– Что случилось? Что-нибудь не так? – спросила Серина, заметив выражение ее лица.

Анна тряхнула головой.

– Да нет, на самом деле ничего. Просто я никак не могу отделаться от ощущения, что кто-то следит за мной…

За спиной у них Омар, набрав в легкие побольше воздуха, продолжал рассказывать что-то из египетской истории, однако ни Анна, ни Серина не слушали его.

– Ну, судя по вашей реакции, этот «кто-то» – не слишком-то приятная личность.

– Это верно, – усмехнулась Анна. – Да нет, я думаю, это Египет так действует на меня. Может, мы посидим в баре перед ужином, и я расскажу вам обо всем?

О чем? О преследующем ее кошмаре? Об ощущении, что кто-то в темной каюте открыл ее сумку и переложил флакончик на другое место? Флакончик для благовоний, за которым охотится злой дух. Анна покачала головой, чувствуя, что Серина все еще с любопытством смотрит на нее. Это могло выглядеть глупо при ярком свете дня, но, в конце концов, Энди и Тоби знали о дневнике. Так почему не узнать о нем кому-то еще? Не просто кому-то, а человеку, которому можно довериться. Серине – можно, подсказывала Анне интуиция. Вот и Тоби предложил ей вчера поговорить с Сериной и рассказать о тех ощущениях, которые она испытала в Долине царей. Он думает, что Серина сумеет понять.

Они вернулись на пароход поздно, усталые, пыльные, разгоряченные. За теплым лимонадом и душистыми полотенцами последовал обед, а потом, когда «Белая цапля» отчалила и снова поплыла вверх по течению, одни пассажиры разошлись по своим каютам, другие расположились на отдых в креслах на верхней палубе.

Там Энди и нашел Анну пару часов спустя. Он нес два стакана с соком и, усевшись в соседнее кресло, предложил один ей.

– Надеюсь, вы не спали с непокрытой головой?

– Нет, как видите. – Анна указала ему на шляпу, висевшую на спинке ее кресла. Она выпрямилась, отхлебнула глоток свежевыжатого сока. – Просто замечательно. Спасибо. – И вдруг заметила, что на палубе больше никого нет: пока она спала, все остальные исчезли. – Который час?

– В Египте такого понятия, как время, не существует, – усмехнулся он, – но солнечный диск склоняется к западу. Это означает, что скоро нас опять пригласят к столу. – Он с сокрушенным видом похлопал себя по животу. – Я подозреваю, что всех наших сухопутных экскурсий, сколь бы тяжелы они ни были, недостаточно, чтобы сжечь все потребляемые нами здесь калории. – Он помолчал. – Сейчас не подходящий момент для того, чтобы показать мне дневник?

Столь резкая перемена темы испугала Анну. Она заметила, что Энди смотрит на ее сумку, лежащую радом на палубе.

– Он у меня в каюте. Может быть, позже, Энди, если вы не против.

– Конечно. Мы же никуда не спешим. – Он откинулся в кресле и закрыл глаза. – Вы показывали его кому-нибудь еще?

– Вы имеете в виду – здесь, на пароходе? – Она взглянула на него поверх солнечных очков. Но Энди тоже был в очках, и разглядеть выражение его глаз за темными стеклами ей не удалось.

Он кивнул в ответ на ее вопрос.

– Нет, не показывала. Единственный, кто видел его, – это Тоби. Но это было в самолете.

– Тоби Хэйворд? – Энди пожевал нижнюю губу. – Я уже пытался вспомнить, откуда я знаю это имя. Насколько я понимаю, он вроде бы один.

– Так же, как и я, – мягко заметила Анна. – По крайней мере, в этом круизе. Он художник.

От ее внимания не ускользнула поднятая бровь Энди.

– Художник? И что – известный?

– Понятия не имею, – улыбнулась Анна. – Может быть, поэтому вам знакомо его имя? Я, по-моему, ничего не слышала о нем, но это не имеет никакого значения.

Энди осушил свой стакан.

– Если хотите, можете сказать мне, чтобы я не лез не в свое дело, но я действительно считаю, что вы должны получше беречь этот дневник, Анна. Помимо того, что он стоит кучу денег, это еще и историческая вещь.

– Вот поэтому я и заперла его. – Пожалуй, Анна произнесла это холоднее, чем хотела, но тон Энди начинал раздражать ее. Он говорил с ней так, как мог бы говорить Феликс: снисходительно.

Энди рассмеялся, что еще больше разозлило Анну. Подняв руки, он скрестил их перед лицом, как будто защищаясь:

– О'кей, о'кей, я сдаюсь! Простите. Мне бы уже давно следовало понять, что вы вполне способны сами позаботиться и о дневнике, и о себе. В конце концов, вы ведь праправнучка Луизы Шелли!

Она вспомнила об этом позже, когда встретилась в баре с Сериной и они уютно устроились на диване в углу. Снаружи было уже темно. «Белая цапля» стояла у причала, от которого, насколько поняли участники круиза, можно было пешком добраться до храма в Ком-Омбо. Мало-помалу в баре собрались все пассажиры. Анна увидела Энди, сидящего на высоком табурете у стойки; рядом стояла Чарли, и оба громко разговаривали о чем-то с Джо и барменом.

– Ну, так рассказывайте об этих ваших странных ощущениях. – Серина со стаканом в руке откинулась на подушки. Какое-то мгновение она пристально изучала лицо Анны, потом перевела взгляд на Энди и его компанию, когда оттуда раздался особенно громкий взрыв смеха.

– Наверное, глупо говорить об этом всерьез, – пожала плечами Анна, – но кое-кто говорил мне, что вы интересуетесь разными вещами психического свойства.

– Психического свойства? – улыбнулась Серина. – Да, это уж точно. Это как-то связано с человеком, которого мы видели сегодня утром в Идфу?

– Ну, не то чтобы конкретно с ним… Это был реальный человек – как говорится, из плоти и крови. Но я почему-то занервничала. Он смотрел на нас, а меня здесь постоянно преследует чувство, что за мной следят. В общем-то ничего особенного… – Она замолчала, не зная, что и как сказать дальше.

– Начните с самого начала, Анна. По-моему, так всегда все становится гораздо яснее. – Все внимание Серины сейчас было направлено на собеседницу. – Совершенно ясно, что вы чем-то обеспокоены, а этого никак не должно быть в таком приятном путешествии.

– Вы ведь не умеете читать по-арабски?

Серина, засмеявшись, покачала головой.

– Боюсь, что нет.

– У меня в каюте есть один дневник…

– Да, я знаю. Дневник Луизы Шелли. – Увидев выражение лица Анны при этих словах, Серина снова рассмеялась. – Дорогая моя, наш пароход очень маленький, а нас здесь не так уж много. Вы же не надеялись, что это останется в тайне?

– Да нет, – растерянно пробормотала Анна. Ей вдруг вспомнилось предостережение Энди. – В общем, в этом дневнике описан такой эпизод: драгоман Луизы подарил ей маленький стеклянный флакончик. Он достался мне по наследству. А при флакончике имелся листок бумаги – он тоже у меня – с текстом по-арабски, в котором говорится, что этот флакончик был сделан еще во времена фараонов и что на нем лежит проклятие. Его первый хозяин, один из высших жрецов Древнего Египта, следует за ним… а еще следует некий злой дух, потому что во флакончике находится какое-то таинственное снадобье. Знаю, все это звучит смешно, это как будто история из какого-нибудь фильма ужасов, но это тревожит меня… – Она беспомощно умолкла.