– Здравствуйте, капитан. Надеюсь, вы позволите мне так обращаться к вам – Штефан всегда вас так называл… (Капитан помнил, что она звала Стивена на свой манер.) Я хотела сказать вам, что не виню никого, кроме себя. Штефан, до того как улетел, всегда говорил мне, что любой миг, даже самый счастливый, для нас с ним может оказаться последним – а я не очень ему верила. Как-то забыла со временем, что он может оказаться прав. И поняла только тогда, когда это случилось. Человеку ведь очень трудно жить каждый день так, как будто этот день – последний, правда? Нужно прикладывать слишком много сил… Но теперь я знаю – только так и нужно, и не надо бояться, что не будет завтрашнего дня, если сегодня ты прожила так, как будто это был последний день… Я попросила Сильвию передать вам одну вещь. Это штучка, которая обычно стояла у Штефана на письменном столе. Она очень ему нравилась – я думаю, иногда ему казалось, что она приносит удачу. Штефан в этот раз забыл её дома, может быть поэтому всё так получилось… Он с ума сходил по старинным вещам, все об этом знали. Капитан, я просто женщина и не знаю, во что верят мужчины. Конечно, глупо верить в талисманы, но ведь надо же во что-то верить… Не знаю, что ещё вам сказать. Извините.

Она улыбнулась неловко, протянула руку куда-то за край экрана, и визор погас. Капитан медленно поднялся с места, прошёлся по комнате. Немного подумал и запросил на экран энциклопедию, держа в ладони металлический предмет, больше всего похожий на литую модельку древней баллистической ракеты.

Как он и предположил, предмет оказался боевым зарядом существовавшего когда-то огнестрельного оружия. Энциклопедия дала ему исчерпывающие данные – пороховые газы выталкивали из металлического ствола металлическую же пулю, а гильза просто отбрасывалась, как отходила когда-то в сторону отработавшая своё первая ступень ракеты. Оружие казалось капитану неэффективным, к тому же изменяющим массу по мере уменьшения боекомплекта – но согревшаяся в ладони металлическая штуковина была вполне материальной и весомой, угрожающе поблёскивала тускло-жёлтым. Капитан прикинул в уме кинетическую энергию, снова взглянул на ладонь, на этот раз уважительно – и убрал талисман Шеппарда в нагрудный карман.

В Адмиралтействе всё тот же адъютант распахнул перед ним дверь кабинета. Капитан невольно коснулся нагрудного кармана, нащупав талисман: что его там ожидает?

Навстречу поднялся из-за стола Степанов, и капитан понял, что означала фраза Ван Стайна насчёт далеко идущих выводов. «Вывели», видимо, многих.

Степанов был в рубашке, китель без наград повесил на спинку. Усадил капитана в кресло, сам сел напротив. Капитан понял, что разговор пойдёт по-простому – с этим человеком иначе быть не могло.

– Адмирал флота Дилинджер попросил отставки по состоянию здоровья, обязанности командующего временно исполняю я. Расследование… – Степанов поморщился, подбирая слова, – инцидента показало, что ваши действия были правильными и своевременными. В чём я и не сомневался с самого начала… Группа офицеров во главе с Саровски находится под следствием. Между нами: я не подозревал, что у вас такая тяжёлая рука… Хотя и сам бы не отказался, ну да это уже другой разговор. Кое-кто тут предлагал наградить вас за спасение «Флокса», но я это дело приостановил – неловко стало, когда представил, что вы посоветуете им сделать с этой наградой.

– За спасение «Флокса» – в смысле за расстрел «Саламандры»? – прищурился капитан.

– Всё, всё, хватит. – Степанов поднял кверху ладони. – Всё. Брэк. Достаточно. Адмиралтейство в моём лице просит у вас прощения за действия штабных офицеров. Я лично прошу.

– Почему у меня? Просите у погибших. У семей просите.

– Обязательно сделаю. – Степанов кивнул. – Обещаю.

– И потом – штабные офицеры… – брезгливо проговорил капитан. – Дмитрий, вы хоть время от времени под ковёр заглядывайте, а то у вас тут такое творится…

– Знаю, всё знаю, – Степанов насупился, потёр широкое лицо руками. – А где хороших взять? Хорошие все в космос рвутся. Вы же в Адмиралтейство не пойдёте?

– Не пойду.

– И Торнелья не пойдёт. И Дженкинс. А должность заместителя вакантна… Так что остаётся мне пока служить с… с другими. Но потихоньку мы этот факел сведём, это я вам тоже обещаю. Ну, теперь о неотложном.

Командующий встал. Капитан поднялся навстречу, опустив руки по швам.

– Приказываю принять под командование Вторую эскадру Объединённого флота Солнечной системы в полном составе во главе с флагманским кораблём «Независимый». Об исполнении доложить.

Капитан подобное развитие событий предчувствовал.

– Прошу назначение отложить, эскадру передать под командование капитана второго ранга Санчеса.

Степанов набычился.

– Не понял. Вы что, устав забыли? Обжаловать можете после исполнения. Отставку вашу никто принимать не собирается, даже не надейтесь. Так что забирайте обратно своих ненормальных. Пока вы загорали, они, с вашим любимым Санчесом во главе, мне два контейнера рапортов наприсылали. Наведёте порядок и доложите. Свободны.

Капитан понял, что сейчас лучше не спорить. Отдал честь, развернулся и зашагал к двери. Степанов сказал вдогонку:

– В предбаннике адъютант вам эти рапорта отдаст. Считайте, я их не видел. И знаете что… Не все такую встряску могут нормально пережить, какие-то изменения в экипажах всё равно произойдут. Вам там, из центрального, виднее, кого куда. Я мешать не буду; шлите списки, завизирую.

Эскадра лежала в дрейфе возле Фобоса – «Рузвельт» стоял на профилактике двигательной установки. Экипаж встретил капитана с тщательно скрываемым волнением. Капитан шёл по палубам, вдыхая суховатый кондиционированный воздух. Встречные подтягивались, с удовольствием отдавая честь, и капитан отвечал, чувствуя комок, подступивший к горлу. Вернуться потихоньку у него не получилось. Ещё в шлюзе, пока он благодарил оператора за мягкую стыковку, ему пришлось постараться, чтобы прибытие не превратилось в пресс-конференцию. Подоспевший Санчес разогнал флотских по местам нарочито ледяным взглядом, деловито сдал командование. Но было заметно, что он тоже рад; в морщинах пряталась улыбка.

Капитан заходил в каюты к экипажу, подолгу беседовал. Почти все из подавших рапорта охотно забрали их обратно, узнав, что капитан вернулся. О «Саламандре» старались не говорить, но капитан видел, чего это стоило экипажу. Степанов оказался прав, не все оказались готовы. По счастью, таких было совсем немного.

Привезённых с Земли сувениров на всех, естественно, не хватило, и капитан, не долго думая, решил устроить праздничный обед, благо был подходящий повод – день рожденья Санчеса. Об этом капитан и зашёл поговорить с именинником.

К его удивлению, Санчес оказался одним из тех, кто не забрал рапорт. Причина оказалась весьма проста.

– Ты хоть помнишь, сколько мне стукнуло? – Сан-чес улыбался. – Считать не разучился?

– Вот тебе раз, – удивился капитан. – Что, уже?

– Уже, – подтвердил старший помощник. – Я уже законный пенсионер.