Мастерс вытащил блокнот, ущипнул себя за нос, нахмурился.

— Видимо, дело в почве. В каких-то пластах, физических качествах, еще в чем-то, не знаю, но вот у меня тут записано. Об этом рассуждали Макдоннел и доктор Блейн. Дом стоит на каком-то плато. Когда дождь прекращается, вода, по словам Берта, стекает, унося с участка слой мелкого песка, который размазывается, вроде известки под мастерком каменщика. Вы заметили, вероятно, что во дворе дурно пахло. И слышали, как что-то журчало уже после дождя. По мнению Берта, где-то проходит сточная канава, которая тянется под землей к подвалу… Так или иначе, дождь прекратился за добрых три четверти часа до убийства Дартворта, и грязь кругом сгустилась в кисель.

Он прошелся по кухне, мрачно растирая лицо, угрюмо уселся на ящик за верстаком — взбешенный инквизитор, перепачканный грязью, в полутемной комнате.

— Вот так вот — сплошная грязь. Нетронутая. Невозможно. М-м-м… О чем я говорил? — переспросил инспектор. — Видно, старею, и спать хочу… Никаких следов возле домика, вообще никаких! Дверь, окна, полы, потолок, стены — настоящая каменная коробка! И все-таки где-то должен быть ход. Не поверю…

Он взглянул на бумаги, лежащие на столе: письмо Джорджа Плейга, документ, газетная вырезка. Перевернул их с угрюмым любопытством, вложил в папку, взмахнул ей, бешено потряс.

— В это никогда не поверю.

— Вы оставили привидению не так-то много шансов, Мастерс. Когда ввалилась полиция, бедный старик Луис… — Я вспомнил, как леди Беннинг, обернувшись, обожгла меня взглядом, вспомнил ее упреки и обвинения в мой адрес. — Ну, не важно. Есть хоть что-нибудь вещественное, определенное?

— Дактилоскописты работают. Доктор составил краткое заключение, а полный протокол вскрытия будет только завтра. Фургон здесь, его увезут, как только Бейли сфотографирует все внутри. А-а-ах! — воскликнул он, стиснув руки. — Если бы это случилось днем! Между нами говоря, никогда в жизни мне так не хотелось, чтобы сейчас был день. Где-то Должны быть следы… где-то они есть… а я их не увидел.

И тут напортачил. Заместитель комиссара сделает выговор, скажет: не надо было мне оставлять свои следы на пути к домику, надо было доску перед собой бросать, еще какую-нибудь ерунду наплетет. Как будто у меня была такая возможность! Ах-ах, начинаю понимать… Начинаю понимать, как трудно быть методичным и соблюдать все правила, когда ты сам причастен к делу. Что-нибудь вещественное? Нет. Мы обнаружили только то, что вы видели собственными глазами. За исключением носового платка. Платок Дартворта с его инициалами лежал под трупом.

— На полу валялось несколько листов бумаги и авторучка, — вспомнил я. — На них что-нибудь было написано?

— Не повезло. Пусто. Чисто. Абсолютно. И больше ничего.

— Ну… и что теперь?

— Теперь, — энергично ответил Мастерс, — расспросим нашу небольшую компанию. Берт постоит у дверей, никто нам не помешает.

Давайте еще разок по порядку посмотрим, заглянем в блокнот. Гм… Грубо говоря, около половины первого мы с Бертом и мистером Холлидеем оставили вас здесь читать этот бред и пошли обратно, в переднюю комнату. Мисс Латимер, услышав грохот разбившейся цветочницы, побоялась, как бы с Холлидеем чего не случилось, выбежала в вестибюль, наткнулась на нас и вцепилась в Холлидея. Потом мы направились к остальным. Берт держался в сторонке, а я имел беседу, которая оказалась… — Он нахмурился.

— Бесплодной? — подсказал я.

— Ну, пожалуй, что так, осмелюсь сказать. Старая леди с полным хладнокровием приказала мне отыскать несколько стульев, чтобы все расселись. Так я и сделал, разрази ее гром. Кстати, это была неплохая возможность оглядеться вокруг. В доме полным-полно разбитой мебели. Затем они захлопнули дверь у меня перед носом, но мы успели прихватить малыша Джозефа. Вместе с Бертом отвели его в комнату напротив, набитую всяким хламом, зажгли свечу, поговорили…

— Он уже был накачан морфием?

— Нет. Но нуждался в наркотике. Какое-то время он сидел тихо, но вскоре начал дергаться. Никаких предположений у него не было. Но затем, как я теперь припоминаю, когда он принял дозу, кое-что появилось. Без конца жаловался, что в комнате очень жарко, шмыгал в темноту, прикидываясь, будто срывает с окна доски, однако не сорвал. Я пошел, чтобы вернуть его на место, а он в тот момент что-то прятал во внутренний карман… Я его потащил и нащупал что-то круглое, гладкое, небольшое… Ха. Думаю, если шприц с наркотиком, то пускай хорошенько подействует перед дальнейшим допросом. Поэтому оставил придурка с Бертом, который всегда чертовски вежлив и любезен для службы в полиции, и отправился осматривать дом. Было это приблизительно без десяти час или чуть позже, хотя мы немного времени потратили. Вышел в вестибюль. В комнате, где впятером сидели члены кружка, было тихо и вроде темно. А парадная дверь слегка приоткрыта. Знаете, та, высокая, в которую мы вошли.

Он многозначительно на меня покосился, и я заметил:

— Мастерс, это абсурд! Безусловно, никто не осмелился бы в присутствии офицера полиции… Кроме того, парадная дверь стояла открытой, когда мы пришли. Может, ветер…

— Ах! — простонал инспектор, стукнув себя в грудь. — И я точно так же подумал. Не обращая внимания на присутствующих в доме, присматривал, как вам ясно, за Дартвортом. Хотел разоблачить игру, и таким образом… Ну, я плотно закрыл дверь и запер ее на задвижку, затем поднялся наверх на разведку. Раньше казалось, каменный домик лучше виден из окон, которые выходят на задний двор. Оказалось, что нет. А когда я спускался по лестнице, парадная дверь вновь была приоткрыта. У меня был только фонарик, но я сразу это заметил. — Он грохнул по верстаку кулаком. — Скажу вам, сэр, я стоял в вестибюле один, сам до чертиков перепуганный, но… если б мне только пришло в голову, что кто-то задумал убить Дартворта… Я выскочил в ту самую дверь…

— Кругом была грязь, — напомнил я. — Заметили следы?

— Ни единого, — тихо ответил Мастерс.

Мы с ним переглянулись. Даже в присутствии полицейских и жаждущих новостей репортеров, при свете фотовспышек дом был переполнен страхом и ужасом, описанными в прочитанных мной письмах.

— Завернул за угол… — продолжал инспектор. — Я уже рассказывал вам об увиденном и услышанном. Дартворт стонал, умолял, а потом звякнул колокол.

Он сделал паузу и громко выдохнул, словно слишком поспешно хлебнул крепкого спиртного и у него перехватило дух.

— Да-да, сэр, вот о чем я хочу вас спросить. Вы говорили, что слышали, как кто-то прошел мимо закрытых дверей кухни, где вы сидели, читая бумаги. Правильно? А скажите, в каком направлении? К заднему двору или оттуда?

Я мог ответить только одно:

— Не знаю.

Мастерс хрипло вздохнул:

— Если проходивший возвращался в дом — я имею в виду, в этот дом, в большой, «навестив», так сказать, Дартворта в маленьком домике… Понимаете, я повернул за угол, на задний двор. И видел черный ход, где горела свеча. Частично даже двор видел перед собой. Какой же дьявол мог выйти в парадное, дойти до домика, не оставив ни следа в грязи на дворе, убить в каменном мешке Дартворта и вернуться сюда незамеченным через заднюю дверь, пройдя мимо горевшей свечи?