— О господи! — Изабелла вывернулась у него из рук. — Я пыталась надеть халат, но…

— Но не смогла. — Молчание послужило ему ответом. — Черт возьми, — прорычал он, — почему же ты не попросила меня помочь?

— Потому что…

Потому что я не нуждаюсь в твоей помощи, подумала она, потому что мне неприятно быть зависимой от тебя… и потому что я слишком живо помню, что чувствую, когда ты меня раздеваешь, когда я в твоих объятиях.

— Ну? Так почему ты не позвала меня?

— Ты просто разозлился, когда я не попросила у тебя разрешения спуститься вниз, — ушла она от прямого ответа.

— Разрешения?

— Вот именно. Ведь без твоего разрешения я уже не могу и завтрак приготовить в собственном доме! — Она отбросила кудрявую прядь со лба. — Все дело только в этом, и ты сам все прекрасно понимаешь. Ты вообще не умеешь общаться с женщиной, которая может действовать самостоятельно.

— Да, я и в самом деле не умею обращаться с женщиной, которая ведет себя как круглая дура.

Она посмотрела на него долгим, пристальным взглядом, потом вздохнула.

— Знаешь, я… благодарна… что ты помог мне вчера.

— У тебя слова благодарности прямо-таки застревают в горле, так ведь?

— После шока от укуса скорпиона, — продолжала она, не обращая внимания на его реплику, — и действия тех пилюль я была не способна ни на что. Но теперь…

— Но теперь, — подхватил он, — мне пора выметаться.

— Брэд, ну пожалуйста. Я стараюсь быть вежливой, но…

— Вежливой? Ты? Да ты представления не имеешь, что означает слово «вежливость»!

Изабелла вскинула голову.

— Может, ты и прав, — согласилась она. — Трудно быть вежливой с человеком, который без разрешения устроился в твоей спальне на ночь и даже не говорит, почему он так поступил!

— Ну так представь себе, я позвонил Нэнси, а узнав, что она заболела гриппом, поднялся, чтобы сказать тебе это. Но ты спала. Я сел, пытаясь решить, что же делать дальше… Ну а потом уже наступило утро, и ты врезала мне кулаком в живот, чтобы показать, как тебе «приятно» меня видеть.

— Черт возьми, Брэд… — Дыхание у нее оборвалось. — Ой!

— Ой! Что это значит! Просто «ой» и все? Никаких извинений за свое отвратительное поведение или за то, что мне пришлось провести ночь в этом кресле, свернувшись как эмбрион? Так что… — Брэд нахмурился. — Что с тобой? — Один взгляд на ее побледневшее лицо остановил поток его красноречия. Он схватил ее за плечи и усадил на стул. — Что-то не так?

— Я… я ударилась рукой о стол, — сказала она. Улыбка ее была слабой — и дрожащей, как и голос. — Но это ничего.

— Ну еще бы, конечно, — угрюмо подтвердил он. — Полагаю, нам пора кончать препирательства и выяснить, что с твоей рукой.

— Все нормально.

— Позволь мне самому судить об этом.

— Брэд, правда…

Но протестовать было бесполезно. Он уже спустил покрывало с ее плеча и взял ее за руку. Нахмурившись, он наклонился и осторожно стал разматывать бинт.

— Спокойно, — тихо сказал он. — Я не сделаю тебе больно. Я только посмотрю ранку.

Его голос звучал успокаивающе. А когда он для удобства встал перед ней на колени, Изабелла увидела его макушку. Волосы Брэда были густые и шелковистые, пряди переливались различными оттенками золота, словно утреннее солнце целовало их. Изабелла почувствовала комок в горле. Ей смертельно захотелось коснуться губами его волос.

А его пальцы легко двигались по ее коже, ощупывая запястье и ладонь руки. Внезапно она издала слабый звук, среднее между стоном и удивленным вздохом.

— Я тебе сделал больно?

— Нет, нет. Вовсе нет.

— Постараюсь быть осторожнее. Я просто хочу убедиться, что вокруг укуса нет воспаления от инфекции.

— Ты осторожен, ты не делаешь мне больно. И… и… — Она высвободила руку. — Правда, Брэд, я уже в норме.

О да, подумал он, окинув ее взглядом, да, она была явно в норме. Она была… Да она была просто великолепна: с волосами, сверкающими вокруг лица, с этим покрывалом, спускавшимся с плеч, точно роскошная мантия! Одна из лямок лифчика спустилась, и, прежде чем сам осознал, что делает, он протянул руку, поддел под нее пальцы и поднял осторожно на плечо.

— Спасибо тебе, — смущенно пробормотала она.

— Наконец-то настоящее спасибо, — сказал он. — Кто мог поверить, что ты способна на это.

Их глаза встретились. И она улыбнулась ему в ответ.

— Наверное… наверное, со мной нелегко иметь дело.

— Нет. — Его улыбка стала шире. — Нет, вовсе нет.

Она кивнула.

— Этот… этот укус скорпиона… Я так испугалась.

Невероятное признание прозвучало из уст этой женщины. Брэд понимал это и попытался ответить так небрежно, словно дело шло о погоде.

— Понятное дело. Я встречал здоровенных мужиков, которые, увидев одного из этих маленьких чудовищ рядом с собой, падали в обморок.

Изабелла весело рассмеялась. Боже, до чего же приятно, подумал он, видеть, как сияют ее зеленые глаза, видеть смеющиеся розовые губы, за которыми сверкают два ряда безукоризненно ровных белых зубов.

— Ты это говоришь, просто чтобы я не расстраивалась.

Брэд с самым невинным видом перекрестился и торжественно провозгласил, вытянув правую руку вверх:

— Пусть я умру, сказав, неправду, но это правда, я не лгу!

— Ого, стихи! — засмеялась Изабелла. — Сам сочинил?

Брэд ухмыльнулся.

— Ты, видно, никогда не встречалась с членами братства Зеленого глаза.

— Что это?

— Их было трое: Джоди — десять лет, Энтони — двенадцать, а мне — восемь.

— Я вижу, этот Зеленый глаз не обращал внимания на возрастные различия.

— Нет, конечно, — хмыкнул Брэд. — Мы же братья, и эта клятва, над которой ты смеешься, была для нас священной.

— Но девочкам, разумеется, не разрешалось вступать в это братство.

— О, одну девочку мы все-таки допустили, Джессику. Она была… я бы сказал, что она была нашим талисманом.

Изабелла усмехнулась.

— Конечно. Какая еще польза от девочек?

— Убери свои коготки, дорогая, — улыбнулся он. — Джессика наша младшая сестра. Она едва вышла из пеленок, когда мы начали играть в эту игру, и ей повезло, что мы ее терпели!

— А-а! Ну в таком случае…

— Надеюсь, ты не собираешься еще раз извиняться? — Брэд шутливо схватился за сердце. — А то ведь такое потрясение может прикончить меня.

Она рассмеялась.