Сказав это, я сердито отошла от Лорсанова.

— Давай прогоним часть программы, — обратилась к Натану.

Он, словно не слыша меня, подошел к подоконнику, где лежало его полотенце и бутылка с водой, взял его и вышел из зала.

— Всего хорошего.

— ЧТО?!

Я не могла поверить своим глазам.

Смотрела на спину парня, который удалялся прочь из зала и пребывала в шоке.

— Что случилось?

Я побежала следом за ним. Он вошел в раздевалку, я влетела следом.

— Эй, это мужская раздевалка! — лениво предупредил он, распахнув свой шкафчик.

— В чем дело?

— Ни в чем. Танцевать не выйдет. Ты — первая партнерша, из-за которой я проиграю. Вот и все. Зря я с тобой связался!

— Но почему?!

— Потому! Притащила за собой цепного пса. Короче… — хлопнул дверью шкафа. — Не в этой жизни, Камилла. Ясно? Я так не работаю. Под надзором и из-под палки. Хочешь танцевать? С нравами твоих близких надень платок и спляши под лезгинку.

Натан демонстративно отбил несколько элементов и показал пальцем на дверь.

— Я буду раздеваться. Тебе лучше выйти. Не хочу лежать с проломленной головой из-за предрассудков твоей диаспоры. Все. Разговор окончен.

Натан сел на лавку и начал стягивать широченную майку. Я вышла из раздевалки и поплелась в свою. Где в это время находился Лорсанов, мне было плевать.

Я долго проревела под душем, потом просто сидела на лавочке в углу, стараясь не мешать тем, кто приходил и уходил в центр.

Все кончено…

— Камилла?

Я посмотрела на женщину, что ко мне обратилась. Она обычно обходила центр перед закрытием.

— Да.

— Мы закрываемся. Тебя ждут.

— Да, конечно, — проглотила горький ком в горле. — Спасибо, что напомнили. Я ухожу.

— Все хорошо?

— Да, конечно… — снова повторила я. — Все очень хорошо! Спасибо, что спросили. Я сейчас уйду.

Подхватив сумку, я поплелась на выход. Едва вышла на улицу, поежилась от прохладного вечернего воздуха.

Лорсанов сидел на ступенях крыльца. Я прошла мимо него, на парковку и швырнула сумку на капот.

— Все кончено! Ты доволен?! — прокричала издалека.

Мужчина поднялся невозмутимо и подошел к машине, открыл ее. Я залезла на заднее сиденье и легла ничком, обняв сумку.

Лорсанов сел за руль. Машина тронулась с места.

— Верни меня домой к отцу! — потребовала я.

— Ты его опозорила. Теперь будешь иметь дело со мной. Мы договорились.

— Нет, ничего не выйдет. Ты не держишь слово. Это не по-мужски… Я лучше поеду в монастырь. Завтра же позвоню отцу и попрошу, чтобы он меня туда отправил.

Глава 14

Довлат Лорсанов

По возвращению Камилла, ожидаемо, сразу отправляется в свою комнату. Ловлю себя на мысли, что ужина и уборку от нее и не жду вовсе. По большей части я привык жить так, что заботиться об организации уборки и готовки приходилось самому. Анель часто была поглощена творческим процессом и попросту не успевала это делать. По всем меркам ее нельзя было назвать хорошей хозяйкой. Но зато она научила меня разбираться в ресторанной еде и выбирать самую вкусную еду с доставкой на дом.

После дегустации ужина, выполненного Камиллой, признаюсь, я бы охотно попробовал что-нибудь еще в ее исполнении.

Захочет ли она делать это сама?

После сорвавшихся занятий танцами?

Вряд ли!

Но она здесь не для того, чтобы я потакал ее желанием, совсем наоборот. Это она должна научиться мириться с тем, что приходится исполнять приказы и вести себя скромнее.

Лишилась танцев?

Признаю, со стороны это смотрелось красиво безумно!

Но теперь я не мог не думать о том, какой ценой достается эта красота, и внутри все начинало полыхать от картинки чужих мужских пальцев, которые были так близко к ее девичьему лону.

Кощунственно близко!

Это чувство не было ревностью. Просто я, в отличие от Камиллы, более опытный мужчина и легко отличаю чистый профессионализм от ноток проскальзывающего интереса.

У этого красавчика они были. Он при каждом удобном случае касался Камиллу. Даже когда в этом не было острой необходимости.

Он создал себе амплуа профессионала и был хорош в танце. Пара гармонично смотрелась.

Заметив блеск в его глазах, и намеренные жесты, которые Камилла могла оставить без внимания, теперь я понимал, что парень нагло своим авторитетом пользовался и вел себя свысока. Ему не нужна была Камилла, как девушка, ему нужна была танцовщица и девушка, которая бы раболепствовала перед ним.

И ему почти удалось это сделать!

Как ловко он взбрыкнул и ушел. Бросил партнершу, заставил ее мучиться угрызениями совести.

Глупышка теперь во всем винит себя и проклинает меня так, что даже на расстоянии мои уши и лицо горят адским пламенем.

Говнюк! Манипулятор с тиранскими замашками.

Жаль в этой ситуации только Камиллу. И не станет же она меня слушать. Посчитает, что я все выдумываю, просто для того, чтобы запереть ее в четырех стенах.

Нет, ей там не место… Я прав, и точка.

Только почему-то приходится снова и снова повторять себе это, разгуливая по коридорам дома, который кажется слишком тихим.

***

Утро следующего дня наступает для меня задолго до того, как в окнах забрезжил рассвет. Я привык вставать до звонка будильника, но даже для меня, человека, привыкшего к внезапным пробуждениям, подъем показался ранним.

Я проснулся от грохота.

Что-то летело вниз по ступенькам.

Подумав о самом дурном, я подскочил и выбежал из комнаты в чем есть, то есть в одних трусах.

В голове мелькали самые разные мысли. Разгон вариантов был велик: от простой истерики с битьем посуды Камиллой, до трагической попытки свести счеты с жизнью.

Все эти творческие личности… такие непредсказуемые.

Оказалось ни то, ни другое.

Камилла стояла у лестницы и всем своим видом выражала решительность…

Но, кажется, она не спешила бросаться кувырком с лестницы вниз!

Она просто стояла и смотрела, как по ступенькам прыгала ее сумка.

Очевидно, для большего грохота Камилла нагрузила в нее что-то лишнее. Не могла сумка с небольшим количеством вещей так греметь.

— Что происходит?

Камилла сердито посмотрела в мою сторону, покрылась румянцем, проследив взглядом от груди до самого паха, и стыдливо отвела взгляд в сторону, заметив типичную утреннюю реакцию любого здорового мужчины.

— Я собираюсь к отцу. Отвезите меня. Немедленно! — потребовала она. — Только сначала наденьте штаны. И.. рубашку. На шрамы смотреть противно.

Камилла

После моих слов