Агафон растерялся, сморщился, зажмурился, схватился на этот раз за свою голову…

Но не успели пальцы царевича коснуться чайно-цветочной плантации на скальпе, как Абуджалиль за его спиной выбросил руки вперед, протараторил шепотом несколько слогов, и на глазах у пораженной группы поддержки царство флоры на голове их друга моментально обернулось стильной прической по последней шантоньской моде, а на плечи Иванушки упали чисто вымытые, напомаженные и завитые локоны.

С тонким, но устойчивым ароматом зеленого чая и жасмина.

Еще взмах – и ночная небритость ушла в небытие, оставив после себя на лице морозную свежесть ментола и эвкалипта.

– Ну ты даешь, Агафон!!!.. – восхищенно выдохнул Иван, трогая кончиками пальцев то франтовато уложенные волосы, то гладкий как коленка младенца подбородок. – Просто фантастика!

– Что?.. – непонимающе сморгнул его премудрие.

– Это! Ну, волосы!.. – лукоморец недоверчиво подергал их, но то, что выросло, ни отваливаться, ни выпадать не собиралось. – Твоя скромность меня просто поражает! Никогда бы не подумал, что ты на такое способен! Спасибо огромное!

– На здоровье… Всегда рад… – машинально сорвалось с губ чародея, тут же прикушенных – но поздно.

– Не слишком ли длинные, Иван-ага? – вытянул шею, придирчиво разглядывая результаты своего труда, опальный сулейманский волшебник. – Если вы привыкли покороче, или к иному фасону, или хотите цвет поменять – вы только скажите! Я всё подкорректирую в тот же миг!

Глаза Иванушки расширились от удивления… но, памятуя историю с прачкой, не слишком.

– Так это ты мне… их… отрастил? Спасибо тебе, Абуджалиль. Большое спасибо.

Легкий взмах руки сулейманина выдернул из воздуха зеркало средних размеров в оправе из янтаря, которое с изрядной долей сулейманской церемонности и было поднесено пред лик царевича, все еще не слишком верящего во внезапное окончание своей «благородной облыселости».

– Посмотрите, вот длина, вот зачес, вот завивка… Если завивку не надо – скажите. Или цвет другой сделать? Каштановый, рыжий, черный, платиновый, все оттенки…

– Нет, что ты, Абуджалиль, всё хорошо, всё просто замечательно!.. Вот если бы только… сделать их чуть-чуть… покороче… вот так… как-то… – взмахнул Иванушка неопределенно рукой.

Но придворный чародей с красным дипломом понял всё и без слов, и через минуту довольный клиент поднялся с постели, а зеркало в руках чудесного парикмахера исчезло, оставив после себя слабый парок с ароматом кофе.

– Ну что, это был намек, что теперь можно и на завтрак? – преувеличенно жизнерадостно промолвила Серафима, как бы невзначай избегая глядеть на Агафона.

– Да, давно пора, кум ждет! Целых два волшебника за его столом – такого в истории этого караван-сарая еще не было! – весело подтвердил Селим и дружелюбно подмигнул его премудрию.

«Издевается. И Сима тоже. И все. Все издеваются…»

Щеки его жарко вспыхнули, и главный специалист по волшебным наукам яростно впился взглядом в пол.

Такого унижения Агафон не испытывал давно.

Не глядя на остальных, хмуро отказался он от завтрака, захлопнул за ними дверь и, бормоча ругательства в адрес кичливого подхалима, зубрилы и выскочки, принялся стаскивать Масдая с полки над своей лежанкой.

– Ха, волосы… подумаешь… прическу завить… одеколоном побрызгать… это каждый цирюльник может… каждый крестьянин… горшок на башку натянул, и лишнее обкарнал… ножницами овечьими… или спичку поднес… Маг называется… – задетый за больную струну, вернее, такое их количество, что хватило бы не на один оркестр, остервенело бубнил он себе под нос, просовывая ковер в распахнутое настежь окошко. – Фокусник… фигляр… шут придворный… задеринос…

– Думаешь, было бы лучше, если бы Иван пощупал твои сады? – ворчливо вопросил Масдай.

Волшебник в сердцах отшвырнул конец скатанного ковра и яростно шлепнул себя кулаками по коленкам.

– Да не было бы лучше! Не было!!!.. Но зачем надо было так-то делать, а?!

– А зачем надо было принимать на себя чужие заслуги? – не остался в долгу Масдай.

– Я нечаянно… – хмуро уставился на ковер чародей.

– Ну вот и он – нечаянно.

– А он специально! Чтобы нос мне утереть! Чтобы показать, кто у нас тут великий и могучий, а кто – кошкин хвост! Только он в такой ерунде пять лет упражнялся без продыху, а я – боевой маг! И всякой чихнёй не занимался, и заниматься не буду!!!

– Так так бы и сказал, когда про волосы разговор зашел. Кто тебя толкал заниматься тем, в чем ты ни на грош не смыслишь?

– Сам дурак… – угрюмо понурился Агафон.

– От дурака слышу.

– Да это я про себя… – извиняясь, похлопал друга по пыльному боку пасмурный чародей. – Сам влез, сам и виноват… И только героическая гибель может спасти мое портмоне… консоме…

– Реноме, – сухо подсказал ковер.

– То есть заставить забыть мою дурь.

С этими словами подавленный и мрачный Агафон вылез из окна во двор вслед за выброшенным туда ковром и торопливо принялся его раскатывать.

– Ну и куда это мы собрались героически погибать? – брюзгливо полюбопытствовал подготовленный к полету Масдай.

– К этому зажравшемуся жлобу. К Ахмету. Я должен если не скрутить его, то забрать посох. Ну и топоры Олафа, если подвернутся.

– А остальных подождать не хочешь?

– Не хочу. Мешаться только будут под ногами. Особенно всякие индюки ученые, много о себе полагающие, – насупленно буркнул маг, уселся по-тамамски, поджав под себя ноги, и легонько хлопнул Масдая по спине. – Давай, вира, мало-помалу, не спеша… По дороге мне тактику сражения продумать надо.

– А может, ночью?..

– Так ночью там не видно ни пень горелый! Я не могу работать в таких условиях!

– А днем там и кроме калифа народу будет дополна.

– И что?

– Помешают.

– Пусть попробуют… К тому же пускай он днем при всех покажет, каков есть на самом деле! Хватит за спины хиляков всяких прятаться, пусть померяется силой с настоящим мужчиной!

Ковер благоразумно не стал уточнять, какого именно настоящего мужчину его пассажир имеет в виду, и не лучше ли было бы, пока не поздно, быстренько слетать за этим мужчиной – глядишь, толк выйдет, а вместо этого с сомнением проговорил:

– Значит, ты точно решился?

И, не дожидаясь очевидного ответа, медленно поднялся в воздух и так же степенно принялся набирать скорость неторопливого пешехода.

– Не нравится мне всё это что-то, ой, не нравится… Что-то тут не так, не так, не так… Но вот что, что, что?.. – бормотал при этом он.

– Так, не так, растак, перетак и разэдак… Тут всё не так!.. А что мне… нам, то есть… остается еще-то делать? – угрюмо вздохнул маг, вытянул из рукава шпаргалку, и с видом готовящегося даже не к экзамену – к смертной казни погрузился в спешное чтение странички за страничкой под беспрестанное озабоченное бурчание Масдая: «Что-то тут не так, что-то мне это всё напоминает, что-то тут совсем-совсем не так…».