потянулся всем телом, переливая мышцы в новую форму. Суставы жалобно вскрикнули, протестуя против очередной трансформации, чёрт знает какой по счёту за день.

Тихое подвывание раздалось в считанных шагах. Чезаре сфокусировал взгляд, кое-как уняв танец лесных исполинов, и увидел. Из-под серой шерсти выползала чистая человеческая кожа, лапы удлинялись, теряя когти, морда втягивалась внутрь себя, превращаясь в скуластое лицо.

Ладонь по привычке метнулась к поясу, но ножны остались у того непонятно одетого солдата со шрамом через бровь, и пальцы бессильно сжались в кулак. Оборотень неуклюже распрямился, потирая поясницу. Рука Чезаре нащупала толстую корягу, которая могла сыграть роль дубины. Парнишка попытался встать на ноги, но резкая боль в раненом боку бросила обратно на колени. Вокруг внезапно потемнело, как будто ночь наступила в неурочный час.

Конрад провёл ладонью над лицом мечущегося в бреду юноши. Образы в сознании раненого были расплывчаты и малопонятны, но одна картинка проявилась отчётливо.

…В черноте качнулось размытое лицо с пылающими гневом глазами:

— Не суйся в эту войну, олух!

— Приказывай своим монахам, отец…

— Этого перевяжите, раны обработайте заживляющей мазью, — приказал маг стоящей рядом с ним женщине. — Если умрёт, шкуру спущу.

Поляна приобрела золотистый оттенок под лучами заходящего солнца. Зелень листвы покрылась налётом цвета драгоценного металла, травинки бросали друг другу яркие блики, и даже тёмная дубовая кора, казалось, посветлела, желая присоединиться к празднику летнего вечера. Однако настроение Влада отнюдь не гармонировало с природой — в голове вертелись мысли одна мрачней другой. Он устроился между корней огромного дуба-исполина, неподалёку от своей стрелковой позиции, чтобы не маячить на виду посреди прогалины, словно мишень, и нервно курил очередную сигарету, извлечённую из уже полупустой пачки.

Его внимание привлёк негромкий шорох в кустах на дне оврага, Влад замер, не шевелясь, присматриваясь и ища источник звука. «Сам скоро хищником стану, — невесело подумал парень. — В любом безобидном звуке начну вражеское присутствие подозревать». Но существо и не намеревалось скрываться. Невнятное шебуршанье превратилось в определённо человеческие шаги, отзывающиеся в вечерней тишине жалобным хрустом сушняка. Влад потянулся за стрелой, чтобы быть готовым отразить возможное нападение. Из-за дерева, не таясь, вышел юноша со светло-русыми длинными волосами. Вышел танцующей, гибкой походкой зверя. Оружия при нём не было, да и одежда не напоминала облачение ополченцев. На всякий случай Влад решил повременить с откладыванием лука в сторону. Пришелец выглядел явным оборотнем, но мало ли…

— Привет, — сказал юноша, остановившись в десятке шагов. — Как тут дела? Отбились? Где Альберто?

Влад коротко кивнул в ответ:

— Отбились… Но Альберто погиб. Там лежит, — он мотнул головой в сторону поляны.

Молодой оборотень помрачнел, поднялся по склону и, осмотрев место битвы, вернулся.

— Инквизиторы отступили, потому что ночь скоро. Конрад собирает всех на совет. Пойдём.

— А как же Альберто? Надо похоронить его по-человечески… — Влад запнулся, поняв, что его фраза звучит как каламбур.

— Потом вернёмся, надо заботиться о живых. Конрад ждёт.

Юноша нетерпеливо дёрнул плечом.

Над местом совета уже сгустились мягкие сумерки, превратив фигуры расположившихся на берегу лесного ручья оборотней в сказочные туманные силуэты. Чуть тлели угольки костра, почти ничего не освещая, но тёплое сияние живого огня успокаивало и заставляло отвлечься от чувства постоянной опасности. В центре, около самого импровизированного очага, опустив голову, сидел Конрад. Вокруг него сгрудились оборотни, сейчас все в человеческом облике, практически неотличимые от обыкновенных горожан, крестьян или охотников. Кто-то лежал, отдыхая после трудного дня, кто-то перевязывал рану товарищу, кто-то топтался на месте, не зная, куда деть неуёмную энергию. Один «волк» поднял лицо к небу, к восходящей луне и оскалил зубы, то ли улыбаясь, то ли готовясь исполнить тоскливую песню серых хищников.

Глазами Влад искал светлые волосы и девичью тоненькую фигурку. Тщетно, Лионеллы среди присутствующих не было. «Наверное, спать ушла. Уже поздно», — постарался Комольцев подумать о наиболее очевидном объяснении отсутствия любимой, но в сердце кольнула иголочка нехорошего предчувствия. Парень подошёл к Конраду и присел рядом. Маг спросил первым:

— Как ты? Нормально справился? — испытующий взгляд исподлобья.

— Живой, — Влад сразу отметил главный положительный итог истекших суток. — А вот Альберто погиб, застрелили его.

— Жаль, — нахмурился Конрад. — Хороший был волк, отличный воин.

Тишина. Выдержав для приличия траурную паузу, парень озвучил то, что волновало его гораздо больше, чем все потери оборотней, вместе взятые:

— Где Лионелла?

Веточка, которой маг ковырялся в углях, с сухим щелчком сломалась. Он ответил, не поднимая глаз:

— Инквизиторы захватили её в плен.

Влад яростно хватил кулаком о землю.

— Почему её не защитили?! Как это произошло?! Ты, — рванулся к Конраду, — почему ты это допустил?!

Чьи-то сильные руки удержали его на месте, маг даже не пошевелился, словно не заметил вспышки гнева. Комольцев сел обратно и в голос взвыл, не хуже матёрых волков.

— Я же знал, что нельзя бросать её! Я должен был остаться!

— Ты бы ничего не смог сделать, — покачал головой Конрад. — С ней был целый отряд волков, но инквизиторы превосходили числом и с ними шли санктификаторы. Я, кажется, уже объяснял, что они могут подавлять нашу магию. А Лионелла к тому времени устала, не справилась… — В голосе мага растекалась горечь. — Но не так важно, кто виноват. Мы её вытащим. Волки взяли несколько пленных… Может, кто-то из них окажется ценным для инквизиции и удастся совершить обмен, хотя на это надежды мало.

— Если с Лионеллой что-то… Если они её убьют, я выжгу всё их гнездо, чего бы мне это ни стоило. — Впервые за период пребывания в этом мире Влад почувствовал, что ярость к врагам начинает пожирать его изнутри. Ощущение оказалось очень знакомым, только немного подзабытым, потерявшимся вместе с вычищенными неизвестными экспериментаторами воспоминаниями. Тяжёлый молоточек ударил по вискам, ломота патокой растеклась под черепной коробкой. Изнутри головы что-то стучалось, как будто новорождённый цыплёнок выбирается из скорлупы.

…Длинный коридор, затянутый пеленой остро пахнущего дыма и бетонной пыли. Откуда-то из лестничного колодца, оставшегося за спиной, доносятся крики и глухие удары. Прикладом по чему-то мягкому. Сквозь пылевую завесу почти ничего не видно, в горле першит, несмотря на то, что нижняя половина лица замотана влажной тряпкой. Тяжесть автомата в руках уже не придаёт обычной уверенности. Сколько их осталось там, позади, товарищей, коллег, друзей, с таким же оружием, столь же хорошо (может, даже лучше) подготовленных, умных, опытных… Десять? Двадцать? Влад осознал, что не помнит, давно сбился со счёта. Коридор манит вперёд видимой безопасностью, пустынностью. Из боковой двери, метрах в пяти, падает солнечный свет, слишком радостный рядом с исковерканными взрывом стенами. Кажется,