– Я расскажу о дне свадьбы моего брата…

Гости одобрительно зашептались, потом их взгляды устремились на меня.

– Я училась в колледже, когда мой брат женился. – Я почувствовала, что ко мне снова возвращается старая боль. – Мне тогда было двадцать. За день до свадьбы я познакомилась с будущей женой моего брата Алисией. Она подарила мне платье, которое оказалось очень красивым, и рано утром я отправилась к парикмахеру, а потом самым тщательным образом наложила макияж. По-моему, в тот день я выглядела замечательно, и вместе с родителями мы отправились в церковь. Они были так взволнованы, что едва замечали меня, но ведь это был день Дэвида, а не мой, так что я не слишком расстроилась.

Мой взгляд упал на бубен в моих руках, но я тут же постаралась сосредоточиться.

– Все шло прекрасно; церемония венчания прошла успешно, потом, когда Дэвид и Алисия вышли на улицу, ее подружки начали фотографировать молодоженов. Меня они попросили отойти в сторону, так как Алисия не хотела, чтобы я попала в кадр вместе с ней и Дэвидом. Когда я попросила одну из девушек объяснить мне, почему Алисия не хочет видеть меня на свадебных фотографиях, стройная блондиночка с кукольным личиком, Мэри-Энн Рубен – никогда не забуду это имя, – с милой улыбкой сообщила мне, что мои волосы выглядят как растрепавшаяся подушка, а лицо мое такого цвета, как будто кто-то отхлестал меня по щекам. И еще она посоветовала мне поискать такую работу после окончания колледжа, где внешний вид не имеет значения.

– Ну и стерва, – пробормотала Кейти. – Тоже мне королева нашлась!

Я пожала плечами, давая понять, что все это уже не имеет Для меня никакого значения.

– После этих слов я закрылась в ванной и проплакала до конца дня. Я даже не знаю, правду ли сказала мне Мэри-Энн – у меня не осталось ни одной свадебной фотографии. И именно с этого дня я задумалась, для каких же профессий внешность не имеет значения. Вот тогда-то мне в голову и пришла идея насчет радио, где все слышат только твой голос, но никто не видит твоего лица. Я разослала свое резюме на разные радиостанции города, и на одной из них для меня нашлась работа. Вот таким образом началось мое сотрудничество с Кей-си-эл-пи.

Моя голова невольно опустилась. В понедельник утром, когда я появлюсь в студии, Тони Бил уволит меня, и тут уже Мэри-Энн Рубен точно не виновата.

– Мэри-Энн просто глупая девушка, – заметил Джон. – А ты теперь знаменита.

– Может, она и глупая, но ей это не мешает жить, – буркнула я. – Она вышла замуж за пластического хирурга и теперь обитает на ранчо «Санта-Фе», водит «мерседес», а по вечерам учится играть в теннис под руководством загорелого парня по имени Рауль.

Ник посмотрел на меня, и его взгляд сделался необыкновенно мягким. Интересно, он действительно сочувствует мне или думает, что мои волосы и правда похожи на старую растрепанную подушку, у которой из разных дыр вылезает ее содержимое?

Так и не найдя ответа на этот вопрос, я передала тамбурин Нику, и он перевел слегка удивленный взгляд с моих волос на звякнувший в его руках бубен.

Без сомнения, Ник вел куда более интересную жизнь, чем девушка, которая никогда далеко не уезжала от своего дома.

– Я много путешествовал по Европе, когда учился в колледже, – начал Ник, словно подтверждая мою догадку, – но не думаю, что именно это помогло мне стать взрослым и самостоятельным человеком, – ведь в свободное плавание я отправился на деньги моих родителей. – Ник пошевелил рукой, и бубен легонько звякнул. – Изменения произошли внутри меня благодаря совсем другому событию. Это случилось в конце прошлого года, когда я жил в Сан-Антонио, где на одной из радиостанций мне посчастливилось заключить удачный контракт. Работа была престижной и денежной, и мое будущее представлялось мне в самых розовых тонах. Со мной вместе в Сан-Антонио поселился мой брат, родители были нами довольны, и впереди меня ожидала новая прекрасная жизнь. – Ник окинул слушателей внимательным взглядом. – Сначала мне все казалось просто восхитительным: город, где все время светило солнце, жизнь вдвоем с братом. Потом я встретил девушку, и у нас обоих «сорвало крышу».

Я опустила взгляд, мне совсем не хотелось слушать историю о том, как Ник влюбился в Техасе в какую-то девушку.

– Эта девушка происходила из известной семьи, и она перезнакомила меня с массой народу. В Техасе люди настороженно относятся к чужакам, но она помогла мне пробить стену отчуждения – она и ее семья. Меня сразу же ввели в светское общество и стали кругом приглашать, я мог легко заказать столик в любом из ресторанов. – Ник грустно улыбнулся. – Все словно само шло мне в руки, и я быстро достиг того положения, о котором когда-то мог мечтать.

Что ж, подумала я, глядя на Ника, с такой улыбкой и с такими глазами нетрудно заставить женщин ползать у твоих ног.

– Почему же ты вернулся? – спросила я осторожно.

Ник скосил на меня глаза.

– Отец невесты сказал мне, что, если я уйду с радио, он возьмет меня в свой бизнес и тогда я смогу заработать столько Денег, сколько мне и не снилось. Это предложение выглядело весьма заманчиво…

Мое сердце забилось сильнее. Ника ожидала великолепная женщина, прекрасная работа, целая куча денег, а он бросил все это, вернулся в Сан-Диего и теперь вел со мной дуэль по радио. Уму непостижимо! Многие мои знакомые уж точно назвали бы его сумасшедшим.

– Ну так почему ты от всего этого отказался? – Я наклонилась ближе к Нику, остальные тоже замерли, ожидая ответа.

Внезапно у меня возникло ощущение, что мы здесь одни: я спрашивала, Ник отвечал.

– Тогда мне казалось, что я люблю ее, – раздался в тишине его мягкий голос, – но на самом деле я был просто ослеплен великолепием светского общества, денег, популярности и собственных фотографий, то и дело мелькавших в газетах.

– Что же такое случилось, отчего твое ослепление прошло? – поинтересовалась я.

Пальцы Ника легли на мое запястье, при этом он сидел с таким видом, как будто даже не замечал, что делает его рука.

– Однажды ночью мы отправились на благотворительный бал, где все было очень дорого, как и всегда. Еда, вино, гости, гордящиеся своими бриллиантами сверх меры… С нами были друзья моей невесты, ее сестра и муж сестры. Когда мы вышли из отеля, я увидел сидящего неподалеку у дверей нищего, он протягивал к нам руки и что-то нечленораздельно бормотал. Стоял декабрь, было очень холодно, и я отдал нищему свое пальто, а он стал плакать и униженно благодарить меня. Потом я побежал догонять остальных. Вот и все. Вряд ли мне удалось что-то изменить в жизни того бродяги, и вообще я больше не встречал его.

Некоторое время все молчали, и потом первым заговорил Билли:

– Жить в высшем обществе не так просто, как может показаться. За все надо платить! Я вот, помнится, бедствовал много лет, голодал… Тогда я был безумно рад, даже если мне кидали четвертак… Некоторые говорили: «Нечего тратить деньги на эту задницу!» И вот теперь посмотрите на меня. – Он ухмыльнулся.