— Мне кажется, я понял, что это, — сказал Тарен. — Они возвращаются к Аровну. Гвидион говорил мне, что они не могут долго оставаться вдали от Аннувина. Их сила постепенно уменьшалась, по мере того как они преследовали нас и удалялись от Спирального Замка и земли, питающей их силу. Наверно, они достигли той черты, за которую выйти не могут.

— Надеюсь, силы у них на исходе, и они не смогут вернуться назад в Аннувин, — сказала Эйлонви. — Может быть, они рассыплются на кусочки или иссохнут, как дохлые летучие мыши?

— Не думаю, — тихо произнёс Тарен, наблюдая, как всадники медленно исчезают за хребтом, — Они наверняка знают, как далеко могут зайти и рассчитывают свои силы. И каждый раз вовремя возвращаются к своему хозяину. — Он с восхищением взглянул на Эйлонви. — Но твоя колдовская сеть была одной из самых восхитительных вещей, которые я когда-либо видел. Гвидион делал сеть из травы, и она загоралась в воздухе. Но я не встречал никого, кто бы мог создать такую паутину, как твоя.

Эйлонви подняла на него глаза, и щёки её стали цвета розового заката.

— Ну и ну, Тарен из Каер Даллбен, — сказала она, — вот не знала, что ты умеешь рассыпаться в любезностях, — она вскинула голову и неожиданно сердито фыркнула. — На самом-то деле тебя больше интересовала паутина и собственная безопасность. Обо мне ты и не подумал.

И она, высокомерно вздёрнув подбородок, направилась к Гурджи и Мелингару.

— Но это неправда! — воскликнул Тарен. -Я… я был…

Но к этому моменту Эйлонви отошла так далеко, что не могла услышать его. Удручённый, Тарен поплёлся за ней.

— Не могу понять этой девушки, — обратился он к барду, — а ты?

— Не обращай внимания, — сказал Ффлевддур. — Да от нас и не требуют понимания.

Этой ночью они снова, меняясь по очереди, стояли в дозоре, хотя с исчезновением Детей Котла исчезла и часть их страхов. Перед самым рассветом наступила очередь Тарена. Он хорошо выспался и бодрым и отдохнувшим пришёл сменить Эйлонви чуть пораньше.

— Иди поспи, — сказал ей Тарен. — Я достою за тебя.

— Я отлично могу справиться со своей долей обязанностей без услуг Помощника Сторожа Свиньи, — сухо ответила Эйлонви, не перестававшая злиться на него со вчерашнего дня.

Тарен знал уже, что настаивать бесполезно. Он молча поднял свой лук со стрелами, прислонился к тёмному стволу дуба в сторонке и стал смотреть на посеребрённый луной луг. Рядом переливчато храцел Ффлевддур. Гурджи, чья нога всё ещё болела, беспокойно ворочался и стонал во сне.

— Ты знаешь, — смущённо проговорил Тарен, — эта паутина…

— Я ничего больше не хочу о ней слышать! — оборвала его Эйлонви.

— Я не о ней, а о тебе, — настойчиво продолжал Тарен, — я действительно очень беспокоился о тебе. Но паутина так меня поразила, что я… В общем, я хочу сказать, что ты мужественно вела себя перед страшными Детьми Котла. Я как раз об этом и хотел сказать тебе.

— Слишком много времени тебе понадобилось, чтобы сказать это, — бросила Эйлонви, но в голосе её уже не чувствовалось сухости и обиды. — Впрочем, Помощнику Сторожа Свиньи это простительно. Твоя свинья, видно, не очень привередлива. Не подумай, однако, что я считаю твою работу пустяковой. Она, я верю, очень важна, — примирительно добавила Эйлонви.

— Сначала, — продолжал Тарен, стараясь не обращать внимания на колкости девушки, — я думал, что смогу добраться до Каер Датил сам. Но теперь вижу, не дойти бы мне и до этого места без чьей-либо помощи. Я благодарен судьбе, что не один на этом пути.

— Вот-вот, ты опять за своё! — гневно воскликнула Эйлонви. Ффлевддур при этом испуганно всхрапнул во сне. — Чья-то помощь! Кто-то поможет тебе нести копья и мечи. Кто-то разведает дорогу. Тебе всё равно, кто это сделает. Это может быть любой! И в любом случае ты будешь доволен. Твои помощники! Так знай, Тарен из Каер Даллбен, я не буду с тобой разговаривать ни-ког-да!

— Дома, — тихо сказал Тарен, ни к кому не обращаясь, потому что Эйлонви уже натянула плащ на голову и показывала всем своим видом, что спит, — дома всё шло нормально, ничего никогда не случалось. Сейчас на каждом шагу случается что-нибудь непредвиденное и непонятное. И у меня не получается всё и всё время делать как надо. — Со вздохом он взял лук на изготовку и стал всматриваться в непонятную и насторожённую тьму.

Утром Тарен заметил, что нога у Гурджи стала хуже, и отправился в лес поискать лечебные травы. Как хорошо, что Колл усердно учил его различать свойства трав! Теперь он отыскал нужную, сделал припарку и приложил её к незаживающей ране Гурджи.

Ффлевддур тем временем принялся выцарапывать на земле кончиком кинжала новые направления их похода. Дети Котла, объяснил бард, вынудили их слишком далеко углубиться в долину Истрад. Возвращение на прежнюю тропу займёт не менее двух дней тяжкого пути.

— Поскольку мы уже оказались здесь, — продолжал Ффлевддур, — разумнее будет перейти Истрад вброд и двинуться вдоль холмов, стараясь держаться подальше от Рогатого Короля. Это несколько дней пути. И если мы поспешим, то как раз вовремя прибудем в Каер Датил.

Тарен согласился с новым планом. Он понимал, что этот путь гораздо труднее, но, рассудил он, Мелингар понесёт на себе раненого Гурджи и девушку, а они с бардом разделят запас оружия и, отдохнувшие этой ночью, смогут идти быстрее. Эйлонви, позабыв, что не разговаривает с Тареном, вступила с ним в перепалку и отстояла своё право тоже идти пешком.

День пути привёл их на берега Истрад.

Тарен осторожно, крадучись, двинулся вперёд. Бросив взгляд на расстилавшуюся внизу долину, он увидел катящееся по ней длинное облако пыли. Он поспешил назад и рассказал о виденном Ффлевддуру. Тот обрадованно воскликнул:

— Мы опередили их! Это отличная новость, мой мальчик! Я боялся, что они гораздо ближе к нам, и придётся ждать наступления ночи, чтобы незамеченными перейти Истрад. Мы выиграли полдня! Теперь поспешим и будем у подножия Орлиных Гор ещё до заката!

Подняв драгоценную свою арфу над головой, Ффлевддур ступил в реку. Остальные последовали за ним. Здесь Истрад была мелководной, вода едва доходила Эйлонви до пояса. Спутники легко перешли реку вброд. Тем не менее вышли они на противоположный берег промокшими и продрогшими, а низкое нежаркое солнце так и не высушило и не согрело их.

Оставив Истрад позади, путники стали карабкаться на каменистый горный склон. Он оказался гораздо круче, чем даже скалистый холм у подножия Спирального Замка. Правда, там воздух был тяжёлым и гнетущим, и Тарен тогда задыхался. Теперь, приблизившись к Орлиным Торам, он дышал свободно, всей грудью. А вдохнув сухой и пряный запах сосны, и вовсе почувствовал, будто тяжёлая ноша потеряла свой вес. Они собирались идти, не останавливаясь, оставшуюся часть ночи. Но состояние Гурджи ухудшилось. Это заставило Тарена объявить привал. Травы помогли мало, нога Гурджи распухла ещё сильнее и ужасно воспалилась. Его била лихорадка, он дрожал и постоянно впадал в полузабытьё. Даже предложение хрумки и чавки больше не радовало его. Мелингар тоже выказывал явное беспокойство. Умная лошадь смотрела на лежащего у её ног Гурджи, на его запёкшиеся губы, на его полузакрытые глаза, тихо ржала и ласково тёрлась носом о всклокоченную шерсть несчастного больного, стараясь утешить его, как только умела.