раз той боли он и не замечает, а приходит время, когда он и с кровати встать не может. Это лечить надо. Срочно. Или гордость тебе дороже материнского здоровья?

– Ты… Думай, что говоришь, – вспыхнул граф.

– Вот и нечего дым из ноздрей пускать и за гордыню свою держаться. Лучше подумай, как лучше и быстрее матушку к нам перевезти, – усмехнулся в ответ Руслан, не обращая внимания на его вспышку.

– Но ведь это… это… – граф запнулся, пытаясь подобрать слова, но Шатун не дал ему договорить.

– Это называется дружбой, брат. Обычной человеческой дружбой. Было время, ты меня выручил. Теперь моя очередь, – спокойно ответил он.

– Опять начнешь трофеи собирать? – мрачно спросил Рязанов. – А как узнает кто?

– Не узнает, – отмахнулся Руслан. – Казаки давно уже сами все делают. И трофеи собирают, и продают. Мне только долю мою приносят. Но и я не все забираю. У нас в команде уже своя полковая касса образовалась.

– Зачем? – растерянно спросил штабс-капитан.

– На всякий случай. Ее наш хорунжий держит. Так что никто ничего не узнает. К тому же, если ты забыл, у меня еще и задумки мои продаются. Так что перебедуем, – закончил Руслан, подмигнув приятелю.

– Ты и вправду готов пойти на такие траты? – растерянно уточнил граф, бессильно ссутулившись на стуле.

– Миша, я вроде тебя по голове не бил, – не удержавшись, поддел приятеля Руслан.

– Ты это к чему? – не понял Рязанов.

– К тому, что тебе плохими известиями думалку отшибло. Пиши письмо и перестань всякую ерунду придумывать. Тем более что я отлично знаю, встанешь на ноги, первым прибежишь долги возвращать, даже если я отстреливаться стану, – тихо рассмеялся Шатун.

– Не знаю, что и сказать, – растерянно протянул граф.

– А ничего говорить и не надо. Тут не говорить надо, а делать.

– Что? – продолжал тупить штабс-капитан.

– Идти и писать письмо. Миша, ты впрямь последние мозги растерял со всеми этими делами, – возмутился Руслан.

– Да как-то навалилось все разом, – смутился граф. – Да и до жалованья еще седмица.

– Сотни рублей им на дорогу хватит? – с ходу спросил Руслан, доставая из своего ранца ассигнации.

– Смеешься?! – растерялся окончательно выбитый из колеи Рязанов. – Тут и половины за глаза достаточно.

– Это нам с тобой. А женщинам, тем более титулованным, сие невместно, – не согласился Руслан. – Вот, держи. Пусть нанимают экипаж и едут спокойно, не торопясь. Чтоб маменьке твоей в дороге хуже не стало. Ну и наряды там какие, еда, в общем, не маленькие, сами разберутся, – закончил он, силой всовывая купюры в руку приятеля.

– Руслан. В любое время все, чем смогу… – начал было Рязанов, но Шатун только отмахнулся.

– Уймись. Промеж себя мы всегда разберемся. Сейчас главное тебе должность официально получить и мою идею про летучий отряд пропихнуть. Тогда город наш с тобой будет.

– Это как? – тут же подобрался Рязанов.

– Порядок в нем наводить станем. Законный, а не тот, что ваш полицмейстер устроил. И чем лучше в нем жить станет, тем нам легче работать будет. А там, как говорится, план война покажет. Глядишь, и оценит начальство усилия наши.

– Ты все-таки решил карьеру сделать? – удивился штабс-капитан.

– Я хочу помочь тебе ее сделать. Главный в нашей связке ты. А я так, кулаки при толковой голове. Не забывай, что мне лишний раз высовываться опасно. И чем выше ты поднимешься, тем проще мне будет самому работать.

– Искуситель, – растерянно усмехнулся Рязанов.

– В нашем случае – умный карьерист, – не остался Руслан в долгу. – Так сказать, серый кардинал за спиной у достойного правителя.

– Да ну тебя, – не удержавшись, рассмеялся граф. – Я о серьезном, а ему все бы зубоскалить.

– Так и я о серьезном. Запомни, приятель. В каждой шутке есть только доля шутки. А остальное правда.

– Так что, я пойду маменьке письмо с приглашением писать? – спросил граф с какой-то странной робостью.

– Ты его уже час назад написать должен был, – рыкнул Руслан в ответ, выталкивая его в коридор.

Закрыв за графом дверь, он тяжело вздохнул и, усевшись на стул, задумчиво покосился на свой ранец. Вся эта история была неожиданной и несколько непонятной. Рязанов никогда раньше не говорил с ним о своей семье и вдруг сам пришел поделиться. Что это? Признак высокого доверия или уверенность в том, что у него имеются деньги и этим можно будет воспользоваться? Хотя, уже неплохо зная Рязанова, Шатун мог с уверенностью сказать, что на подобное граф просто не способен. Воспитание не то.

От размышлений его оторвал стук в дверь. Громко разрешив стучавшему войти, Руслан подхватил ранец и, недолго думая, сунул его в шкап. Дверь открылась, и на пороге встала княжна Наталья. Не входя в комнату, девушка едва заметно улыбнулась и, окинув мундир одобрительным взглядом, прямо спросила:

– Руслан Владимирович, папенька признался, что у вас из-за того случая могут быть неприятности. Это правда?

– Если вы про тех пьяных дурней, то никаких неприятностей не будет, – отмахнулся Шатун. – Я сделал то, что должен был сделать, и ни о чем не жалею. А проблемы… Они у всех бывают. Жизнь наша такая.

– Князь, я очень не хочу становиться причиной ваших бед, – чуть побледнев, быстро заговорила Наталья.

– Наталья Петровна. Вы никогда и ни при каких обстоятельствах не можете стать причиной моих бед, – качнул Руслан головой. – Все мои беды только от моего собственного характера. А остальное ерунда. Как сказал один одесский раввин: то, что можно решить с помощью денег, не проблемы, а убытки. Так что забудьте. Все проходит, и это пройдет.

– Вы прямо как тот раввин, так и сыплете цитатами, – не удержавшись, поддела его девушка, задорно рассмеявшись.

* * *

На бал они с Рязановым отправились в экипаже, присланном лично князем Тархановым. Как тихо сообщил Руслану граф, карета эта считалась чем-то вроде служебного транспорта при дворце генерал-губернатора. Оба офицера, пользуясь тем, что губерния считалась приграничной, а страна объявила войну, были вооружены. Не забыл Руслан и пару метательных ножей за голенища сапог сунуть. Что называется, на всякий случай.

Отбросив эмоции, Руслан усилием воли заставил себя отодвинуть подальше все мысли о всяческих заговорах и собственном раскрытии и попытался хоть немного расслабиться. Но почему-то это не удавалось. Где-то в затылке, под ямкой, куда так удобно всаживать пулю или нож, чтобы разом ликвидировать противника, с самого утра поселилась крошечная ледышка, не дававшая ему покоя.

Шатун давно уже заметил, что это ощущение возникало перед большими проблемами. И это чувство уже несколько раз выручало его в трудную минуту. Так что инстинктам своим парень привык доверять. Заметив его состояние,