«Виверна» завибрировала, под нами родилось тихое гудение. На дисплее сменялось «тридцать… двадцать… десять…». Меня пробрала легкая дрожь. Наша группа прошла тренировки на центрифугах и качелях, в термо- и барокамерах, но нам впервые в жизни предстоял настоящий полет в космос.

– Пять, – принялся я считать про себя в такт бегу цифр. – Четыре. Три, два, один!

Пол качнулся, мы ощутили движение тандема. На визорах заскользила назад палуба. Тандем набирал ход, двигатели грохотали все сильнее. Детали обстановки слились в смазанные полосы. Носовая часть надвигалась, сперва медленно, а затем вдруг – с головокружительной скоростью. На секунду мне показалось, что, перемахнув ее, мы рухнем в океан – и подумав так, я вдруг понял, что палуба давно закончилась, а «виверна» поднимается над морскими волнами. Тандем набирал высоту, устремляясь к нависшим серым облакам. Ненадолго мелькнул внизу крохотный, будто игрушечный, силуэт грузового парусника, уходящего на аварийной тяге от шторма – а затем все окутала серая пелена тумана.

Я покрутил болл, выбирая настройки обзора. Облака сделались полупрозрачными, справа по борту засверкали молнии и стала видна густая вращающаяся масса – центр тропической депрессии. Мы уже поднялись над бурей. Грохот двигателей, все усиливающийся, внезапно стих – так внезапно, что я попытался потрясти головой, чтобы прочистить уши. Естественно, мне помешали крепления. Я сглотнул и понял, что рев не прекратился, всего лишь стал тише, но на фоне прежнего воя казалось, что в уши вставили по мягкой затычке.

Тандем вырвался из туч. Мы мчались над залитой солнцем ослепительно белой равниной. Я скосил глаза, провожая взглядом коловращение шторма. «Виверна» мчалась среди сияющих облачных башен, с каждой секундой поднимаясь над ними. Еще несколько минут – и небо из голубого сделалось сперва густо-синим, затем фиолетовым, а потом сетчатку ужалили первые огоньки звезд. Восторженно заорав, я ткнул Крапивника локтем и удостоился насмешливого взгляда от спейсера. Покраснев, я продолжал наблюдать за стремительно темнеющим небосводом и проваливающимся вниз горизонтом.

– Эй, зелень! – не по-уставному обратился к нам спейсер. – Полминуты до расстыковки. Приготовиться к перегрузке!

Я глубоко вдохнул и постарался расслабиться в кресле. На дисплее вновь замелькал обратный отсчет.

Рывок! Вот теперь в тандеме воцарилась настоящая тишина. Желудок подкатил к горлу, когда я ощутил, как внезапно мы устремились в бездну. И тут же, не давая опомниться – удар, выбивающий воздух из легких! Тишина взорвалась гулом ракетного двигателя. Перегрузка нарастала, сковывая тело не хуже креплений, вдавливая руки в подлокотники. Салон будто запрокинулся, растущая тяжесть давила на грудь.

– Не забывайте дышать, – посоветовал нам орбитальщик. В его голосе звучало легкое напряжение.

Мне казалось, что ребра вот-вот затрещат. Я сделал натужный вдох, еще один. В Центре поговаривали, что на тренировочных полетах спейсеры специально ведут корабли с ускорением выше экономичного, чтобы дать новичкам прочувствовать всю прелесть перегрузки. Кажется, нас не запугивали.

Невесомость и тишина вернулись так же внезапно, как и пропали. Я судорожно вдохнул, чувствуя, как уходит из-под ног поверхность. Вцепился в подлокотники, и только когда я ощутил под руками твердую поверхность, головокружение немного отпустило.

Я медленно поднял руку, расслабил мышцы. Посмотрел на плавающую перед лицом пятерню.

За бортом расстилалась испещренная звездами пустота. Звезды были совсем не такими, как на Земле. Вокруг горели немигающие, колючие, яркие и крохотные иголочки света, проткнувшие мрак. И их было больше – куда больше, чем видно в самую звездную ночь. Солнечный свет падал с абсолютно черного неба, под нами расстилалась Земля, укрытая облачным покровом.

– Внимание, – спейсер отстегнулся и завис в воздухе. – Снять очки. По моей команде отстегиваем крепления, и двигаемся к тренировочному ходу. Проходим сквозь него, Чарльз подключает вам медсканеры, и вы ползете обратно через главный коридор. Задача – уложиться в четыре минуты. Всем понятно? Тогда начали. Номер первый!

Лазарева сперва завертело в воздухе, но он сумел дотянуться до скобы и погасить вращение. После чего скользнул в туннель так проворно, что можно было подумать, будто владиросец не впервые на орбите.

– Номер второй, пошел!

Я числился под шестым номером, и у меня было время пронаблюдать, как скрывается в тренировочном коридоре вереница товарищей. Конечно, наша подготовка и в подметки не годилась тренировкам спейсеров, но Орбиталь считала, что люди, готовящиеся совершить межзвездный перелет, как минимум не должны беспомощно барахтаться, оказавшись в состоянии свободного падения. А потому – занятия в гидробассейне, в почти таком же комплексе. Оставалось надеяться, что они помогут и в реальной обстановке.

– Номер шесть, пошел!

Расщелкнуть замки, оттолкнуться. Разница между гидроневесомостью и настоящим свободным падением ощущалась сразу. В воде ты не врезаешься головой в потолок, если толчок оказался чуть сильнее нужного. Хорошо еще, переборка покрыта мягкой обивкой… и плохо, что тонкой.

Я ухватил скобу, перебирая руками, принялся подтягивать себя к люку. Спейсер доразогнал меня толчком в загривок.

Коридор был достаточно узок, чтобы вызвать у иных приступ клаустрофобии. Я на нее никогда не жаловался и лишь порадовался, что стенки достаточно близко ко мне, чтобы отталкиваться от них руками. Ход освещали только три узенькие полоски красной светоленты, так что я, сдерживая тошноту, едва не пропустил развилку – прямой ход вел в тупик, выбраться из которого и при нормальной-то гравитации было сложновато, в носовую часть уводил еще более тонкий боковой лаз. Через метр от поворота я напоролся (в прямом смысле) на задраенный люк. Торопливо раздраил его, понесся по коридору. Новое препятствие – поворотный шлюз – сожрало еще полторы минуты, и из испытательного тоннеля я вывалился, дыша, будто прохудившийся компрессор.

– Пять двадцать, – флегматично заметил второй дежурный. – Приемлемо. Расстегните накидку.

Блестящие диски и ленты медсканера захолодили грудь, запястья и виски. Я неуклюже застегнулся. Когда я вплывал в прямой, как луч, основной туннель, из испытательного уже показалась голова следующего начинающего космонавта.

Вернувшись под присмотром спейсера в кресло, я наконец расслабился и принялся рассматривать космическое пространство через «целестиал». Над кораблем скользили звезды, летела навстречу поверхность Земли. Солнечный диск коснулся горизонта – и Землю и космос разделила пылающая всеми цветами радуги великолепная космическая заря. Затем «виверна» окунулась в ночь.

Под нами распростерлась черная гладь Атлантики. Будь наша орбита больше наклонена к полюсу, и мы бы могли увидеть в ночи огни британских морских полисов и акваферм. Но мы оставались в плоскости экватора, и лишь однажды прямо под нами очки высветили огонек – дежурила посреди океана «Стартовая-2», год назад сошедшая с верфей Медитеррана. Даже парусники КФ и Шеньян-Ксин не было заметно в темноте.