы и французская оккупация Саарского угольно-металлургического бассейна, и он воспринял предложение, по словам его биографа, «как подарок небес»[107]. США поначалу имели некоторые сомнения, поскольку видели перспективу создания европейского экономического картеля, способного укрепить конкурентные позиции Европы по отношению к американской экономике. На затем стратегические соображения взяли верх и в Вашингтоне. Американские дипломаты приняли самое непосредственное участие в подготовке плана Шумана[108].

Договор об учреждении Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) был разработан в соответствии с решениями проходившей в июне 1950 года в Париже Межправительственной конференции с участием Франции, Германии, Бельгии, Нидерландов, Люксембурга и Италии и подписан 18 апреля 1951 год сроком на 50 лет. Усилиями евроэнтузиастов европейская интеграция продвигалась вперед — от таможенного союза к единому внутреннему рынку со свободным движением товаров, услуг, рабочей силы и капиталов, а далее — к экономическому и валютному союзу, перераставшему в политический.

Продвижение к единой Европе сопровождалось формированием общей правовой базы (aquis communautaire) и системы институтов, имеющих отчасти межгосударственный, отчасти наднациональный характер, которым делегируются полномочия, составляющие часть суверенных прав государств-членов, что отличает ЕС от других интеграционных объединений.