– Руди, – прилетел тихий голос жены.

Маккена встрепенулся.

– Зря я всё это затеял.

– Что?

– Ты не должна была лететь!

– Глупый, я не могу без тебя. И не отпущу одного! К тому же мне вшили сильное сердце, я чувствую себя великолепно, да и медики разрешили мне лететь.

– Так-то оно так…

– А что не так?

– У меня странное предчувствие…

– А у меня наоборот – положительное, мы долетим, всё узнаем и вернёмся. Хочешь совет?

– Слушаю.

– Мы должны подойти к Оси Зла…

– Чтобы убедиться в правильности вывода физиков.

– Сделай промежуточную остановку.

– Зачем? Потеряем время.

– Зато не потеряем более важное – жизнь. Сделай, прошу тебя.

Маккена помолчал и неожиданно признался с огорчением и сожалением:

– Старею, однако.

– Ты о чём? – удивилась Роза.

– Будь я моложе, никогда не попросил бы совета у женщины, а тем более – не последовал бы ему.

Роза рассмеялась.

– Ты не стареешь, любимый, ты становишься мудрее.

Маккена включил интерком:

– Всем внимание! Поступила дополнительная вводная: выход из «струны» просчитать с одной промежуточной остановкой – десять эсвэ[17]до границ скопления. Клиффорд, время пошло.

– Выполняю, – отозвался инк.

– Командир, что за мажор? – после паузы корректно поинтересовался бортинженер.

– СРАМ, – коротко ответил Маккена, не желая объяснять своё решение.

Остальные космолётчики промолчали.

На расчёт дополнительного варианта траектории потребовалось совсем немного времени. Через восемь минут инк доложил:

– Расчёт готов.

– Артур.

– Указание принял.

– Поехали!

Клиффорд включил системы «струнного» преобразования вакуума, а вместе с ним и самого спейсера.

Глаза членов экипажа перестали что-либо видеть.

Вместе с атомами и элементарными частицами, из которых состояли их тела, люди превратились в «пакет струн информации», пронзивший космос от границ Солнечной системы до точки выхода, находящейся в семнадцати тысячах световых лет.

Прыжок длился ничтожные доли секунды. Точнее, «струна» пронзила пространство мгновенно, остальное время потребовалось на дифференциацию материального объекта – спейсера со всем его содержимым и обратную интеграцию его в тот же объект. Но люди приходили в себя дольше, почти полчаса.

– Шестнадцать тысяч восемьсот девяносто эсвэ, – расслышал Маккена голос инка сквозь гул крови в ушах. – Системы корабля работают в штатном режиме. Внешний фон в пределах допустимых значений.

– Экипаж? – позвал Маккена.

Все дружно ответили, в том числе Роза:

– Видим, слышим, чувствуем.

– Я в норме, Руди, – добавила Роза по личному каналу.

– Всеволод Дмитриевич?

В наушниках послышалось неровное дыхание Шапиро.

– Стар я стал для таких кунштюков.

– Сейчас подключится медикор…

– Не надо, я уже глотнул успокоительного.

– Клиффорд – обзор!

Стены рубки растаяли, все одновременно оказались в чёрной пустоте, пронизанной потоками света от близких звёздных скоплений. Прямо перед спейсером сиял красивый переливчатый шар, состоящий из миллионов оранжевых и красных звёзд.

– Вау! – донёс интерком голос Вероники Солнышко.

Маккена усмехнулся, представив блеск изумления в глазах девушки. Несмотря на весь свой жизненный опыт (впрочем, у двадцатипятилетней девчонки он не так уж и велик) и стаж оператора ЗУ, Вероника никогда не была за пределами Солнечной системы и могла позволить себе выразить восхищение великолепной картиной иного звёздного неба.

– Круто! – подхватил Слава Терёшин, решив поддержать новичка команды.

– Нравится? – спросил Иванов, ревниво относящийся к инициативам приятеля.

– Красиво.

– Мы уже были здесь год назад.

– Наслышана.

– Отставить разговоры! – оборвал их Маккена. – Осматриваемся.

– Господа, мы промахнулись? – послышался голос Шапиро. – До скопления по меньшей мере с десяток парсеков.

– В три раза меньше, – уточнил Артур.

– В чём дело?

– Решаем СРАМ.

– Отсюда мы ничего не увидим. Струнник запустили год назад, за один год свет сюда ещё не дошёл.

Маккена хотел напомнить физику, что никто не знает, чем закончился взрыв звёзд Оси Зла, но счёл это лишним.

– Будем идти калибровочным штрих-пунктиром, с шагом в два эсвэ. Час на проверку систем и анализ полевой обстановки.

Шапиро уловил в голосе командира корабля металлические нотки и дискутировать не стал, проворчал только:

– Что ж, ваше право, бережёного Бог бережёт.

Через час инк запустил генератор «струны», и спейсер прыгнул вперёд ещё на два световых года.

Пришли в себя, осмотрелись.

Скопление звёзд Омега Кентавра приблизилось, занимая почти всю полусферу обзора перед кораблём.

– Рудольф, давайте сразу прыгнем к границам скопления, – предложил Шапиро. – Если что-то там и происходит, отсюда мы всё равно ничего не определим.

Маккена ответил не сразу.

В Омеге Кентавра было много красных и оранжевых звёзд, что говорило о приличном его возрасте, а этот цвет не вызывал у командира спейсера положительных эмоций.

– Час на контроль среды.

– Командир, – недовольно запротестовал Иванов, – тут всё тихо как в могиле. Чего мы боимся? Машина защищена от всех мысленных катаклизмов. Да и Вероника не даст пропасть. Да, Верочка?

– Занимайтесь своим делом, – сухо отрезала Вероника.

Маккена мысленно улыбнулся, представив вытянутое лицо бортинженера, получившего не совсем ожидаемый ответ.

– Руди, не торопись, – вызвала мужа Роза, – мы не на соревнованиях по биатлону.

– Я не тороплюсь, но и ребят понимаю, они считают, что СРАМ разработан не для них. Как сердчишко?

– Пока ничего, хотя эти прыжковые встряски я не люблю.

– Кто ж их любит, терпи.

Через час прыгнули к скоплению ещё на два световых года, потом ещё на два.