Они оба и одновременно сели на землю перед мордой коня, словно покорные рабы, надели шапки, и глаза их вновь сузились или вовсе закрылись.

Не успел Важдай подивиться столь странному обычаю, как все их воинство мгновенно скользнуло со своих уродливых лошадок и уселось, покрыв головы лисьими треухами.

Только толмач остался стоять, поблескивая голым и почему-то синеватым черепом.

Не приходилось еще ярому мужу ни разговаривать с сидящими, ни воевать.

Уставшие ждать и не зная, что происходит, сотники привели Скуфь поближе и тоже спешились, делая вид, что подправляют сбрую.

– Куда вы направляетесь, иноземцы? – через толмача наконец-то спросил воевода степняков.

Обескураженный их поведением, Важдай не стал называть истинную причину похода.

– Мы едем далеко, за Рапейские горы. А вы кто такие?

– Жители этих степей. Наш народ не велик и зовется ашкар.

– Не слышал я о таком народе.

– Мы пришли сюда с полуденной стороны сто лет назад, – объяснил толмач. – Эта земля была пустой и подходила для жизни нашего народа. Мы разводим лошадей и нуждаемся в пастбищах.

– Этих животных вы называете лошадьми? – засмеялся Важдай. – Да ведь это же турпаны!

– Ты прав, чужеземец. Нас не любят боги... А вы продаете своих лошадей?

– Нет, мы не купцы, – терпеливо объяснил ярый муж, испытывая отвращение к себе. – Мы послы нашего государя.

– Почему у вас столько много коней? На каждого по два или даже три?

Хоть и узкие у них были глаза, однако успели все разглядеть и сосчитать!

– Это подводные кони. Когда устает одна лошадь, мы пересаживаемся на другую. Поэтому скачем день и ночь.

Степняки-ашкары послушали толмача, и вдруг у старого из щелок потекли слезы.

– Когда-то и мы ездили с подводными конями, – объяснил состояние своего господина толмач. – И жили богато, как вы, ибо имели много жира. Даже упряжь на наших лошадях была золоченая. Да выродились наши кони и жизнь в степи оскудела. Мы пришли на новое место, чтобы заново возродиться и развести добрых лошадей. Ведь если у народа такие прекрасные кони, как у вас, для него все земли открыты, даже самые дальние.

– Хотите взять с нас пошлину конями? – спросил Важдай.

Воевода вскочил и произнес несколько фраз, указывая на закат.

– Зачем вы идете за Рапейские горы? – перевел толмач. – Там жизнь еще более скудна, а коней и вовсе нет.

– Государь послал, – еще раз уклонился ярый муж. – Посмотреть, как люди живут.

И тут же услышал:

– К нам долетела молва, что вы идете к рапеям, дабы взять от них невест. У вашего государя на исходе роковой срок. Не женится – будет заточен в каменную вежу.

Эти степняки не только все видели, но все слышали и знали обычаи сарские!

– Да, – сдержанно признался Важдай. – Мы хотим взять от рапеев воинственных дев. У вас выродились кони, а у нас женщины не способны рожать.

Теперь и старый вождь вскочил, заговорил, забулькал, утирая слезы.

– Если отдадите нам своих коней, мы вам дадим своих дев, – едва поспевал за ним толмач. – Сколько попросите, столько и возьмете. У нас у самих мало дев на выданье, иногда приходится женить сыновей на вдовицах. Но они плодовиты и рожают детей каждый год. Если мы обменяемся, то породнимся и станем сильными. Ничего не пожалеем, чтоб снова обрести добрых коней! Ты можешь выбрать тех невест, которые понравятся. Если это будут наши жены – возьмите жен, если сестры – возьмите сестер.

И снова на землю сел, подвернув ноги.

Важдай, напротив, вскочил в седло и хотел уж ответить достойно: мол, государь велел беловолосых рапеек привести, а не женщин неведомого племени ашкар, но поднял взор и увидел, что весь окоем пылью занесло, а степь вокруг ощетинилась тысячами рогатых копий.

Должно быть, все это войско хоронилось до времени в траве вместе с конями, и вот сейчас восстало...

Несутся лавины со всех сторон, сверкают навершения копий, блестят желтые головы, медные лбы, и нет им числа!

– Помужествуем, братья! – воскликнул ярый муж и меч было потянул из ножен, жалея, что не видать теперь обратного пути...

Да в тот миг узрел, как войско окружило их и встало как вкопанное, только пыль впереди конниц понеслась и на минуту покрыла Скуфь – ни зги не видать!

А чуть улеглась, Важдай и вовсе обескуражился: конницы развернулись и пошли друг на друга, только копья держали тупыми концами вперед. И схлестнулись! Полетели под копыта сбитые с коней воины, а рати глубоко проникли друг в друга, и началась какая-то потешная сеча.

А толмач за стремя взялся и говорит:

– Это войско из наших женщин! Они участвуют во всех походах наравне с мужчинами, как и у вас. Видишь, как они воинственны?

Конницы же не на шутку схватились, бьются между собой, но только с коней сшибают друг друга, но вскакивают и сражаются на земле. И так ловко, слаженно, что ярый муж непроизвольно засмотрелся и витязи шеи повытягивали – дивятся.

Однако пыль снова заслонила ристалище, толмач же за стремя потрепал.

– Теперь взгляни, как они прекрасны и светлы, будто полная луна!

Тут ветерок налетел, сдул красноватую тучу и будто покров снял. Взору Важдая открылось зрелище, для сарского глаза постыдное, ибо по законам Тарги они еще хранили целомудрие и таинство женской плоти.

Перед Скуфью оказалась, пожалуй, целая тысяча обнаженных женщин, при этом они делали некие движения – что-то вроде танца, показывающего детородные прелести. Но даже и такой редкостный обычай не потряс бы так витязей, как уродливость этих мужеподобных существ. Прямоугольные мускулистые туловища на коротких кривых ногах, длинные сильные руки, более пригодные для оружия, нежели чем для объятий, огромные безволосые головы и лица, впрямь напоминающие полную луну.

Вероятно, у этого народа от прошлого жира выродились не только кони...

Важдай на миг представил одну такую деву рядом с могучим, статным Ураганом и явственно услышал у себя над ухом щелчок государева бича.

Скуфь передернулась от омерзения так, что зазвенели доспехи, потупилась, и даже ее лошади опустили головы от стыда, ибо и они жили по законам Тарги, соблюдая особое целомудрие, которое чтили даже сарские кони.

Луноликие существа неуклюже покрасовались перед витязями, после чего обрядились в доспехи из туго скрученных веревок конского волоса, подняли оружие, вскочили на своих низкорослых, большеголовых тварей да наставили двурогие копья на Скуфь.

А вождь снял шапку и гордо блеснул медной головой.

– Выбрал ли ты невест? – спросил толмач. – Готов ли обменять своих лошадей на наших дев?

Можно было бы прорубиться сквозь окружение, но тогда не будет обратной дороги, тем паче назад придется идти отягощенными, ведь след везти с собой рапейских дев, коих следовало беречь пуще глаза.