– План? – Лана даже покраснела от возмущения. – Вы ошибаетесь. Я люблю этого малыша и никогда не…

– Конечно, никогда. Я уж позабочусь о том, чтобы вы и на пушечный выстрел не приближались к этому ребенку. – Сказав это, миссис Линден обратилась к женщине, все еще стоявшей в дверях: – Марта, проводите эту… – тут она с ног до головы смерила Лану презрительным взглядом, – даму. И проследите, чтобы ее впредь сюда не пускали.

– Да, мэм. – Марта коснулась плеча девушки. Лана отстранилась от нее.

– Позвольте мне хотя бы повидать Колина. Я должна убедиться, что с ним все в порядке.

– Ну нет, вы его не увидите! Ни сегодня, ни в другой день. Никогда. А теперь уходите, а не то я соберу совет и сообщу попечителям о вашей попытке вымогательства. И у кого, у самых щедрых наших благотворителей!

Марта все тянула Лану за руку. Девушка позволила вывести себя сначала в коридор, затем к выходу. Уже на лестнице она обратила полные слез глаза к Марте:

– Ну скажите мне по крайней мере, что с Колином здесь хорошо обращаются.

Марта принялась старательно рассматривать пол у себя под ногами.

– Я не должна с вами даже разговаривать. Если миссис Линден заподозрит, что я что-то вам рассказала…

– Пожалуйста… – шепотом взмолилась Лана. – Я люблю этого малыша как сына. Расскажите мне, как ему тут живется.

– Мальчик совсем не разговаривает.

– Не разговаривает?

Марта прижала палец к губам.

– Миссис Линден говорит, что он просто хочет привлечь к себе внимание. Она велела всем, кто работает с детьми, вообще с ним не разговаривать.

– То есть вы хотите сказать, что его все игнорируют?

Марта пожала плечами.

– К тому же, мисс, он отказывается от еды. Наша директриса утверждает, что это еще один способ привлечь внимание. Она велит нам не замечать и этого. Говорит, что когда он проголодается, то поест. А как только поймет, что его уловки ни на кого не действуют, заговорит.

– Как вы можете? Какая жестокость! Вы хоть представляете себе, что пережил этот мальчик за последние несколько дней? – Слезы брызнули у Ланы из глаз, она быстро-быстро заморгала, опасаясь, что они хлынут бурным потоком.

– Миссис Линден говорит, что это только кажется жестоким. Чем раньше он усвоит урок, тем быстрее приспособится к новой жизни.

«Приспособится к новой жизни». При этих словах у Ланы сердце сжалось от боли.

– Дайте, мне хоть увидеть его, – она схватила руку женщины, – всего на минуту.

– Но, мисс, меня уволят. – Марта с опаской огляделась вокруг. – Правда, уходите.

Она высвободила руку и захлопнула дверь прежде, чем Лана успела сказать хоть слово. Девушка стояла, уставившись в закрытую дверь. Ее сердце, казалось, рассыпалось на тысячу крошечных осколков. Никогда в жизни ей не было так больно – даже когда она потеряла Шивон. Даже когда умерли ее родители, оставив в нищете, и ей довелось испытать все невзгоды и лишения сиротской жизни – даже тогда ей было в тысячу раз легче, чем теперь. Она-то выжила благодаря стойкости характера и изворотливости ума. Но бедный Колин, он такой же, как его мама, – робкий и застенчивый, и доверчивый к тому же. Он не сможет противостоять жестокости окружающего мира. И кто станет помогать ему так, как она помогала Шивон?

Ничего не замечая вокруг, она брела к Пятой авеню, перебирая в памяти все, что произошло.

Конечно, маленький Колин сбит с толку. Мамы и папы больше нет, сам он оказался в приюте среди чужих людей, а единственный друг просто куда-то пропал. Неудивительно, что он перестал есть и разговаривать.

Нужно что-то придумать, и как можно скорее.

Если бы она думала, что. Колину и вправду будет хорошо у Ван Энделов, ей было бы легче. Ведь они легко обеспечат ему все то, о чем она может только мечтать. Образование. Дорогую одежду. Роскошную жизнь. Но смогут ли они дать ему самое главное – любовь? Лана думала о подслушанном разговоре утром в покоях Густава и Эвелин Ван Эндел. Не нужен им никакой ребенок. Они хотят только пустить пыль в глаза своим светским друзьям. И никогда они не впустят в свои сердца бедного маленького сироту.

Нет, она не перенесет, если мальчика будут растить безучастные горничные, для которых заботы о Колине не что иное, как еще одна обязанность в доме, вроде уборки или мытья посуды.

И, говоря по правде, какая разница, будут Ван Энделы и прислуга добры к мальчику или нет. Никто из них не сможет любить его так, как она. Она была ему и учителем, и тетушкой, и его второй мамой. Она спасет его от этого ужаса не только ради него, но и ради себя самой.

Чем ближе Лана подходила к особняку Ван Энделов, тем больше ее охватывало беспокойство. О чем она только думала? Как можно было так спешно уйти, никого не предупредив, ничего не объяснив?

По правде говоря, она забыла обо всем на свете и думала только о Колине. Теперь же она надеялась, что, когда кухарка выслушает ее историю, она все поймет и простит Лану за ее внезапное исчезновение.

Девушка обошла дом и направилась к задней двери, как вдруг из нее на траву порхнуло что-то большое. На птицу не похоже. Подойдя ближе, Лана узнала свое платье, то, что она носила, работая в «Синем гусе». Одно из двух, что у нее были. Второе тоже валялось неподалеку, прибитое к земле саквояжем. Тут же были разбросаны шляпка и шаль.

В сознании вспыхнула ужасная догадка.

С криком бросилась Лана собирать свои пожитки.

Пока она ползала по траве и складывала вещи в саквояж, открылась дверь и на пороге показалась экономка. За ее спиной стояла взбесившаяся кухарка.

– Ничего другого я и не ожидала, – тихим от злости голосом произнесла экономка.

– Вы не поняли. Мне…

Свенсон подняла руку:

– Ни слова больше. Ты уволена, забирай свои вещи и уходи.

– Но это не то, что вы думаете. Я…

– Это именно то, что я думаю. И именно поэтому я не возьму больше на работу иммигрантов. Уходи сейчас же. Но сначала верни униформу, а не то я велю арестовать тебя за воровство.

Свенсон наблюдала, как Лана снимает с себя униформу и быстро натягивает свое заношенное старое платье, затем наклонилась, подняла с земли униформу и резко повернулась, едва не столкнувшись со стоявшей позади толстухой.

Дамы отпрянули друг от друга и поспешили войти в дом. Дверь с шумом захлопнулась.

Лана стояла как вкопанная, очумело глядя перед собой. Все еще не вполне осознавая происходящее, она подхватила свой саквояж и пошла прочь.

Вскоре она оставила позади все эти большие дома с огромными красивыми лужайками и прекрасными экипажами, скользящими по извилистым подъездным дорожкам. И снова, как в тот судьбоносный день, когда она сбежала из приюта, у нее не было крыши над головой и не было работы. Даже просто переночевать негде. Но тогда она была хозяйкой своей судьбы. А сейчас Лана чувствовала себя опустошенной и обессиленной. Да, на этот раз все по-другому. Ах, Колин, Колин, думала она. И как она рассчитывала растить ребенка, не имея заработка?