— И тебе не будет стыдно ввести меня в свою семью еще раз?

— Стыдно? — Дарио взял ее за подбородок и поцеловал в губы. — Мев, дорогая, я горжусь тобой.

Его одобрение поддерживало ее, пока они добирались до отеля, где проводился прием. Оно же помогло Мейве, когда Дарио взял ее под руку и проводил в зал, смежный с бальным, где хорошо одетые гости наслаждались аперитивом. Оно же придало ей достаточно смелости, чтобы выдержать пытливые взгляды незнакомцев, и заставило улыбнуться, когда муж подвел ее к группе людей, стоящих несколько обособленно от других гостей.

Вперед вышел пожилой мужчина с густой серебряной шевелюрой и темно-серыми, как у Дарио, глазами.

— Это мой отец, Эдмонд, — прошептал Дарио.

— Добрый вечер, синьор, — произнесла Мейва, с ужасом осознавая, что она стала центром внимания. Особенно пристально ее разглядывала свекровь. У Селесты Костанцо было такое выражение лица, будто она вдыхает смрад.

— Что значит «синьор»? — воскликнул свекор, тепло обняв Мейву. — Ты, наверное, забыла, как называла меня папой, а вот я прекрасно это помню.

Его доброта, особенно на фоне явной враждебности жены, чуть не заставила ее прослезиться.

— О-о… — только и смогла ответить Мейва.

— А это моя сестра, Джулиана. — Дарио продолжал крепко держать жену за талию.

— Мейва, дорогая! — Золовка заключила ее в такие крепкие объятия, что Мейва едва могла дышать. — Я очень рада видеть тебя снова. Ты чудесно выглядишь, правда, Лоренцо?

— Да, — согласился высокий мужчина, стоящий рядом с Джулианой, и поцеловал Мейву в щеку. — Чао, Мев. Мы все скучали по тебе.

Все это время мать Дарио наблюдала за ней с презрением.

— Это неожиданно, Дарио, — сказала она громким театральным шепотом. — Зачем ты привел ее? Ты уверен, что это правильное решение?

— И ты знакома с моей матерью конечно же. — Дарио говорил спокойно, но так холодно взглянул на мать, что чуть не превратил ее в камень.

— Да, — собрав всю свою гордость, сказала Мейва и протянула свекрови руку. — Очень приятно снова видеть вас, синьора Костанцо.

Никаких ласковых объятий или предложения называть ее мамой. Правда, Мейва этого и не хотела. Селеста Костанцо и ее любимая родная мама были похожи, как лед и пламень.

— Ну-ну, — ответила Селеста. — Могу сказать, что мне приятнее видеть тебя в более-менее адекватном наряде, а не в том виде, что был при нашей последней встрече.

Остальные члены семьи Дарио, возможно, и рады повидаться с ней, но нет никакой надежды восстановить добрые отношения со свекровью. Линия фронта обозначена.

Провожая взглядом Мейву, которую его отец вел под руку на обед, Дарио отозвал Джулиану в сторону и поинтересовался:

— Как Себастьян? Я не видел его больше недели, но мне показалось, что прошло несколько месяцев.

— Он в порядке, Дарио. Мы оставили его с Кристиной и няней Мариеттой, потому что не видим необходимости тащить малыша в город на одну ночь. Десять минут назад Лоренцо позвонил, чтобы справиться о детях, и ему сказали, что они уже спят. У них даже не будет времени затосковать, так как утром мы уже будем дома.

— А мать продолжает жить, не подозревая о существовании сына. — Дарио скрежетал зубами от отчаяния. — Я не знаю, сколько смогу продолжать в том же духе, Джулиана. Я скучаю по сыну.

— Но теперь ты вернул себе жену. Разве это не прогресс?

— Да, конечно, за последнюю неделю она стала гораздо счастливее. Если бы не тот факт, что у нас есть ребенок, я бы забыл прошлое и начал думать о будущем. Однако мы вынуждены ждать, пока что-то не пробудит ее память. И кто знает, к чему это приведет. Мейва может решить, что ей не нужен я… Или наш брак.

— Сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдет. Она выглядит как женщина, влюбленная в своего мужа.

— Даже если ты права, у любви, основанной на ложных представлениях, не много шансов выжить после того, как вскроется правда. Если бы все это случилось со мной, я бы не простил.

— Ты придерживаешься рекомендаций врача, Дарио, только и всего.

— Не совсем. Иногда я практически игнорирую все его рекомендации. Единственное, что мне остается, — это просто рассказать Мейве правду и посмотреть, что из этого выйдет.

— Тогда почему ты не сделаешь это?

— Боюсь, правда может убить Мейву. Тебе известно, что уверенность в себе — не самая сильная ее сторона, а терпение — не самая сильная из моих.

Сестра сочувственно сжала его руку:

— Мне кажется, ты все делаешь правильно. Посмотри, как она сияет, Дарио.

— Сейчас, — вздохнул он. — Но никто не знает, как долго это продлится, когда к ней вернется память.

* * *

Ловко маневрируя в толпе, Эдмонд подвел Мейву к столу в дальнем конце зала и усадил в кресло. Его манеры были несколько старомодны, но очаровательны.

— Вот мы и на месте, дорогая. Я посадил тебя рядом, чтобы мы могли лучше узнать друг друга.

— Я присоединяюсь к вам, — объявил Лоренцо, занимая место по другую сторону от Мейвы.

— Я польщена, — сказала Мейва, оглядывая толпу и стараясь не выдать своего волнения. Она чувствовала себя не в своей тарелке среди умных и изысканных гостей. — Где Дарио?

— Смешался с толпой для разнообразия, — высокомерно сообщила Селеста. — Человек, занимающий такое положение, не может надолго выпадать из общественной жизни. Естественно, когда у него наконец-то появился шанс побыть на людях, он воспользуется им с лихвой.

— Я не виновата в этом, синьора Костанцо.

— Мы все понимаем причины, моя дорогая, — сказал Эдмонд, ласково похлопывая ее по руке. — Оставаться с тобой — его главная обязанность. Ведь ты его жена.

«Все, за исключением Селесты», — думала Мейва, ругая про себя Дарио, втянувшего ее в это, а затем бросившего на растерзание свекрови.

Видимо, заметив ужас на ее лице, Лоренцо наклонился к Мейве и прошептал:

— Не принимай ее слова близко к сердцу, Мев. Как говорится, брехливая собака лает, да не кусает.

— Я не хочу проверять эту теорию на себе, — пробормотала молодая женщина.

Джулиана к тому времени уже села за стол и, услышав их разговор, засмеялась.

— Умница, — похвалила она невестку, — многим требуются годы, чтобы прийти к такому выводу.

Сразу за ней появился Дарио и задержался рядом с женой, погладив обнаженную шею Мейвы:

— Извини, что оставил тебя на произвол судьбы, любовь моя. Как дела?

— Лучше бы ты был здесь. — Ее раздражение таяло под теплом его прикосновений.

— Я твой на всю ночь, — пообещал он, обняв Мейву за плечи, прежде чем сесть за стол между матерью и сестрой.