чуть стих… и вот-вот должен был разгореться заново: дескать, почему не продолжают, все кончилось, что ли? Именно в этот момент зазвучала нежная, похожая на дождевую капель старинная мелодия и в нее вплелся негромкий цокот копыт. Раз… раз-два-три… Девушки в белоснежных платьях и парни в пестрых гусарских доломанах влетали на площадь в стремительном скольжении венского вальса – и закружились как метель из снега и конфетти. А следом – открытая коляска, увитая настоящими, живыми цветами и лентами. Посреди этого бело-розово-сиреневого великолепия стояла девушка. Степан Петрович правду говорил о свадебных платьях из своего села – любой, хоть итальянский, хоть французский дизайнер отдал бы тут руку, что не нужна ему для шитья, лишь бы создать подобный шедевр. Пышную белую юбку, плотно, стежок к стежку, покрывала вышивка, рисунок которой повторял морозные узоры на окне. Сверху был накинут отделанный белым мехом по воротнику и рукавам серебристый жакетик, утянутый в талию – такую тоненькую, что казалось, ее можно обхватить двумя пальцами. И все это белоснежное великолепие разбивал плащ золотых волос, струящийся чуть не до самой земли и лишь едва прикрытый крохотной кокетливой шапочкой-снежинкой. Площадь дружно вдохнула… и так же дружно забыла выдохнуть.

– Я… куплю у вас это платье. – Андрей не отрывал глаз от видения в коляске.

– Я и не собирался забирать его обратно. – также не глядя, буркнул Степан Петрович.

Мастерицы молча обнимались.

– Какая красота! – прижимая к себе маленькую внучку, вздохнула немолодая женщина в первом ряду зрителей. – Зря только живые цветы взяли. Померзнут, жалко…

Степан Петрович недобро поглядел в сторону той женщины. Вальс несся зимним бураном. Увитая цветами дверца распахнулась – Дина подхватила подол и легко скользнула в объятья поджидающего ее роскошного гусара. И закружилась по площади. Андрей стиснул зубы – она была прекрасна! Он не мог лезть на площадь и портить Дине ее триумф, но желание самому обхватить эту тоненькую талию, приподнять ее, чтоб украшенные пышными бантами туфельки не касались земли и кружить, кружить, кружить… От этого желания и впрямь кружилось все вокруг – площадь, люди, хмурое зимнее небо, старинные дома. Кружил Дину красавец-гусар, летела в танце белоснежная юбка, летел, рассыпаясь золотом, поток ее волос. Пастух метнулся навстречу, перехватил красавицу в белом и тоже закружил, повел, оказавшись в вальсе столь же искусным, как и в плясовой. И снова гусар, вояка в изукрашенном зеркальцами мундире, опять пастух, обычный парень в дутой зимней куртке. Безумствовал над площадью вальс и Дина неслась в танце, перепархивая из одних рук в другие – все дальше, дальше… И вот тоненькая фигурка из серебра и золота скрылась на противоположном конце площади – толпа сомкнулась за ней и Дина пропала из виду. Стих последний аккорд… и площадь взорвалась свистом и аплодисментами.

– Какими талантами богата наша земля… а какими красавицами! – заорал в микрофон ведущий.

– Здорово получилось. – шумно выдохнул Андрей и обернулся к Степану Петровичу, ожидая бурного взрыва восторгов.

Кроме него, под навесом никого не было. Ни Степана Петровича, ни мастериц. Он приподнялся на носках, выглядывая в толпе мягкую шляпу и меховой воротник пальто. Под навес с шумом и гамом вломилась группа поддержки следующей команды.

– Ваша невеста была? – спросил кто-то. – Круто! Поздравляем! Где такую кралю взяли?

Андрею пожали руку, похлопали по плечу, он покивал в ответ и принялся пробиваться к шатру: остальные наверняка рванули к Дине, уговаривать на фотосессию. Он и сам хотел ее пощелкать и выступление неплохо бы скачать на память – наверняка снимали. Шатер он едва не перепутал, но рядом уже стояла увитая цветами коляска, по-прежнему запряженная белыми лошадками. Облегченно вздохнув, Андрей отбросил полог…

В шатре никого не было. Все было перевернуто, будто внутри пронесся вихрь. Поперек шатра валялся брошенный манекен, пуговицы, блестки, бисер покрывали землю сплошным сверкающим ковром, опрокинутая коробка выметнула пестрый ворох лент и ножками кверху стоял столик.

– Погром… Конечно, погром, они же торопились, когда Дину собирали… – он почти выбежал из шатра, остановился, оглядывая толпу в ожидании, что сейчас увидит торопящихся мастериц – шатер-то брошен, мало ли кто залезет. Принялся бродить туда-сюда – три шага направо, три налево, от стенки до стенки шатра – шесть шагов.

– Фотографируются, наверняка… Нашли крутой фон… Странно, что коляску не взяли… – он посмотрел на понурых лошадок и снова принялся пробиваться сквозь толпу.

– Отстань, не видишь, мне работать надо! – ведущий микрофоном отмахнулся от парня, нетерпеливо теребящего его за рукав. – Эй, ты что? Отдай!

Выхватив микрофон, Андрей держал его на отлете, не позволяя дотянуться.

– Один вопрос… – раздельно сказал он. – Команда из села, где свадебные платья шьют. Где они? Они сказали, куда пошли?

– Какого еще села… А, так это их невеста была? – сообразил ведущий. – Откуда ж я знаю, парень? Они мне не то что не докладывались – они вообще не регистрировались!

– Это как?

– Ты обещал один вопрос. – проворчал ведущий. – Обыкновенно! Точнее, по-идиотски! Если собираешься участвовать, чего не зарегистрироваться, мы ж взнос не берем… а не втискиваться левым образом между другими командами! Выступление классное, а мы тут даже не знаем, кто они такие!

– Не регистрировались. – в ступоре повторил Андрей.

– Ну да… Слушай, как девушку хоть зовут? Такие волосы… Э, куда, микрофон отдай!

Андрей сунул микрофон ему в руку и кинулся через площадь туда, где в последний раз видел Динино белое платье и блеск золотых волос. С размаху врезался в цепочку танцующих, разорвал хоровод, ему заорали вслед, кажется, даже огрели декоративным топориком плашмя по спине. Он не оглядывался, он бежал. Насквозь через кольцо зрителей – перед ним мелькали лица: мужские, женские, детские, веселые, смеющиеся, недоуменные… Толпа поредела, и он очутился по другую сторону площади, на практически пустой старинной улочке.

– Вы не видели девушку в белом платье? – бросился он к какой-то женщине.

Та шарахнулась испуганно:

– Сегодня полно девушек в белых платьях. – и припустила чуть не бегом, норовя убраться подальше.

Андрей закрутился на месте, как потерявший след охотничий пес, кинулся назад, вперед, метнулся к прохожему…

– Девушку в белом платье не видели? С золотыми волосами?

– Прям вот с золотыми – как в сказке? – усмехнулся тот.

Андрей отмахнулся, и побежал дальше, сам толком не зная, куда… и замер.

Поперек бледно-зеленого, «финтифлюшистого» фронтона, прямо через невинную физиономию пухлого херувимчика над окном тянулась безобразная черная полоса: словно ожог от удара молнией!

– Динка… – глядя на эту отметину и чувствуя, как слабеют колени, прошептал Андрей. – Дин…

«Маленький городок… карнавал, эта, Маланка… Степан Петрович, мастерицы из шатра… цветочки-ленточки-бисер-лошадки…