– Завари чаю и на Ника тоже, – попросила Мари Зору.

– С маковым соком? – спросила Зора, многозначительно поднимая брови.

– Само собой. – Мари взяла корзину с припасами и направилась за Данитой к образовавшемуся вокруг костра кругу, за которым в компании овчарок молча отдыхали на дорожных плащах Клаудия и Уилкс. – Как вы себя чувствуете? – спросила она и, опустившись на колени рядом с Клаудией, проверила ей пульс.

– Гораздо лучше! – Клаудия остановила Мари и взяла ее руку в свои. – Спасибо, Жрица Луны. Ты спасла нам жизнь.

– Да, Жрица Луны, – низко поклонился ей Уилкс. – Я буду благодарен тебе до конца жизни.

– Я прошу от вас лишь верности, если вы хотите остаться в Стае, – сказала Мари.

– Хотим! – кивнула Клаудия. – Мы решили покинуть Племя еще до нападения свежевателей.

Уилкс тоскливо опустил плечи.

– Жаль, что я не понял, что происходит. Может, тогда я бы смог защитить Племя от безумных идей Тадеуса.

– Это были не безумные идеи, – сказала Мари, не отвлекаясь от осмотра. – Это были болезнь и ненависть. Такое ощущение, что они идут рука об руку, пробуждая в людях жестокость и вытесняя сострадание. Иррациональную ненависть победить так же сложно, как веру в то, что одни люди лучше других из-за цвета кожи или из-за того, где они предпочитают жить и каким богам поклоняются. Вы сделали то, что могли: вы сбежали. Вы не в ответе за заблуждения целого народа.

Уилкс тяжело вздохнул и поднял руку, чтобы Мари могла заменить мокрую от воды повязку и обработать раны мазью.

– В Племени остались и хорошие люди. Я в это верю.

– И не зря. Я знаю, что это правда. Ралина – одна из них. Жаль, что она не согласилась к нам присоединиться, но она решила, что ее долг – быть с Племенем.

– Она совершает ошибку, – сказала Данита, передавая Мари чистые бинты.

– О чем это ты? – спросил Уилкс. – Она наша Сказительница. Племя почитало ее много лет. Я понимаю, почему она осталась. Чтобы запечатлеть происходящее в слове – и сохранить в людях остатки доброты.

– Я это понимаю, и все же она совершает ошибку, – продолжила Данита. – Хорошие люди не делают лучше таких, как Тадеус. Они или гибнут, или уподобляются им. Иногда – особенно если ненависть настолько сильна – единственный выход заключается в том, чтобы позволить ненависти самой себя уничтожить, отделив ее от порядочных людей. Ненависть похожа на болезнь. То, что нельзя вылечить, нужно изолировать.

– Боюсь, я согласна с Данитой, – вздохнула Клаудия.

– Я была там, – сказала Мари. – Я видела, как Тадеус скармливает Племени заблуждения вместе с отравленным мясом. Тадеуса и таких, как он, нельзя вылечить. Я пыталась. Я спросила, хотят ли они выздороветь. Уилкс, им нравится эта ненависть. Они получают удовольствие, унижая других, чтобы возвыситься самим. Я тоже согласна с Данитой. Их нужно изолировать и игнорировать, чтобы они больше никого не заразили.

– Но я сочувствую Ралине. Она хороший человек, – сказала Клаудия.

– Может, она найдет способ сбежать. Она знает, куда мы направляемся? – спросила Данита.

– Нет. Мы с Ником сказали только, что создали Стаю и уходим на новое место. Но я очень надеюсь, что Ралина и те, для кого любовь и доброта еще что-то значат, смогут сбежать. – Она поймала невеселый взгляд Уилкса. – Если Ралина и те, кто ее поддержит, нас найдут, мы с радостью примем их в Стаю. – Она оглянулась и увидела, что Зора вешает под котлом на огне котелок поменьше. – Чай скоро будет готов. Вы быстро восстанавливаетесь, но вам нужен отдых. Выпейте чаю. Съешьте по полной миске рагу и ложитесь спать. Завтра мы с Антресом перераспределим лодки перед отправлением.

– Я готов грести, – сказал Уилкс.

– И я, – кивнула Клаудия.

Овчарки рядом с ними завиляли хвостами, подтверждая слова своих спутников.

– И мы это знаем. – Мари положила руку на плечо Клаудии. – Но, когда в нашей Стае кто-то ранен, остальные помогают ему – и в этом наша сила. – Она замолчала: в голову ей вдруг пришла одна мысль. – Впрочем, кое-что вы действительно можете сделать.

– Что угодно! – сказал Уилкс.

– Вы уже знаете, что Фортина выбрала Джексома в спутники.

– Конечно! Я уже говорил Нику, что слыхал о таком, чтобы пес оставил своего спутника. Хотя это бывает редко, и обычно собака погибает, потому что отказывается есть или выбирать другого спутника. Ты хотела, чтобы я поговорил об этом с Ником?

– И это тоже. Не обязательно сейчас, да я и сама не отказалась бы послушать. Но попросить я хотела о другом. Племя празднует, когда щенок делает выбор, не так ли?

На лице Уилкса мелькнуло понимание.

– Так и есть. И наш свежеиспеченный спутник должен это увидеть. Мари, не поможешь мне подняться?

– Конечно!

Мари помогла Уилксу встать на ноги, а Данита протянула руку Клаудии. Медленно и осторожно они в сопровождении Одина и Марии приблизились к потрескивающему костру.

Мари подняла руку, и болтовня стихла, а все внимание обратилось на нее. Ник и Лару присоединились к ним вместе с Ригелем.

– Джексом! Подойди, пожалуйста, – позвала Мари.

Джексом вышел из тени у лодок, где они с Антресом проверяли узлы. Фортина семенила за ним. Под обращенными к нему взглядами он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Уилкс хочет тебе кое-что сказать.

Уилкс медленно подошел к Джексому. Хорошенько прокашлявшись, он наклонился и положил руку на мягкую шерсть Фортины.

– Джексом, эта овчарка выбрала тебя своим спутником. Это большая честь и еще большая ответственность, ибо эти узы связали вас навсегда. Ты согласен принять ее и любить до конца ее жизни и после смерти, если того потребует Солнце?

– Да! Хотя я мало знаю о вашем Боге.

– Я отвечу на любые твои вопросы, – сказал Ник.

– Спасибо, – сказал Джексом. – Огромное спасибо. Я даже не подозревал, что могу испытывать такое чувство единения.

– Мы тебя понимаем. – Мари улыбнулась сквозь радостные слезы.

– Еще как, – прибавила Зора.

– Итак… Стая! Щенок сделал выбор! – раздался ликующий крик Уилкса.

– Щенок сделал выбор! – подхватили Псобратья, а их собаки, все до единой, включая малышей Фалы, задрали к небу морды и радостно завыли.

– Да благословит Солнце ваш с Фортиной союз! – Ник первым выступил вперед и пожал Джексому руку, и его примеру последовали все Псобратья, а за ними и Землеступы.

Мари с гордостью смотрела, как Стая принимает Джексома и его овчарку.

«О мама, надеюсь, ты это видишь…»

Мари направилась к границе круга, образовавшегося вокруг ярко пылающего огня, где Данита разместила Голубку и Лили, но путь к ним занял больше времени, чем она рассчитывала. Как она и подозревала, не только она пострадала от длительной гребли, поэтому ей пришлось, заручившись помощью Дженны и Изабель, обработать больные ладони мазью и объяснить каждому, как важно забинтовать с утра руки и тщательно следить за их состоянием, пока потрескавшаяся кожа и кровавые волдыри не превратятся в твердые мозоли.