Такие мотивы Каролин могла принять. Она сама была готова на что угодно, лишь бы скрасить Салли остаток жизни. И ничего страшного, если для этого нужно было пойти на обман и терпеть присутствие в доме опасного и обольстительного мошенника. И все-таки она отказывалась верить, что за появлением самозванца стоят альтруистические соображения.

Скорее всего он работает в паре с кем-то из членов семьи. С кем-то, кто причастен к семейным событиям, кому известен план дома, кто в курсе тончайших нюансов отношений между тремя столь не похожими членами семейства Макдауэллов, кто посвящен в семейные воспоминания и секреты. И пусть самозванцу не откажешь в уме, ловкости и дерзости, однако без сообщника ему никак не обойтись. Это только на страницах детективных романов подобные вещи сходят с рук. В реальной жизни выдать себя за другого человека невероятно трудно.

Однако пусть не надеется убедить ее в том, что перед ней настоящий Алекс, даже если он и сумел обольстить остальных Макдауэллов. Даже Уоррен, несмотря на присущую ему параноидальную подозрительность, безропотно принял его за своего племянника. Похоже, этому мошеннику таланта не занимать.

Но она-то собственными глазами видела, как погиб настоящий Алекс. Каролин хотелось думать, что она распознала обман, — она бы сразу, инстинктивно почувствовала, если бы к ней вернулся ее бывший мучитель, он же предмет ее девичьих вздохов.

Одно «но». Самозванец, похоже, пробуждал в ней примерно те же чувства. Ярость, негодование и не подвластное ее воле желание.

— О чем задумалась?

Каролин не сразу поняла, что он подъехал к дому и уже вылезал из джипа, держа в одной руке ее сумку, а в другой — большой бумажный пакет.

— Размышляла, что ты еще придумаешь, чтобы заставить меня остаться на острове.

— Вообще-то я бы предпочел остаться здесь на целые сутки один, чтобы никто не следил за мной, ожидая, когда я споткнусь, — весело отозвался он. — К сожалению, вынужден тебя разочаровать. Никаких авиарейсов сегодня вечером нет. Все отели, мотели и пансионы на острове закрыты или в них нет свободных мест.

— Все до единого? — недоверчиво уточнила Каролин.

Алекс поднялся на верхнюю ступеньку крыльца и поставил сумку.

— Почти. В таверне «Красная корова» есть несколько свободных комнат, но там тебе вряд ли понравилось бы. В нашем старом доме хватит места обоим, нам даже не нужно видеть друг друга, пока мы завтра не уедем отсюда.

— А сантехника работает? А электричество? Ведь дом был закрыт на зиму, — поинтересовалась Каролин.

— Констанца сказала, что поручила кому-то из знакомых приехать сюда и все подключить к нашему приезду. В холодильник привезли кое-что из еды, чтобы мы не остались голодными.

Впрочем, этого и следовало ожидать. С чего она взяла, что все будет легко и просто?

— Что же тогда в бумажном пакете?

— Обед, моя дорогая. Если ты, конечно, прекратишь на время военные действия и поможешь мне его уничтожить.

По правде говоря, Каролин и так догадалась, что там такое, обоняние не подвело ее. Она уже двенадцать лет как не пробовала жареных моллюсков из таверны «Красная корова», однако запах узнала безошибочно.

Алекс единственный из всех Макдауэллов разделял ее пристрастие к этому блюду. За два дня до своего исчезновения он появился ночью перед ее дверью с пакетом жареных моллюсков и картошки фри и выманил на козырек над крыльцом, с которого открывался потрясающий вид на небольшую бухту. Там, сидя на крыше, они молча предавались греху чревоугодия.

— Скажи, Каролин, ты давно не ела жареных моллюсков? Сколько лет? — поинтересовался самозванец. — Именно таких, жирненьких, при виде которых у Джорджа зеленело лицо?

Это он мог выведать у кого угодно. Но о ночном пиршестве на крыше он узнать не мог, так как об этой их вылазке было известно лишь двоим — ей и Алексу.

Каролин запоздало почувствовала, что проголодалась, причем настолько, что готова слопать за компанию с ним жареных моллюсков и не задавать при этом лишних вопросов. Ей еще подвернется случай уличить его во лжи. А может, ей вообще нет смысла обострять с ним отношения? Кто знает, вдруг доброжелательность, пусть даже мнимая, скорее поможет ей вывести этого проходимца на чистую воду.

— В холодильнике есть пиво, — бодро сообщила она. — Я принесу тарелки и столовые приборы…

— Не надо, — остановил ее Алекс. — Что, если нам поужинать на козырьке над крыльцом, без всякой посуды и вилок? Никаких Макдауэллов тут нет, никто не отчитает нас за отсутствие хороших манер.

В лицо Каролин как будто дохнули холодом. Он не мог этого знать! Если только он не восставший из мертвых Александр Макдауэлл. Если только в свое время кто-то не подглядывал за ними и не подслушивал их.

Нет, она еще не выжила из ума, чтобы усомниться в собственной памяти. И не важно, что этот мужчина смотрел на нее глазами Алекса Макдауэлла и улыбался его губами. Не важно, что он знал то, чего не мог знать никто.

И уж точно не важно, что ее захлестнул гнев пополам с растерянностью и какой-то странной, необъяснимой тоской.

Александр Макдауэлл был мертв. А этот человек — обаятельный лжец.

— Звучит заманчиво, — ответила Каролин после короткой паузы и заставила себя улыбнуться фальшивой улыбкой.

Над островом поднялась луна, и на успокоившейся морской глади блестела серебристая дорожка. На плоском козырьке над крыльцом лежали пустые контейнеры, оставшиеся после ночного пиршества. Каролин села, подтянув колени к груди, обхватила их руками и посмотрела на небо.

Было еще не слишком поздно — часы переведут на летнее время еще только через неделю, а пока ночь обволакивала мужчину и женщину темнотой, принося с собой чуть прохладный ветерок — напоминание о снеге, который сейчас таял в горах Вермонта.

— Кажется, меня сейчас вырвет, — сказала Каролин на удивление спокойным голосом. — Я не привыкла к такой жирной пище.

Самозванец сидел с бутылкой пива в руке, прислонившись к стене дома и вытянув ноги. На губах его играла едва заметная в лунном свете улыбка.

— Ты просто не привыкла давать волю своим аппетитам, Каролин. Жирные морепродукты — одно из лучших творений природы. Кстати, ты почти не прикоснулась к своей банке пива. Ты что, еще и не пьешь?

— Только в малых дозах.

— То есть ты принимаешь свои транквилизаторы и молишь бога, чтобы я убрался от вас, верно?

Каролин не стала оправдываться. Жирные моллюски лежали в желудке теплым камнем, кстати, не таким уж и противным. Пиво было крепким и приятным на вкус, а воздух напоен запахами моря. Но почему-то она не находила покоя, на душе по-прежнему было тревожно. Ощущение нависшей над ней опасности не отступало.

— Я не собираюсь сбегать, Каролин.

— Однажды ты уже это сделал.