Скоморох успел сделать лишь два шага – медведь рыкнул и сбил его наземь, толкнув тяжелой лапой. Потом снова застыл как скала, глядя в небо. Там плыли облака, тянулись белоснежным караваном к горному хребту, и только одно висело над равниной. Странное облако – чудилось, что эта тучка двигается против ветра и цвет у нее не белый, а розовый, лиловый, голубой. Пестрый, решил Клим и произнес:

– Кажется, нам велено стоять на месте. Подождем, вдруг еда упадет прямо с неба. – Он прищурился, рассматривая горы, – блеск ледяных шапок слепил глаза. Потом спросил: – Это и есть Поднебесный хребет, баюн? Очень впечатляет! Хотел бы я знать, как перебраться на другую сторону.

– Террпение, террпение, – мурлыкнул кот. – Сначала завтррак. Вам – трри коррочки хлеба, а мне – каррась в сметане. Впррочем, сметану можно отдельно.

Он принялся что-то напевать, но Клим не слушал, посматривая то на пеструю тучку, то на горы. Хребет находился в том же месте планетарного сфероида, что земные Гималаи, и, наверное, он смог бы пересечь его в своих чудесных сапогах за сотню шагов. Но где те сапоги! Если Мата найдет похитителя, будут ждать его в столице, а пока…

– Что-то с неба ничего не падает, – заметил Црым. В животе у него урчало. Он с опаской покосился на медведя и добавил: – Если ты, величество, придержишь зверюгу, я доберусь до рощи. Или пошлем туда Бахлула. Много он не притащит, но вдруг найдет шатры с гуриями.

– Мышей тут ммнет, а вот гуррии уже близко. Кррутые баррышни! – Сверкнула золотая цепь, и кот двинулся по кругу, мурлыкая сочным баритоном: – Не обещайте деве юной любови вечной на земле…

Пестрое облако уже висело над ними, раздаваясь вширь, и в нем мельтешили крохотные фигурки. Словно пляска фей в лазурных небесах, подумал Клим. Что они делают? Просто веселятся или стоит ждать десанта?

Внезапно фигурки посыпались вниз, увеличиваясь в размерах, обретая форму и объем. Сотни девушек верхом на метлах, с длинными развевающимися волосами, голоногие, в разноцветных туниках и серебристых поясах… Секунда-другая, и луг расцвел алым, синим, розовым, лиловым, словно путники очутились посреди огромной клумбы. Медведь довольно рыкнул, опустился в траву и закрыл глаза. Кажется, он считал свою миссию завершенной.

– Кто такие? – спросил Клим, поворачиваясь к коту. – Если гурии, зачем им метлы?

– Рразумеется, чтобы летать, твое недогадливое величество, – сообщил баюн. – Что я тебе говоррил прро эти места? В болотах кикиморры, в озеррах ррусалки, а еще ведьмы. Вот они самые и есть. Не такие, как ваша госпожа Хоколь, – настоящие, летучие!

– Еще вопрос, кто тут настоящий, – буркнул Црым, но тут же стушевался при виде высокой темноволосой красавицы. Хоть была эта дама в венке из полевых цветов, но казалась истинной королевой.

Она выступила из толпы девиц, окруживших путников, окинула Клима пренебрежительным взглядом и молвила:

– Вот баклан, коего, по велению Хозяина, нужно отправить за горы. Кто полетит? Хорошо бы Эльвира и Сесилия. Метлы у них новые, крепкие.

– Как прикажешь, владычица Пилар, – хором промолвили две юные ведьмы.

Црым начал багроветь.

– Не баклан, а его величество король Хай Бории, победитель орков, гоблинов и драконов! Великий маг и воин! Имей почтение, чертовка!

– Может, он действительно король, а не самозванец, – сказала Пилар, надменно оттопырив алые губки. – Но король он в вашей Хай Бории, а здесь – навоз из-под безрогого козла. Пусть будет благодарен, что мы…

Клим шагнул к ней, опустился на одно колено и поцеловал руку.

– Я и правда король, моя госпожа. Знаешь, как отличить настоящего короля от самозванца? Король всегда вежлив с женщинами, даже с теми, кто его оскорбляет. Король обид не держит.

– Не держит, ибо ты подобна розе среди тюльпанов, и даже резкое слово, слетевшее с твоих прекрасных уст, ласкает слух! – воскликнул маленький джинн. – О гульбахар, афсунгар, анар и гаухаршад![7]Ты милее царицы Савской, соблазнившей Сулеймана ибн Дауда – да будет мир с ними обоими!

Пилар вздрогнула, опустила взгляд и залилась краской. Эльвира и Сесилия хихикнули, ведьмы загомонили, застучали метлами. Медведь поднял голову, обвел их сонным взглядом, фыркнул и снова задремал.

Владычица Пилар хоть покраснела, но руки не отняла.

– Целуй еще… это так приятно, так необычно… Значит, ты король? В самом деле король?

– Король и рыцарь, – подтвердил Клим, снова приложившись к ее ручке. – Я женат, госпожа, но, если бы сердце мое было свободно, я остался бы здесь с тобой. Навсегда! Ты выходила бы на балкон, а я дарил бы тебе цветы и пел серенады.

– Ну это совсем не обязательно… хотя я была бы рада услышать, как ты поешь, – сказала Пилар и повернулась к девушкам. – Эльвира и Сесилия, вы готовы? Тогда в путь!

Раздался пронзительный кошачий вопль.

– Ммняу! Как в путь? Какой путь, сударрыня? Мышей нет, а я есть хочу! Завтрракать!

– Мудрейший кот проголодался, о прекрасные пери со светлыми лицами. Мы, кстати, тоже, – сообщил Бахлул ибн Хурдак. – Не раскинуть ли вам шатры гостеприимства с яствами вашей щедрости? Не поднести ли шербет странникам, истомленным дорогой? А коту… – Он запнулся. – Мудрейший, чего ты желаешь? Помнится, упоминался карась в сметане?

– Ммнет! – взвыл хатуль мадан. – Я сказал, каррась отдельно, сметана отдельно! И сосиска! Две сосиски! Три сосиски!

Две… нет, три куртки кожаные, нажитые непосильным трудом! – вспомнилось Климу. Он усмехнулся, встал с колен и подмигнул юной Эльвире. У нее были чудные каштановые волосы, синие глаза и длинные ресницы. Так похожа на Омриваль… так похожа… Его сердце дрогнуло и забилось чаще.

– Ну и что там насчет шатров? – осведомился скоморох. – Накормят нас сегодня или нет?

Владычица Пилар усмехнулась, щелкнула пальцами, и на луг легла скатерть цвета небесной лазури с блюдами и кувшинами. Кот с урчанием ринулся к миске сметаны, Црым обнял сосуд с вином, а джинн Хурдак приземлился на груду свежих лепешек. И хоть пировали странники недолго, но съели все.

Метла мчалась к горам, устремляясь все выше и выше, прямо к солнцу и голубому небу. Обняв тонкую талию Эльвиры, Клим приник к спине юной ведьмы, стараясь не глядеть вниз. Ее волосы щекотали щеку, ветер свистел в ушах, сияние ледяных вершин заставляло щуриться. Сердце девушки билось под его ладонью.

– Мы полетим так высоко, что будет трудно дышать, – сказала она. – И там очень холодно, хотя светит солнце.

– Холод, низкое давление и недостаток кислорода, – пробормотал Клим. – Это для меня не новость.

– Разве ты можешь летать в заоблачном небе?

– Когда-то мог, моя красавица. Правда, с чужой помощью.