Коалиция. Коалиция – это хорошо. В одиночку нападать на османийцев князь Войчетутский не отважится, силенок маловато, а вот в компании… то есть в коалиции… Сможет ли ее собрать князь? Посмотрим. У князя повод для войны железный – одним махом столько денег потерять! Из остальных кто-то тоже согласится в надежде пограбить Камский пашалык, а то и округлить свое княжество за счет новых земель. Если наберут достаточно сил, то могут и рискнуть начать войну.

Подготовка княжеских вояк давала множество поводов для скептицизма, но хоть какую-то часть османийских войск они на себя оттянут. Самому Алексу новый расклад сил давал повод отложить боевые действия до выступления себрийцев, ибо начинать их в одиночку и с почти полным отсутствием тылов было настоящим безумием.

– Ты меня совсем не слушаешь!

– Что? Прости, задумался. Так о чем ты говорил?

– Я говорил, – начал горячиться Гжешко, – что нужно на ближайшем заседании комитета поставить вопрос о взаимодействии с княжеской коалицией.

– Не спеши, – остудил его пыл полковник, – никакой коалиции еще нет. Вот когда будет, тогда и подумаем о взаимодействии. А с комитетом вашим надо что-то решать немедленно, пора заканчивать с этой пустопорожней говорильней и начинать заниматься делом.

На такой пассаж себриец обиделся.

– Можно подумать, ты один с османийцами за свободу Себрии бьешься, а мы ракию пьем и не за твое здоровье!

– Ладно, извини, – пошел на попятную Алекс, – одно дело делаем. Кстати, от нашего благодетеля известия есть?

– Такие решения быстро не принимаются, надо ждать.

– Хорошо, подождем. И найди мне хорошего артиллериста, где хочешь, найди!

– Будет тебе артиллерист, – пробурчал Гжешко.

После разговора с представителем комитета Алекс отправился к Мартошу.

– Есть новости?

– Так точно, господин полковник.

За время отсутствия начальства старый штабник времени даром не тратил. В течение четверти часа он весьма толково изложил свои предложения по реорганизации вооруженных сил «Свободной Себрии». Двадцать восемь пехотных рот сводились в семь батальонов четырехротного состава, двадцать девятая рота переименовывалась в саперную. Семь батальонов – слишком много для маленького отставного капитана. И в каждом батальоне должен быть свой командир и свой штаб. Где для них кадры взять? А еще есть два кавалерийских эскадрона, муниционная колонна, формируются артиллерийская полубатарея и санитарный обоз…

– Утверждаю, господин подполковник, готовьте приказ!

Как выяснилось, приказ уже был готов. Командующему тут же вручили дюжину листов, исписанных четким, красивым почерком делопроизводителя Крайчека. Алекс с немалым трудом осилил содержимое бумаги на полузнакомом языке. Большинство содержавшихся в приказе имен ни о чем ему не говорило, оставалось положиться на опыт подполковника Мартоша. Он – офицер, весьма искушенный в штабных делах, хоть и имперский шпион. Отыскав на последнем листе нужное место, полковник росчерком пера поставил свой автограф, а заодно посадил небольшую кляксу.

– Не извольте беспокоиться, господин полковник, сей же час все будет исправлено.

Делопроизводитель тут же присыпал кляксу мелким песком, аккуратно стряхнул песок с листа, а затем подчистил растекшиеся по бумаге чернила бритвенной остроты ножиком. Если специально не приглядываться, то ничего и не заметно. Благодарно кивнув Крайчеку, Алекс повернулся к Мартошу.

– Доведите приказ до господ офицеров.

– Будет исполнено, господин полковник.

Придется делопроизводителю до самой ночи пером скрипеть, делая из приказа нужные выписки. Завтра их развезут по ротам, и военная организация «Свободной Себрии» придет в движение, со скрипом несмазанных колес и командной руганью преобразуясь в нечто новое. А пока есть время подумать о плане предстоящей операции, ведь семь батальонов – это так мало для решения поставленной задачи. А еще эта чертова дырка в спине, напоминающая о себе при каждом неловком движении.

– Дайте мне карту, господин подполковник.

Надо будет изучить театр предстоящих боевых действий хотя бы на бумаге. И пора бы уже задуматься о собственном штабе, не всю же штабную работу Мартошу с Крайчеком на себе тянуть.

На выходе из здания Алекс был внезапно атакован двумя весьма решительно настроенными господами. Первый – франтовато одетый молодой человек, манерами и наглостью напоминавший недоброй памяти Жоржа Манского, – был вооружен карандашом и блокнотом. У второго – худого, длинноволосого и бледного юноши – вместо блокнота имелся большой альбом, какими обычно пользуются в путешествиях художники.

Едва только полковник шагнул за порог, как с левого фланга к нему, размахивая карандашом, подскочил первый.

– Дайте интервью о разгроме османийцев в Шемеле!

В это время второй забежал вперед и начал что-то черкать в своем альбоме, бросая на Алекса короткие взгляды.

– Я не даю интервью! Оставьте меня в покое и дайте пройти!

Офицер попытался обойти возникшее на пути препятствие и одновременно прикрыл лицо ладонью левой руки. Попытка оказалась неудачной, наглый франт продолжил приставать к нему.

– Но наши читатели жаждут подробностей!

Накопившаяся за последнее время усталость и раздражение вырвались наружу, легко прорвав оболочку воспитанного домашнего мальчика.

– Пшел вон, скотина! Драган, убери с дороги эту сволочь!

Введенный в действие резерв в виде здоровенного, вооруженного винтовкой себрийца коренным образом изменил соотношение сил. Франтоватый буквально в последний момент сумел увернуться от летевшего ему в грудь приклада и отскочил в сторону, дав офицеру возможность пройти дальше. Длинноволосый художник освободил проход, но черкать в альбоме не прекратил.

В том момент, когда Алекс забирался в коляску, а Драган – на козлы, газетный писака предпринял последнюю попытку.

– Зря отказываетесь, полковник, мы можем дать вам международную известность!

Экипаж наконец-то тронулся, оставив наглых борзописцев позади. «Чего мне в жизни не хватает, так это международной известности», – недовольно поморщился офицер. Только сейчас до него дошло, что оба газетчика приставали к нему на чистейшем руоссийском. И очень ему не захотелось, чтобы общественность империи узнала, кто на самом деле скрывается под личиной полковника Барти.

Следующая неделя прошла в непрерывных разъездах. Дни слились в непрерывную череду представлений, смотров, разъездов. Алекс знакомился с войсками, а солдаты – со своим командующим. Постоянные переезды с места на место сильно вымотали полковника, зато удалось уяснить состояние сил «Свободной Себрии» на основании увиденного собственными глазами, а не чьих-то докладов. Подготовка солдат, вооружение, снабжение варьировалось от одной роты к другой в весьма широких пределах, но все ротные командиры дружно жаловались на поставляемое продовольствие. Вопрос с господином Куйчернеджи надо было решать, причем очень срочно.