— А почему вы ее ищете? У нее какие-то неприятности в усадьбе?

— Насколько я знаю, нет. Просто мы хотели задать ей несколько вопросов. О той ночи, когда пропала леди Бриджит.

— О, это было ужасно! Мороз подирает по коже, как только вспомню. — Миссис Суон поспешила в дом. — До свидания, миледи. Всего доброго, милорд.

— Давай поищем ее, — предложил Раф. — Может, кто-нибудь ее видел. — Он почувствовал, как по телу пробежал озноб. Серые тучи, казалось, прочно заняли свое место над долиной. Ощущение надвигающейся беды, пока неясное, возникло и исчезло так быстро, что Раф не успел его осознать.

— Не нравится мне все это, — покачала головой Андриа. — Зачем ей понадобилось так поспешно уезжать? И почему она не сказала матери о своей новой работе?

Раф подсадил Андрию в седло и передал ей поводья. Она надвинула капюшон на лицо, чтобы защититься от снега.

— Нужно поскорее ее отыскать, пока мы не заблудились в буране. Скоро совсем стемнеет. Если не поторопиться, засветло мы ее не догоним.

«Если вообще когда-нибудь догоним», — подумал Раф. Ветер проник под плащ и пробрался вверх по спине. Холодный ветер, предвестник беды.

К тому времени, когда они достигли реки Финн, на землю опустились бледно-лиловые сумерки. Похожая на оникс, с тем же холодным отливом, мгла незаметно наплывала в сторону моря. Андриа ехала впереди по тропе, тянувшейся вдоль реки. Берег подернулся тонким ледком, его узоры напоминали кружевную вязь. Подмерзшая возле кромки увядшая трава хрустела под копытами лошадей.

Раф знал: Андриа не прекратит поиск. Ее стойкость и решимость заслуживали восхищения. Спрятав однажды в сердце крошечную искру надежды, она была готова идти до конца, пока не узнает правду о своей дочери.

Молодые деревца и кустарник цеплялись за плащи, не позволяя им ехать рядом. Но там, где река делала поворот, тропа расширилась, и Раф догнал Андрию.

— Через десять минут стемнеет, — озабоченно произнес он. — Думаю, стоит поискать где-нибудь пристанище и пообедать. У меня действительно нет желания возвращаться сегодня в Лохлейд.

Андриа ничего не ответила. Ее лошадь неожиданно замедлила шаг и вскоре остановилась, нервно прядая ушами и всхрапывая.

— Посмотри, что это? — Андриа показала на берег.

Раф направил Грома к берегу и около самой воды увидел наполовину затопленную охапку какого-то тряпья. Или одежды? Присмотревшись, он различил среди высохших камышей мокрые волосы и бледную руку. Проклятие!

— Не приближайся, Андриа! — крикнул Раф. — Кажется, здесь кто-то утонул.

Зловещее предчувствие сковало сердце, заледенило кровь. Он соскользнул с седла, наклонился и увидел женщину. Мертвую женщину. Ее лицо выглядело таким невинным в своем смертном одиночестве! Он потащил ее на берег. Тяжелая намокшая одежда и застрявшие между камнями юбки тянули ее тело ко дну. Может, вещи подскажут, кто она? У него появилось подозрение, что это исчезнувшая Дейзи.

— Это она, — подтвердила Андриа испуганно.

Раф не слышал, как она спустилась к берегу, и попытался загородить от нее печальную находку. Но Андриа, словно в трансе, продолжала смотреть на утопленницу широко раскрытыми невидящими глазами.

— Она была добрая девушка. Такая веселая и услужливая. Хотела бы я знать, что заставило ее покинуть Лохлейд, никого не предупредив?

— Нежелательная беременность, — пожал плечами Раф, продолжая тянуть Дейзи на берег. — Это наиболее частая причина, вынуждающая служанок уходить от своих нанимателей. Возможно, ее выгнал Саксон.

— Мы должны известить власти об этом происшествии.

— Да. Думаю, доктор подтвердит мое предположение. Но все-таки я надеюсь, что ошибаюсь. — Раф наконец вытащил из воды утопленницу, а вслед за тем потрепанную скатерть, в которую были завернуты вещи Дейзи. Ее пожитки выглядели до боли жалко: костяная расческа, сумочка с дешевой брошью и пуговицами, стопка белья — и кукла. — Думаю, она уже вышла из того возраста, чтобы играть в куклы, — удивился он.

Андриа, вскрикнув, выхватила у него из рук мокрую куклу.

— Это кукла Бриджит! Я тебе о ней говорила. — Она порывисто прижала ее к груди, забыв о том, что с куклы текла вода.

Раф попытался забрать у нее игрушку, но Андриа вцепилась в нее мертвой хваткой. Ему не понравился ее невидящий взгляд такой бывает обычно перед обмороком. Она покачнулась. Раф быстро подхватил ее, не давая упасть на землю.

— Не надо так расстраиваться, — шептал он, целуя ее шелковистые волосы. Глубоко в груди пробудилось неясное чувство, и ум тотчас отозвался на него, будто желая достучаться до его мертвой памяти. Но тревожный сигнал так и остался непринятым и быстро заглох. Раф был готов закричать от отчаяния. Он стоял на пороге чего-то — чего-то невероятно важного. Черт бы побрал его мертвые мозги!

Он поцеловал Андрию в макушку, чувствуя, как ее сотрясает дрожь. Даже через все слои своей одежды он ощущал холод, идущий от куклы. Игрушка, казалось, передавала ему сообщение: «Там, куда я шла, холод и смерть. Будь осторожен!»

Чудно! Потеряв память, он научился фантазировать. Не хватало только послушаться сигнала куклы и поверить, что его преследуют. Какая дикость! Так не долго вообще потерять голову и убежать из Йоркшира на другой конец света.

— Она жива, — прошептала Андриа, сдерживая рыдания.

— Прошу тебя, не давай большой воли своим надеждам, — упрашивал Раф.

— Дейзи Суон что-то знала. Иначе зачем бы ей уносить с собой куклу?

— Мне очень жаль, но у Дейзи мы уже ничего не можем спросить. А если она украла ее… хотела сделать подарок своему будущему ребенку?

— Это слишком упрощенное предположение, Раф. И потом, это не похоже на Дейзи. Она была трудолюбивой и честной девушкой. — Андриа вздохнула и, отодвинувшись от него, посмотрела на куклу, как будто могла получить от нее долгожданный ответ. — Почему за все это время она ничего мне не сказала, зная о моих поисках?

— Андриа, давай уйдем отсюда, — произнес Раф, легонько подталкивая ее вперед. — Нужно сообщить об этой находке. Кто здесь отправляет правосудие?

— Бо.

Раф заскрежетал зубами.

— Значит, снова едем в Лохлейд? Видно, нам судьбой предопределено остаться там на ночь, хотим мы того или нет.

Лохлейд еще издали приветствовал их ярко светящимися окнами. Поместье сидело в сугробах как в снежной чаше, отражающей свет свечей, играющий на снежинках веселыми искорками. Рафу нравилось это поместье — ему не нравился его владелец.

Андрию трясло от холода. Раф снял ее с седла и понес в дом. Она по-прежнему прижимала к груди куклу. Если б он мог найти какие-то убедительные слова, способные смягчить ее боль и успокоить ее изболевшееся сердце! От бессилия душу его переполняла горечь.