Плотину было решено построить в местечке Комаки, расположенном неподалеку от деревни Хигасияма-ми в районе Восточного Тонами префектуры Тояма. За проект отвечала компания «Сёгава-Гидроэлектро», впоследствии влившаяся в Единую японскую электросеть. Строительство должно было начаться в четырнадцатый год Тайсё, и длинные руки скупщиков уже потянулись к владениям зажиточных крестьян из окрестных деревень.

Водоразделы двух рек — Нагара-гавы на юге и Сёгавы на севере — проходили по границе между Хибой и Мино. С давних пор люди говорили, что в Хибе на горе Такаяма молодая рыба вся ядовитая и что есть ее нужно не раньше, чем пойдет от нее запашок, не то можно сильно повредить здоровье. В тех местах люди в основном питались просом, а когда кто-нибудь готовился отойти в мир иной, клали горсть рисовых зерен в бамбуковую плошку и гремели у умирающего над ухом, приговаривая:

— Эй, слышишь? Это рис.

И он в ответ:

— Это рис? Спасибо вам, мои хорошие. — И, просветленный, умирал. Такие вот были времена.

И новорожденных тогда убивали, а если какая женщина не могла убить своего ребеночка, то такую называли трусихой. Убивали детей так: надо было смочить в воде сто листов бумаги и наклеить их младенчику на лицо, отчего он задыхался и умирал. Сто листов бумаги стоили четыре сэна — деньги, которые по тем временам были далеко не у всех.

Но компания «Сёгава-Гидроэлектро» даже и не собиралась хоть что-то подкинуть этим честным беднякам. Переговоры с местными землевладельцами о купле-продаже земли уже шли полным ходом, а никто из бедняков даже не знал о том, что их ждет.

И вот тут на сцене, в новом качестве народного трибуна, появился Минэкити, но двигало им вовсе не чувство социальной справедливости. Просто за свою жизнь Минэкити настолько сроднился с лесом, что его восьмилетняя битва за компенсации (тяжба, известная также как «Дело о реке Сёгава») была своего рода проявлением физиологического эгоизма человека, выросшего в горах.

3

Предполагалось, что высота плотины составит 280 сяку[19], и затоплена будет земля на 7 ри вверх по течению. Это означало, что коро больше не поплывет в низовья и горные деревни на протяжении 30 ри вдоль реки вымрут от голода. Дерево, после того как оно простоит определенное количество лет, надо срубить, а на его месте посадить новое — если горный лес оставить расти сам по себе, он застаивается и начинает гнить. Нужно было спасать Сёгаву с ее уникальным дном от строительства плотины. Да и рыбакам плотина тоже была помехой — из-за нее лосось не мог идти вверх по течению на нерест.

Крестьяне всеми силами пытались помешать строительству, но что могла их неорганизованная толпа против мускулистых строителей с их динамитом? Кроме того, поскольку работы проводились с разрешения чиновников префектуры, то, случись что, и на защиту строительной компании тут же встали бы полицейские. Деньги, правоохранительные органы, динамит, рабочие — все они были за плотину.

Перед тем как отправиться на прием к префекту Минэкити Кувабара в качестве репетиции провел несколько публичных лекций, на которых открыто критиковал «Сёгава-Гидроэлектро» и администрацию префектуры. Лекции чаще всего заканчивались грозными криками стражей порядка: «Мы прерываем лекцию! Всем разойтись!».

Минэкити обожал читать лекции (обычно это бывали пространные, полные архаизмов выступления) и до этого уже несколько раз по собственной инициативе произносил речь в поддержку правительства на заседаниях партии консерваторов. Одобрительные возгласы и аплодисменты, свидетельствующие о том, что публика разделяет его мнение, были для него верхом блаженства. Он ни разу не усомнился в искренности своих слушателей. Минэкити, который запросто мог играть в го с проливным дождем, во время своих лекций чувствовал, что сливается с публикой в единое целое. Обычно он начинал выступление с того, что больше всего его раззадоривало, и, неудержимо распаляясь сам, постепенно заводил аудиторию, однако это ни в коем случае не было заранее продуманной стратегией.

Минэкити собрал несколько сот крестьян из горных деревень и под соломенными знаменами[20]двинулся подавать прошение министру сельского хозяйства и лесной промышленности. Деревенские старосты и члены деревенских советов, поддавшись общему настроению, тоже присоединились к походу. Все путевые расходы, включая питание, Минэкити оплатил из своего кармана.

Когда же его ходатайство не было удовлетворено, он обратился в административный суд с жалобой и требованием аннулировать решение о строительстве плотины. И тут ему понадобилась огромная сумма денег.

Как раз в это время в округе появился некто Тобита, произошло их роковое знакомство — Минэкити нашел лучшего друга и одновременно обрел заклятого врага.

Трудно было найти другого настолько непохожего на Минэкити человека. Минэкити был смугл и налит силой, а Тобита — белокож и изнежен. Голос у Минэкити гремел как гром, а Тобита пищал как комар. В разговорах Минэкити любил четкость и ясность, а Тобита выражался так запутанно, что невозможно было понять, о чем он говорит, к чему клонит. Минэкити от возбуждения краснел, а Тобита не краснел никогда и неизменно ходил в свежих шелковых одеждах.

Когда Тобита впервые встретил Минэкити, он сразу угадал в нем жертву, — жертву, которая останется со своим мучителем до конца жизни. Минэкити же, взглянув на странного человечка, подумал, что тот, пока непонятно, чем именно, но может ему пригодиться.

Тобита дал Минэкити слово, что одолжит для него денег у Тюбээ Кураи. Тюбээ Кураи был самым известным ростовщиком во всей Японии. Минэкити не поверил Тобите.

И тем не менее до сих пор остается загадкой, что же наплел Кураи Тобита, — ростовщик раз за разом продолжал давать деньга на эту бессмысленную битву за компенсации. Через Тобиту Кураи встретился с Минэкити, и они немедленно подружились. Каждый раз, когда возникала потребность в деньгах, Тобита, как челнок, сновал туда-сюда между Гифу, где жил Минэкити, и Кобэ, где жил Кураи. За восемь лет тяжбы в общей сложности ростовщик ссудил Минэкити восемь миллионов йен, то есть на нынешние деньги примерно три миллиарда.

По подсказке Тобиты Минэкити отозвал свою безнадежную жалобу из административного суда и подал жалобу в Осакский мировой суд с требованием о выплате компенсации в размере десяти миллионов йен.

4

И что же Минэкити получил в конечном итоге? Ничего, кроме гигантского долга.

Что касается жалобы, то посредником между сторонами выступил министр внутренних дел, в результате чего стороны пришли к взаимному соглашению: весь уже срубленный лес купит электрическая компания, а что до лососевого нереста, то строители пообещали прорыть сбоку от плотины специальный канал, по которому рыба сможет подняться в верховья реки. Если же посмотреть на все с точки зрения простого потребителя электроэнергии, то, во-первых, из-за того, что по вине судебной тяжбы строительство дамбы сильно затянулось, а во-вторых, из-за того, что компанию обязали выплатить крупную компенсацию, цена за киловатт-час поднялась в пять раз: с восьмисот до четырех—пяти тысяч йен.