– Если честно, я не очень помню, – призналась смущённо девушка. – Из твоего непонятного сообщения по рации мы лишь поняли, что вас окружили, дела плохи, и ты предлагаешь мне поговорить с Дубной. Я тогда очень переживала и готова была им пообещать всё, что угодно, лишь бы они срочно пришли на помощь и вытащили ваш отряд из беды. Признаюсь, всё было как в тумане. Боюсь, что я действительно могла обещать им два танка. По крайней мере, про что-то такое мы говорили. Прости меня, Виктор!

– Не вини себя, Лиза, ты сделала всё правильно. Если бы армия Дубны не пришла, ещё неизвестно чем бы всё закончилось. Я вообще очень сильно удивлён, что тебе удалось их уговорить. Три месяца они не рвались с нами общаться, и тут на тебе – по первому сигналу пришли на выручку! У тебя определённо есть навыки убеждения и дипломатии. И хотя танков у нас нет, что-нибудь придумаю.

Я вернулся к делегатам от соседей и сообщил, что танков, к сожалению, нет. Взамен мы можем предложить один из двух захваченных сегодня бронетранспортёров, а также в довесок к нему оба подбитых – повреждения у одного из них минимальные, и БТР вскоре может вернуться в строй. К тому же я напомнил, что в результате этой операции к зоне ответственности Дубны перешла деревня Клетино вместе со стоящим неподалёку сгоревшим танком, какие-то запчасти от которого тоже можно было использовать в дальнейшем.

Это оказалось явно меньше того, на что рассчитывали прибывшие. Но тут крайне вовремя появился один из солдат союзников, который зашёл сообщить своим командирам достоверно подтверждённый итог боя. У «кимринских» убито двадцать два бойца, семьдесят три взято в плен. Со стороны Полигона убитых нет, ранено четверо. Эти данные практически совпали с тем, что говорил союзникам я.

Представители союзников молча переглянулись, а когда они снова обернулись в мою сторону, на их лицах проступало явное уважение.

Ярослав Якименко высказал общую для всех союзников мысль:

– Похоже, Полигон и сам без нашей помощи неплохо бы справился. Ладно. Добавьте к вашему предложению половину из взятых сегодня пленных, и это будет адекватной заменой двум обещанным танкам.

– Зачем вам пленные? – удивился Сильвер.

– У меня группа из десяти разведчиков попала в засаду три недели назад, – признался капитан Грабин. – Мне бы получить человек тридцать «кимринских» пленных, чтобы было на кого обменять своих хотя бы по курсу один к трём.

Я попросил союзников немного подождать в здании школы. Сам же в компании Сильвера и Лизы Святовой вышел во двор и ещё раз осмотрел сидящих на земле пленных солдат противника. Семь десятков человек с тревогой смотрели на меня, ожидая решения своей участи. Но особого страха в глазах пленных я не видел – сдавшимся солдатам уже объяснили, что жизням их ничего не угрожает. Я попросил седого капитана подняться и подойти. Тот встал, медленно поправил одежду и, подчёркнуто не торопясь, с явным вызовом подошёл.

– Военнопленный Егоров по вашему приказанию прибыл! – отрапортовал офицер с плохо скрываемым сарказмом в голосе. – Что угодно моим новым хозяевам?

– Капитан Егоров, прекратите паясничать! – не выдержала Лиза. – Вы не клоун в цирке, а мы не хлопающие в ладоши зрители.

– Хорошо, буду говорить серьёзно, – абсолютно другим уже нормальным голосом произнёс седой мужчина. – Если вы рассчитываете узнать от меня какие-то сведения или тайны, то зря надеетесь. Я боевой российский офицер и скорее умру, чем предам своих товарищей.

Я объяснил капитану, что ценю его верность и предательства от него не требую, просто появился вариант скорого освобождения тридцати человек его группы. Егоров сразу же оживился и принялся выборочно указывать на некоторых из сидящих бойцов, которых, по его мнению, стоило включить в число кандидатов на обмен. Быстро стало понятным, что капитан выбирает самых крепких и подготовленных – никаких детей и стариков, минимум слабых и раненых. Егоров пояснил свой выбор так – нужны только лучшие и самые сильные, которые покажутся нужными Кимрам, иначе командование может посчитать обмен невыгодным. Себя в число кандидатов на освобождение капитан не включил, объяснив, что должен разделить судьбу оставшихся пленных. Я спорить не стал и обратился к отобранной капитаном группе:

– Видит Бог, мы не хотели войны с вами. Мы предлагали вашим командирам мирное соседство и даже объединение. И не наша вина в том, что ваши руководители захотели покорить нас силой и без объявления войны напали на нас. Война оказалась скоротечной и сложилась крайне неудачно для вашей стороны. За последнюю неделю ваша армия потеряла на восточном берегу Волги около восьмидесяти человек убитыми и свыше семидесяти пленными, мы же не потеряли ни одного бойца. Но, несмотря на агрессию, мы по-прежнему не считаем жителей Кимры своими врагами. Вас постараются обменять на попавших в плен солдат Дубны. Надеюсь, обмен пройдёт удачно, и в самое ближайшее время вы вернётесь к своим друзьям. Перед тем, как вы уедете в Дубну для обмена, я всё же должен задать один полагающийся вопрос – есть ли среди вас те, кто предпочтёт остаться в этой части города Кимры или пожелает присоединиться к нашим поселенцам возле Полигона? Сейчас самое время высказаться, второй раз такой возможности не представится. Безопасность проживающих на нашей территории обитателей будет гарантироваться нашими бойцами.

Я не думал, что желающие найдутся. Однако неожиданно одна высокая черноволосая девушка лет двадцати в военной форме подняла руку и задала вопрос:

– Простыми поселенцами нам совсем неинтересно. Но возможно ли мне с подругами присоединиться к вашим бойцам? А у вас, насколько я вижу, отдельный женский отряд сформирован.

Лиза Святова, сильно прихрамывая, двинулась вперёд. Она подошла к заговорившей девушке и остановилась напротив, внимательно изучая кандидатку. Лиза была на целую голову ниже и на фоне взрослой женщины выглядела совсем ещё ребёнком, но это обстоятельство лидера девушек нисколько не смущало.

– Выглядишь ты эффектно, – признала Лиза. – Спортивная стройная фигура, длинные ноги, правильные черты лица. Но для попадания в мой отряд этого мало. Гораздо важнее физической формы и внешних данных нравственные и личные качества кандидата. Расскажи о себе.

– Наталья Амазян, двадцать два года. До вторжения работала в автошколе города Красноармейска инструктором по вождению. Кроме того, подрабатывала на личной машине таксистом в агентстве, но это было неофициально, без оформления в трудовой книжке. Сумела-таки в двух чисто мужских коллективах преодолеть недоверие и сломить устоявшийся стереотип про женщину за рулём как обезьяну с гранатой. Да и клиенты, и обучающиеся вождению гораздо меньше нервничали, когда инструктором была женщина. Мои хобби – мотоциклы во всех их проявлениях: мототриал, мотокросс, туризм, спортбайк. Мотоциклы – это моя слабость, я даже участвовала в соревнованиях по мотокроссу в классе сто двадцать пять кубических сантиметров…

– Я вспомнил её! – неожиданно перебил рассказчицу подошедший Сергей Воронов. – Именно она приезжала в нашу деревню Думино на мотоцикле, раздавала листовки и расклеивала объявления.