— В воинской части купил, — пояснил лжеолигарх Быков. — Они себе новые сделали. С двуглавым орлом. Автоматику для ворот уже заказал, а пока вручную открывать приходится. Посиди, я сейчас!

Он вылез из машины, отпер замок и распахнул створки. Первым, что предстало взору Вики во дворе, был двухметровый памятник Ленину, установленный на невысоком пьедестале в центре небольшой клумбы перед входом в дом.

— Ильича тоже выкинуть хотели. Раньше он в исполкоме стоял.

— А зачем он тебе?

— Ты что?! Совок сегодня — самая модная тема. Хаяли, хаяли то время, а теперь вдруг опомнились. Вчера еще все на помойку выбрасывали, а сегодня уже миллионы платят. Ностальгия… Пошли в дом!

Леха вел себя несколько иначе, чем на последнем свидании. Но Вика посчитала, что это связано с проблемами бизнеса, и лишних вопросов не задавала.

Они поднялись по широкому крыльцу. Быков отпер бронированную дверь не менее бронированным ключом.

Разувшись в гардеробной размером со школьный класс, они очутились в просторном холле, занимавшем весь первый этаж. Мебели здесь почти не было, если не считать двух кресел с журнальным столиком возле камина да висячих цветов в широких вазонах, стоявших на одинаковых высоких напольных подставках по обе стороны двери.

— Ой, колумнея! — блеснула познаниями гостья. — Я очень ее люблю. Но она ухода требует. Поливать — по графику, опрыскивать — чуть не каждый день.

— Я садовника нанял, — небрежно заметил липовый хозяин. — Он поливает.

На одной из стен она заметила картину «Ложе любви».

— А это кто рисовал?

— Репин.

— Как?..

— Не, не тот, который «приплыли», а другой. Современный художник, однофамилец. Модный очень. Я его работы на аукционе купил. Но на самом деле — фигня.

— Зачем же покупать?

— Я ж говорю — модный, — раздраженно ответил любитель советского антиквариата.

Вика положила ему руку на плечо.

— Леш, у тебя что-то случилось? Ты какой-то не такой…

— Судьба стучится в дверь… — Олигарх отвел глаза в сторону. — Налоговая трясет круче, чем Ходорковского, аж по ночам не сплю… Не переживай, это мои проблемы. Пойдем, коллекцию свою покажу!

По мраморной лестнице они поднялись на второй этаж и очутились в небольшом коридорчике, отделанном пробковой крошкой. Олигарх отпер одну из трех выходивших сюда дверей.

— Это, между прочим, сейф. Дверь титановая, вскрыть можно только плазменным резаком. Замок японский, никакая отмычка не возьмет… Прошу…

— Ничего себе… — выдохнула Вика, как только внутри зажегся свет люстры венецианского стекла.

— Моя гордость!

Небольшую по площади комнату вполне можно было назвать оазисом советской эпохи. Противоположную от входа стену украшал парадный портрет Леонида Ильича Брежнева при всех его многочисленных регалиях в позолоченной раме. В углу на специальной стойке покоилось красное знамя. На отдельной полке стояли книги: материалы XXIV съезда КПСС, полное собрание сочинений В.И.Л. и, конечно же, «Малая земля», «Возрождение» и «Целина».

А три полки стеллажа, занимавшего всю стену слева от входа, были отданы под бытовую технику и прочую утварь ушедшей эпохи.

— Леш, а это что? — указала гостья на небольшой аппарат с ручкой сбоку.

— «Феликс», — пояснил Быков. — Калькулятор тогдашний. Только я, если честно, понятия не имею, как им пользоваться… Но штука прикольная.

— Ой! — Вика чуть не запрыгала от радости, увидев следующий экспонат. — А у нас такой же магнитофон был! Я его хорошо помню. Ритка как-то включила без разрешения, и он пленку зажевал. А свалила все на меня. Мне тогда от отца так влетело… А он работает?

— Не знаю… В смысле, с этой техникой ни в чем нельзя быть уверенным…

Леха повернул рычажок на передней панели. Катушки лениво дернулись, и пленку мгновенно заело.

— Вот видишь! Работает…

Он торопливо выключил магнитофон. Затем нагнулся и достал с нижней полки отделанный красным бархатом бокс.

— А вот это действительно круто. Коллекция орденов и медалей, — пояснил он, открывая крышку и демонстрируя содержимое. — Здесь не только советского периода, но и царские есть. Стенд отдельный для них заказал, с сигнализацией.

— С сигнализацией?

— Конечно… Эти ордена больше ста тысяч стоят. Долларов, естественно…

Влюбленный украдкой посмотрел на объект разработки. Объект спокойно смотрел на ордена. Вернее, смотрела. Без хищного огонька во взгляде. Ни намека на алчность и жажду наживы. Возможно, очень хорошая актриса.

— Ладно, пошли в столовку. Я бы съел чего-нибудь.

— Леш, подожди!

Вика посмотрела ему в глаза.

Богиня! Хоть и с темным нутром…

— Леш, я ж не дурочка…

— В смысле? — насторожился секретный агент, прикидывая, где он мог проколоться.

— Зачем я тебе?

Фу-у-у… Не прокололся.

— Знаешь, меня такие вопросы всегда в тупик ставили… А зачем мы вообще живем? Для плана, для галочки? Так я уже пожил! Институт закончил, потому что диплом надо иметь. Женился, потому что так положено…

Про институт Леха приукрасил. Незаконченный строительный техникум для бизнесмена с таким домом — не солидно. Могут возникнуть вопросы. Но про женитьбу не врал.

— Жену выбирал чуть ли не по каталогу. Чтоб и красивая, и хозяйственная, и с дипломом красным, и без заскоков. И даже с родословной, будь она неладна… Вот и выбрал! Веришь, два года прожили, а вспомнить нечего. Спроси меня, например, почему развелись, так и объяснить толком не смогу…

Вообще-то, смог бы. Но зачем?

— А дети?

— Увы, радости материнства я пока не испытал.

На кухне его ждало разочарование. Полки буфета были заставлены исключительно посудой, а все содержимое огромного холодильника составляли два небольших лайма, сиротливо покоившихся в углу на нижней полке. Видимо, случайно закатились туда, когда настоящий хозяин в преддверии шведских столов на Мальдивах избавлялся от припасов.

Лжехозяин смущенно хмыкнул.

— Вообще-то, я дома практически не ем. К родителям иногда заезжаю, а так обычно в ресторане… Лимоны будешь? Импортные. В супермаркете брал. Правда, они еще не долежали…

— Давай! — не отказалась богиня. — Я лимоны с детства люблю. Их надо нарезать кружочками и сахаром посыпать… Сахар у тебя есть?

— Да хрен его знает…

* * *

Служебная «девятка», замаскированная под «Оку», притаилась метрах в пятидесяти от особняка.

Чуть откинувшись на спинку и положив на колени атлас автомобильных дорог, художник с псевдонимом Пикассо тщательно рисовал что-то на маленьком кусочке картона. Сидевший в водительском кресле оперуполномоченный Бухаров взглянул на рисунок. На нем в стиле гризайль была изображена задница на месте головы, облаченная в мундир с капитанскими погонами.