Я вздохнул и покосился на Железо. Все-таки этот тип в душе был поэт. Как ни крути. Он не писал рифм у, но говорил как лирик.

– Потом напомни, я тебя с человеком сведу. Пройдешь техминимум по угону машин, – сказал Железо.

По пути мы куда-то заехали: дом стоял с краю жилого массива. Железо остановил машину и сказал:

– Подожди здесь, – и вошел в подъезд.

Пост удалось отыскать в узком проезде между глухой стеной супермаркета и бетонным забором. Оставив машину за углом, мы направились к нему. Проезд был темным. Слабый свет, что падал из-за угла супермаркета, не разгонял мрака.

– Чем тебя смущают милиционеры? – говорил на ходу Железо. – Те же граждане, только более беспечные, поскольку не ожидают, что на них посмеет кто-то напасть. Они же в форме! Это всего лишь еще одна условность, не более. Но они думают, что на них броня.

«Жигули» с надписью «Милиция» светлым пятном маячили впереди. Они казались давно и безнадежно спящими.

– Ты справа, я слева, – шепнул мне Железо, и мы разделились.

Когда до «жигулей» оставалось всего несколько метров, я замедлил шаг. «Может, там никого?» – пришла в голову мысль. Уж больно безжизненный вид имела машина. Чуть позже, находясь у ее передних дверей, я заметил за стеклами салона неясный силуэт. «Что, если нас заметили и ждут и, стоит только открыть дверцу…» – проплыла в голове еще одна мысль.

Одной рукой сжимая пистолет, я второй медленно потянул ручку дверцы на себя, ожидая чего угодно – выстрела, окрика. Но то, что случилось в следующий момент, превзошло самые смелые фантазии – милиционер выпал из салона, как мешок с картошкой. Глухо звякнул об асфальт его автомат, который я тут же отшвырнул ногой в сторону. «Мертвый!» – мелькнуло у меня в сознании, но в следующий момент милиционер пошевелился. Я стволом пистолета прижал его голову к асфальту:

– Замри, если жить хочешь!

– Бензин? – раздалось с той стороны машины.

– Все в порядке, – отозвался я и сказал милиционеру: – Раздевайся.

Через несколько минут мы уже ехали по Москве в сторону Варшавской. Я впереди в «жигулях» в форме лейтенанта милиции, с двумя связанными милиционерами в багажнике. Саня за мной на своем «навигаторе». В штатском. Сержанту, в отличие от лейтенанта, оставшегося в одних трусах, повезло – оказался мал ростом, и его форма Железо не подошла.

В кармане зазвонил телефон. Я поднес трубку к уху.

– Это я, – произнес голос Железо. – Как только минуешь метро, на первом же перекрестке свернешь направо. Проедешь до светофора и свернешь налево. Там встанешь и подождешь меня.

Дом был двухэтажным. Над дверью тускло мерцала лампочка, освещая надпись: «Жокей-клуб». Мы стояли метрах в пятидесяти от него.

– Подъедешь через несколько минут после того, как я войду, – говорил Железо, передавая мне обе своих беретты и ключ от «навигатора». – Карен дерьмо, интриган. Барыга, что с него взять. Когда-то торговал на Рижском рынке фруктами, потом кому-то задолжал. Чтобы деньги не отдавать, ушел в банду, земляки приняли. Трус, но за ним стояла реальная сила. Благодаря этому и встал на ноги. Стефан – албанец. Настоящий головорез. Прошел всю югославскую заваруху. Но за ним никого. Они случайно познакомились в мечети. Карен быстро сообразил, что в Стефане есть все, чего нет у него, и пригласил к себе. Через несколько минут, не позже, – еще раз напомнил Железо. – Убивать меня им резона нет, но в плен взять попробуют. Это на всякий случай, – он достал из кармана гранату, протянул мне, подмигнул и двинулся к клубу.

Я посмотрел на часы, зашел за угол, где стояли обе наши машины, и сел в «Жигули». В багажнике заворочались.

– Тихо! – рявкнул я. – Через пятнадцать минут вас выпустят.

Сзади затихли.

Я снова посмотрел на часы, вздохнул и со ставшей уже привычной мыслью «Что я делаю?» тронул «жигули». Разогнав их по прямой, насколько было возможно, я резко, с визгом шин, затормозил перед самым клубом и выскочил из машины. Дверь в клуб открылась, и показалась фигура, которая своими плечами едва не превосходила дверной проем. Она шагнула на крыльцо, а за ней возникла еще одна. Я одернул коротковатый мундир и быстро взбежал на крыльцо. Вышибалы не торопились посторониться.

– Это частное заведение, – сказал один из них, преграждая дорогу.

Я прищурился, холодно разглядывая громилу, и произнес:

– В ваше частное заведение пару минут назад вошел опасный преступник.

– Ничего не знаем, – ответили мне. – У нас есть распоряжение: в форме никого не пускать.

– Либо я вхожу и беру преступника один, без лишнего шума, либо вызываю ОМОН, и тогда ваше заведение переворачивают вверх дном. Выбирайте, – заявил я.

За поясом, под мундиром, у меня торчало три пистолета, а в правом кармане брюк лежала граната, которой снабдил меня Саня.

– А сможешь? – недоверчиво окинул меня взглядом один из вышибал.

– Не таких брал.

– Ну хорошо, только без шума, – сказали мне.

– Договорились, – произнес я, входя в дверь.

В заведении, колеблясь вместе с табачным дымом, висел мягкий желтоватый полумрак. Мой взгляд тут же уперся в рослую брюнетку, одетую как бы наполовину, потому что вся правая ее сторона была оголена, лишь на соске полной груди лежал вырезанный из фольги кленовый лист. Я отвел взгляд в сторону и осмотрелся. В этом помещении находился бар. Железо говорил, что кабинет где-то внутри, в основном зале.

Под удивленный взгляд бармена я двинулся вдоль стойки и достиг арки. Через нее была видна абсолютно голая девица, извивающаяся у шеста. Я прошел под арку и оказался в просторном полутемном зале с кожаными диванами и столами. Публики уже почти не было – человек пять в разных углах, с девицами. Черт! Где же дверь?! Мой взгляд заскользил по стенам и остановился на едва заметном прямоугольнике в самом конце зала. Я двинулся туда. Ручки дверь не имела. Очевидно, открывалась внутрь. Чуть поколебавшись, я толкнул дверцу, шагнул вперед и оказался в небольшой комнате с такими же белыми кожаными диванами, как и в зале. За столом находилось четверо: один восточного типа с большими маслеными глазами, видимо Карен, рядом с ним человек со шрамом от уха до рта и стылым взглядом, потом Железо и справа от него, уперев ему в ухо ствол пистолета, сидел тип, внешностью напоминающий цыгана.

Все четверо уставились на меня. В первый момент я замешкался, не ожидая такого оборота. Но потом быстро нашелся и произнес:

– Железнов, вы арестованы. Вы обвиняетесь в убийстве, а также в неоднократном вымогательстве денег и материальных ценностей.

– Бумага есть? – спросил Железо.

– Обязательно, – сказал я и сунул руку под китель.

Во внутренний карман я не полез. Вместо этого опустил руку ниже, нащупал рукоятку пээма, выхватил его из-за пояса и выстрелил цыгану в плечо. Его отбросило к стенке. Остальные вскочили. Железо метнулся ко мне. Я распахнул китель. Железо выхватил у меня из-за пояса оба пистолета, и в это время погас свет. Я бросился на пол и под грохот выстрелов, крики, звон битого стекла и визг, который доносился из основного зала, пополз к двери. Мне повезло. Я нащупал ее с первого раза, распахнул и, чуть привстав, выкатился наружу, а затем быстро переполз в сторону.