– Чепуха, – произнесла Дэнни. – Эми же сказала, что пока никакой опасности нет, так что не будем предполагать худшее. А вот приходило ли Жак сегодня какое-нибудь необычное послание?

– Принесли розу, одну-единственную, такую же, как вчера. Она забрала ее в свою комнату.

– Да, я видел две розы на ее туалетном столике, когда осматривал комнату, – заметил Энтони. – Лежат там бок о бок.

– А не было ли при них записок?

Энтони одним прыжком соскочил с софы и помчался к выходу из гостиной.

– Мы искали только записку от Жак. Черт, мы даже не подумали проверить ее почту!

Еще во время прошлого похищения Жаклин обратила внимание на то, насколько осторожно ублюдок обращался с собственным телом. Иногда ей казалось, что оно изуродовано шрамами и он стесняется его показать. Какой пират будет стесняться раздеться в ее присутствии? И вот теперь опять он ложился в постель полностью одетый, снимая только пояс и сапоги. В тот раз ублюдок вообще никогда не переодевался в каюте. Если ему нужно было сменить грязную одежду, он выходил наружу. Что, ему правда легче было переодеваться на палубе? Наверняка он заслужил пару свистков от своей команды.

Если бы у него были шрамы, Жаклин бы позлорадствовала. Она не сомневалась, что он заслужил каждую рану. Ей начало казаться, что эта его манера ложиться спать одетым удобна скорее для нее, нежели для него. Неужели он и в самом деле боится оскорбить ее чувства? Жаклин не хотелось даже предполагать подобное, потому что это попахивало каким-то невиданным джентльменством, а она не желала признавать за ним какие-либо хорошие качества. Но Жаклин помнила, как безупречно ублюдок вел себя на маскараде!

В отлично сидевшем на нем черном фраке он выглядел великолепно и прекрасно знал, что и когда нужно сказать. У него была грамотная речь представителя высшего сословия. Неудивительно, что своей загадочностью он смог возбудить в ней интерес к себе. А что, если он вырос в аристократической семье? Именно поэтому ему и удалось провести Жаклин в тот вечер? Однако зачем притворяться? Разве не ее собственного отца когда-то называли пиратом? Не исключено, что ублюдок тоже был дворянином до того, как превратился в похитителя.

Так что в целом мнение Жак о нем не изменилось, но все же ее позабавило то, что ублюдок щадит ее девичью стыдливость и не раздевается при ней догола. Тогда ей следует поступить как раз наоборот – долой блузку, юбку и рубашку! Приятно будет его подразнить. Впрочем, вдруг подумала девушка, может быть, это не столько шокирует его, сколько будет воспринято как приглашение. Жаклин вспомнила, как ублюдок посмотрел на нее, когда в прошлый раз она сняла свое потрепанное бальное платье и переоделась в его белую рубашку, потому что так было удобнее. Огонь желания в его голубых глазах взбесил ее настолько, что она двинула ему в челюсть. По крайней мере Жак попыталась это сделать, но, конечно, он, как обычно, оказался быстрее и легко перехватил ее руку. Нет, она не собирается давать ему ни малейшего повода и тоже останется одетой, даже ботинки не снимет. Жаклин бы даже спала в своей короткой куртке, если бы уже не повесила ее на спинку стула.

Когда ублюдок погасил лампу, она спросила:

– У тебя есть шрамы?

– Немного, а что?

В каюту падал яркий свет луны. Жаклин посмотрела на кровать, где лежал ублюдок. Она ожидала, что он сядет, чтобы поговорить с ней, но он остался лежать.

– Так, ничего, – сказала девушка и легла на спину, демонстрируя свое равнодушие.

– Я, кажется, понимаю.

– Сомневаюсь.

– Ты удивлена, что я не раздеваюсь, хотя привык спать голым.

Черт, он просто мысли читает!

– Так как я не знаю твоих привычек и не стремлюсь их узнать, твое предположение ошибочно. Почему ты не поместил меня с другими пленниками? Я бы с большим удовольствием спала в трюме.

– Ты хочешь, чтобы я отказался от увлекательных бесед с тобой?

– Ведь ты там их запер, в трюме?

Ублюдок не ответил на ее вопрос, но потом произнес:

– Я так понимаю, ты с легкостью краснеешь?

– У меня хорошее воображение. Я часто представляю тебя разгуливающим по каюте голым. Это забавно. – И после минуты молчания она громким голосом добавила: – Ты покраснел?

– Нет, – весело ответил он. – Но я рад, что мы думаем об одном и том же.

Жак поперхнулась и почувствовала, как ее щеки начинают гореть. Дьявол! Она нарочито громко перевернулась на бок, лицом к переборке. Однако в этой позиции кинжал, привязанный к бедру, стал давить ей на ногу, и она перевернулась обратно.

– Приятных снов, Жак, – засмеялся ублюдок.

– Спасибо, надеюсь увидеть лужи крови и тебя, свисающего с виселицы, и…

– Избавь меня, пожалуйста, от подробностей.

В каюте внезапно потемнело – на луну набежали облака. Но Жаклин не собиралась сдаваться и позволить темноте убаюкать себя. У нее были кое-какие планы на сегодняшнюю ночь, пока корабль еще не ушел далеко от Англии. Ей нужно разыскать Джереми и, пока команда спит, взять на себя управление кораблем. Прикончить ублюдка…

Мысль о предстоящем убийстве ее не радовала, но этот человек заслужил смерть. Он не только похитил ее – дважды! – но теперь еще и держал взаперти Джереми и Перси. Он был на службе у отвратительного пирата, который во что бы то ни стало хотел уничтожить ее отца. Она должна это сделать. Это единственная возможность получить ключ и выбраться из каюты. Она не может открыть дверь кинжалом – он услышит и оставит ее без последнего оружия, совершенно беззащитной. Как жаль, что он так чутко спит! Она бы не удивилась, если бы оказалось, что он спит с полуприкрытыми глазами.

Через облака пробился лунный свет, но только на секунду. Плохо, что так облачно – может быть, близится шторм? Когда Жак в последний раз через зарешеченное окно смотрела на небо, штормовых облаков видно не было, но с того момента прошло уже несколько часов.

Если заштормит, она пропала. Ублюдок ни за что не будет спать во время шторма. Но и сейчас девушка не имела ни малейшего представления, заснул ли он или еще нет, потому что этот человек не храпел.

Когда прошло достаточно времени для того, чтобы ублюдок уснул, и каюту снова залил лунный свет, Жак решила, что момент настал. Она вытащила из-под юбки кинжал и на цыпочках подкралась к кровати, на которой лежал ее похититель. Кинжал с длинным, почти двадцатисантиметровым лезвием был легким и удобным. Он был сделан специально для нее.

Жак подкралась вплотную к ублюдку и наклонилась над ним. Она осторожно запустила руку в правый карман его брюк, где он обычно держал ключ. Ключ был на месте. Интересно, почему ублюдок так и не проснулся, это с его-то чуткостью? И только тут Жаклин увидела, что он давно не спит – их глаза встретились. Ублюдок не шевелился только потому, что чувствовал острое лезвие кинжала, приставленное к его шее. Теперь или никогда!