– Эй, там…

– Да? – глухо донеслось в ответ.

– Сейчас открою. Досчитайте до пятидесяти и выбирайтесь. Раньше не советую, пристрелят. Ваших пока нет, никто не узнает, что вас похитили. Оружие в салоне.

Я отпер багажник и в одних трусах, босиком, сжимая в руках ключ от «навигатора», рванулся к углу. Мой взгляд упал на торцевую часть клуба, которая наполовину превратилась в обломки. «Что же это за граната, которой снабдил меня Железо?» – удивился я. Но думать об этом было некогда. Сначала следовало унести ноги. А время для осмысливания второстепенных деталей найдется потом.

«Навигатор» завелся с полоборота. Нога вдавила педаль в пол, и он понесся прочь, разбрызгивая лужи. Навстречу попадались первые машины. Проехав пару кварталов, я остановил машину и оделся. В бардачке нашлась бутылка виски. Я приложился к ней и опустошил едва не на треть. Мне было плевать на то, что до дома ехать не менее получаса и что меня может остановить пост ГАИ. Все мое существо требовало релаксации. Позже я еще раз приложился к бутылке, прямо на ходу. И только после этого в голове зашумело.

Поставив машину на стоянку, я с полупустой бутылкой виски в руках добрался до дома, разделся и упал в кровать.

Проснуться мне удалось лишь во второй половине дня. За окном ветер гнал по небу грязь облаков, на душе было мерзко и неспокойно. Я потянулся к бутылке с виски, а через час опять уснул.

Прошло два дня. За это время я ни разу не вышел из дома. Только смотрел в окно, за которым непрекращающийся ветер гнал и гнал дождевые облака. Все кончилось. И я уцелел. И, что немаловажно, вряд ли меня отыщет повестка с указанием явиться в отделение для дачи показаний. У меня было около четырех тысяч долларов, машина, новая внешность и институт. Для начала неплохо. При необходимости можно позвонить Виктору и попросить работу. Легальную. Да, все складывалось неплохо, только разве в душе стояло ощущение пустоты. А потому я безвылазно сидел в квартире и безразличным взглядом смотрел в окно.

Было утро, и погода, кажется, налаживалась. Ветер утих, и на небе появились большие голубые окна. Я прошел на кухню, засыпал в чайник заварку и стал заливать ее кипятком. В это время в дверь позвонили. Недоумевая, кто это может быть, разве что хозяин квартиры, я открыл дверь. На пороге с рукой на перевязи и бодренькой улыбочкой ожившего покойника стоял Саша Железнов. Наверное, у меня был очень идиотский вид, потому что он рассмеялся.

– Знаешь, Бензин, – произнес Железо. – От меня не так просто отделаться.

– Но как же так? – удивился я, чувствуя, как пустота внутри меня заполняется чувством, схожим с радостью.

– Да все просто, – сказал Железо, входя в квартиру. – Когда началась пальба, в меня несколько раз попали. Но перед этим я успел пристрелить Стефана. На мне был бронежилет. Так что я просто отключился. А потом от взрыва гранаты сдетонировал пороховой погреб. Оказывается, они под полом хранили боеприпасы и оружие. Это мне уже в милиции объяснили. Граната взорвалась как раз над ним. Я оказался недалеко от пролома, так что меня откопали первым. Два дня пролежал в больнице, под охраной. Сегодня вышел. Взяли подписку о невыезде. Но предъявить мне, по большому счету, нечего. Разве что бронежилет с тремя застрявшими пулями. Остальных потом тоже откопали. Но это были уже трупы. Ты почему не ходишь в институт? – неожиданно поменял тему Железо.

– Да мне… я собирался.

– Вот и правильно, – кивнул Железо. – Машина цела?

– Да. На стоянке.

Когда вышли на улицу, Железо протянул мне ключи от «ауди»:

– Ей всего два года. Катайся. Твоя! На днях переоформим. Подбросишь до стоянки и давай в институт.

Я осторожно открыл дверь в аудиторию. Шла вторая пара. Вел ее Григорий Аристархович. Высокий сухой старик. Личность оригинальная. В любой мороз ходил без шапки, шарфа и рукавиц, в кожаном потертом реглане, наверное, еще сталинских времен. Жил одиноко, недалеко от институтской общаги. Студенты часто бегали к нему перехватить денег. Григорий Аристархович не отказывал. Причем делал это странным способом. Он спрашивал из-за двери, сколько надо, а затем, чуть приоткрыв ее, просовывал в узкую щель деньги. При этом его не интересовала личность занимавшего, он даже не пытался ее рассмотреть. Деньги тем не менее ему возвращали.

Я спросил разрешения войти. Григорий Аристархович окинул меня взглядом голубых холодных глаз, кивнул и продолжил:

– Однако, прилежно изучая законы, следует всегда помнить, что закон не есть истина в последней инстанции, поскольку не может охватить все перипетии человеческого существования. Закон – вещь несовершенная, как и все, что придумал человек, как и он сам. Понятие этого пришло давно. Потому и возник суд присяжных…

Я сел на место рядом с четверкой сокурсников: Сергеем, Владом, Жорой и Максом. Они были единственными на курсе, с кем я общался. Меня, скорей, можно было назвать замкнутым, чем коммуникабельным. Эти ребята, как и я, держались обособленно, своей компанией. Они заговорили со мной первыми. Все четверо приехали в Москву из Братска. Жили в общежитии.

– Что случилось? – спросил я шепотом у Сергея, кивая на его перевязанную руку.

– Обжег, – ответил Сергей. – Картошку в чайнике варил, а у него даже ручки нет.

Я кивнул и вдруг подумал, что очень быстро забыл про другую жизнь, где перебиваются скудными заработками и чувствуют себя зрителями, которые смотрят на сцену из темного зала. В зале холодно и чем-то попахивает, а на сцене идет непрерывное блестящее шоу жизни: шелестят под теплым ветром кроны пальм и обласканные удачей счастливчики дают интервью.

После окончания занятий мы вышли на улицу.

– Смотрите, – сказал Макс, показывая на мою «ауди». – Кто-то занял ректорское место.

– Может, он машину поменял, – предположил Сергей.

– Сомневаюсь. Откуда у приличного человека такие деньги, – сказал Влад.

– Это моя, – прервал я дискуссию. Все четверо уставились на меня.

– Шутишь! – сказал Сергей.

– Да нет! – произнес я, доставая брелок с ключами. – Пошли, ее обмыть надо.

Часом позже, когда мы сидели в приличном кафе, а не в забегаловке напротив института, уже изрядно захмелевший Сергей произнес:

– Ты, Отто, наркодилер или деньги отмываешь? Такая машина стоит немало! И непохоже, что это приобретение сильно ударило тебя по карману. Еще и стол закатил!

– Подарок! – ответил я.

– Хорош подарок! – произнес Жора, задержав вилку возле рта. – Впрочем, я не против. Хоть наедимся.

Жора и Влад были лучшими на курсе. Талантами в области юриспруденции. У этих ребят мозги работали словно компьютер. Сейчас они жадно поглощали деликатесы, которыми я заставил стол. Я не жалел денег. Железо был жив, и мой оклад по-прежнему оставался таким же твердым, как и раньше.

Через два дня в аэропорту в одну ночь избили всех таксистов. Нападавшие садились к ним под видом клиентов, по пути в город выбрасывали из машины и били страшным боем. На банальный грабеж это не походило, поскольку касса ни у одного из водителей не была взята. А спустя неделю Железо с десятью своими людьми улетел во Владивосток. Зачем, догадаться было нетрудно. До Находки там рукой подать. Всадник Без Головы ничего не забывал.