— К чему?

— Пойдем купаться!

Она посмотрела на озеро, потом на него и постаралась скрыть изумление.

— Здесь? — жалобно выдавила она.

— Конечно, здесь.

— Но разве там нет… рыбы?

— Поверь мне, милая, это маленькие рыбки, и они боятся тебя куда больше, чем ты их.

Это ее не убедило, но Джон уже начал стягивать футболку. Бросив ее на покрывало, он нагнулся, чтобы развязать шнурки на ботинках.

— Ты действительно собираешься купаться? — ужаснулась она, глядя, как Джей Ти расстегивает ремень на брюках. — Ой, ты не носишь белья!

— Просто подготовился к нашей встрече, милая. — Итак, — произнес он, возбуждаясь под ее любопытным взглядом. — Ты идешь или нет?

Элли моргнула:

— А вода холодная?

— Надеюсь, потому что жара на улице просто удушающая.

С этими словами Джон подошел к берегу и прыгнул в воду с грацией опытного пловца. Он вынырнул в десяти ярдах от берега и, встряхивая мокрыми волосами, расхохотался.

— Иди сюда, док, вода чудесная.

Она вздрогнула, посмотрела по сторонам, потом снова на него.

— А мы не… Я имею в виду, Клайв или кто-нибудь еще не увидят нас здесь?

— Док, милая, здесь на сотни миль ни души вокруг. Хватит отпираться. Мне тут становится одиноко.

Еще раз оглядевшись по сторонам, она осторожно стянула белый топик. За ним последовали шорты, и скоро она стояла на берегу в одних трусиках и лифчике.

Во рту у него пересохло. Все ее белье словно было создано специально для того, чтобы будить мужскую фантазию. Вчера на ней было черное кружевное, сегодня тоже кружевное, но персиковое. Но каким бы красивым оно ни было, Джон хотел увидеть ее обнаженной.

— Трусишка! — крикнул он. — Городская девчонка!

— Ладно, хватит обзываться, — рассмеялась она, расстегивая застежку на лифчике. — Но если меня укусит рыба или змея, это будет на твоей совести. Так что тебе лучше заранее побеспокоиться об адвокате.

Джон тоже хохотал до тех пор, пока ее лифчик не оказался на покрывале рядом с его футболкой. А потом он просто стоял в воде и любовался открывающейся картиной. У нее была очень красивая грудь. Полная, с нежными коричневыми сосками, которые сейчас отвердели и превратились в маленькие камешки.

— Ты просто красавица, — выдохнул он в восхищении, когда она скинула с себя французские трусики. Вся кровь его, казалось, прилила к чреслам.

Уверенная в своей красоте, она выпрямила плечи и, сделав вдох, вошла в воду.

— О мой бог! Она ледяная!

— Ты быстро привыкнешь.

— Ни за что!

Она была только по колено в воде, когда Джон понял, что больше не в силах ждать. Он должен коснуться ее. Сейчас.

— Тогда нам придется придумать что-нибудь, чтобы тебя согреть.

Он устремился к ней навстречу. Эллисон тоже сделала несколько шажков. Стоя по пояс в воде, она похожа была на русалку, одну из тех, что зачаровывают моряков своими песнями.

Джон больше не мог бороться с собой. Опустившись перед ней на одно колено, он приник губами к нежной груди. Наслаждаясь бархатистой гладкостью ее кожи, он почувствовал, как Элли запустила пальцы в его волосы, притягивая ближе.

Никогда еще Джон не испытывал такого блаженства. Как прекрасно было дарить наслаждение женщине, которая так жарко реагировала на каждое его прикосновение. Он положил ее руки себе на плечи и потянул в глубину.

— Ты уже согрелась.

— Не совсем, — мечтательно ответила она и внезапно завопила, вцепившись в его волосы и чуть не утопив.

— Док, в чем дело?

— Змея! — закричала Элли. — Она задела мою ногу. Это не смешно! — нахмурилась она, когда Джон расхохотался. — Прекрати! — она хлопнула его по руке. — Я же говорю, что там змея.

— Поверь мне, милая, это не змея.

— Змея, и огромная!

— Спасибо за комплимент, детка, — сказал он, наслаждаясь сменой эмоций на ее лице — от ужаса до смущения, когда до нее наконец дошло, что именно задело ее ногу.

Она медленно выдохнула.

— Извини, кажется, я зря перепугала тебя. На самом деле она была не такой уж большой. Маленькая такая змейка.

Значит, леди решила поиграть? Ну что ж. Ему это нравится.

— Неужели?

— Микроскопическая, — похлопала ресницами Элли.

— Док, зажми нос!

Эллисон не успела ничего сказать, как оказалась под водой.

— Это парни не делятся историями, — возразила Пэг за обедом в понедельник. — Женщины по природе рассказывают подругам все до последней детали. Все, хватит ломаться, рассказывай!

Элли развернула бутерброд и открыла банку с газировкой.

— Мы поужинали. Все было очень мило. Больше рассказывать не о чем, — сказала она туманно.

Как бы Элли ни доверяла Пэг, она не готова была рассказать ей о том, что произошло между ней и Джоном. Все это было слишком ново для нее. Отношения. Это звучало так старомодно и в то же время так смело и откровенно, что Эллисон залилась краской при одном воспоминании о том, чем они занимались в горном озере, а потом на покрывале под звездами. Это было так непристойно. И так восхитительно.

— Ага, вот я тебя и поймала. Если вы только ужинали, почему ты так покраснела?

— О чем ты? — изобразила изумление Элли.

— О том, что Гомер Клейборн сказал Эдит Снеллинг, которая в свою очередь рассказала Максу Винвуду, а тот шепнул мне. О том, что Гомер Клейборн, выгуливая собаку в субботу ночью, видел пикап одного знакомого ковбоя припаркованным возле твоего дома.

Элли поперхнулась.

— Мистеру Клейборну восемьдесят лет, и у него катаракта. Я бы не стала полагаться на слухи, которые он распускает.

Пэг внимательно посмотрела на подругу.

— Все было замечательно, ведь так?

Элли выдохнула, устав сопротивляться.

— Да, это было замечательно.

— Я знала! Я знала, что вы двое просто созданы друг для друга!

— Пэг, спокойно, нет никаких нас. Не говори о нас как о паре. Потому что мы не пара, — она сделала акцент на последнем слове. — По крайней мере не в том плане, в каком тебе бы хотелось.

— Тогда какие у вас отношения?

— Просто двое взрослых людей получают удовольствие от компании друг друга.

Пэг вытаращила глаза, услышав такое определение, но что-либо сказать ей помешал телефонный звонок. Элли нужно было ехать к Кроуфордам, так что дальнейших вопросов подруги не последовало.