Юкка дёргал ногой в полудрёме. Я усаживался на диван и отхлёбывал из стаканчика.

По утрам я ходил голым. Но в тёмных очках. Голым приседал и отжимался. Голым делал йоговскую гимнастику. Голым чистил зубы и язык. Язык надо чистить ложечкой, так как на нём за ночь образуются всякие мерзкие грибки, которые начинают тухнуть и из-за чего изо рта воняет. От нечего делать я накладывал на волосы питательную маску. Так проходило каждое утро до тех пор, пока зелёные электронные цифры часов не показывали восемь двадцать пять. Тогда я швырял опустевший стаканчик в ведро и решительно подходил к Юкке.

— Вставай, козёл ленивый! Работать пора! Вставай мудота!

Юкка продирал глаза, ржал и закуривал сигарету. Потом он начинал передвигаться по номеру, то и дело доставая из трусов хуй и помахивал им, как танцовщицы кабаре помахивают тросточками. Я ждал у двери, поигрывая ключом. Перед выходом Юк брал свою единственную футболку с надписью «Хочешь разбогатеть — спроси меня как!» (такие нам выдали в Москве перед отправкой) и тщательно натирал ею ботинки. Другой обуви у него не было, а у истинного джентльмена ботинки всегда должны сверкать. Закончив с обувью, Юкка разглаживал футболку и натягивал на себя. Я отпирал дверь, и мы выбирались из своей берлоги на раскаленный асфальт двора.

— Хаускипинг! — с этим кличем мы врывались в чужие двери. Мало ли кто ещё спал или трахался. Надо было объявить, что идут уборщики.

Юкка предпочитал убирать комнаты, где жили чёрные. Он мыл ванны, а от чёрных остаётся мало волос. Практически ничего. После белых дамочек целые клоки собираешь, а после чёрных — пара завитков.

— Смотри, — иногда Юкка показывался из очередной ванной комнаты, держа оранжевой резиновой перчаткой очередной большущий колтун, обронённый очередной блондинкой.

— Бэ-э-ээ, — издавал я блевотные звуки и Юкка снова исчезал в ванной удовлетворённый.

Как-то раз в ответ на Юккины находки я продемонстрировал ему огромный кусок серы, неожиданно выпавший из моего левого уха. Выпал ни с того ни с сего, когда я пылесосил. Я этот кусок приберёг, а когда Юкка вылез из отдраенного сортира, показал ему. Юкка был в восторге, он такого никогда не видел. Слух, после этого случая, у меня улучшился.

Мне цвет кожи был не важен. Я застилал постели. Мне нравились усталые люди. Те, кто аккуратно заползал под одеяло, отвернув один уголок. Не расшвыривал простыни в разные стороны. Не сучил ногами, будто у него совесть не чиста. Лежал тихо, будто мышка, и не крутился во сне. Такую постель заправить ничего не стоило. Раз — заправил простыню под матрас, два — накинул одеяло, три — покрывало. Разгладил. Подушечки разложил. Готово!

Юкка ненавидел людей, у которых понос. Тут и комментировать нечего. А я полюбил парочки, которые трахались. Дело в том, что во всех комнатах стояло по две кровати. Если кто надумал заняться сексом, то это, обычно, происходило только на одной из них, местные парочки не склонны к размаху. Следовательно, перестилать мне надо было только одну кровать. Очень удобные люди.

Большинство комнат встречало нас разметанными повсюду, отяжелевшими от влаги полотенцами. Весьма неприятная штука — чужое мокрое полотенце. Они были тяжелые, будто в них насрали. Такие комнаты напоминали интерьеры игры «Doom». И полотенца были вовсе не полотенцами, а внутренностями неизвестного белого зверя убитого прямым попаданием ядерной ракеты.

Как указывалось выше, в мотеле работал негр Кис. Он заведовал тремя важными процессами: уборка территории (Кис мёл дорожки метлой) — раз, стрижка газонов (Кис разъезжал по лужайкам на грохочущей газонокосилке) — два, разгон пыли и сухих листьев (Кис шагал с ревущей трубой в руках и ящиком за спиной. Ящик и труба — аппарат для разгона пыли и листьев) — три. На лице Киса всегда сверкали отражениями большие тёмные очки. В них он походил на межгалактического рыцаря, гордого и беспощадного.

Киса переполняло величие. Он никого не замечал вокруг, только когда мы отдавали ему честь и, шутя, вытягивались по струнке, Кис небрежно отвечал нам. Кис был королём и вёл себя по-королевски, несмотря на лёгкое слабоумие. Постепенно он стал испытывать к нам что-то вроде симпатии. Некое благоволение бога к слабым людишкам. В знак дружбы Кис поделился с нами важным секретом.

— Парни, я расскажу вам одну штуку, которая пригодится вам на всю жизнь, — хрипло сказал Кис, проходя мимо комнаты, которую мы убирали. — Устраивайтесь, — он по-хозяйски махнул на кресла, развалившись на чужой разобранной постели. Мы уселись поудобнее, и Кис начал свой рассказ издалека.

Оказалось, что в Америке кого попало на хорошую работу не берут. Чтобы получить место чиновника в Вашингтоне или менеджера в корпорации необходимо сдать анализ на употребление марихуаны. Без такого анализа контракт с вами не подпишут. Марихуана в Америке является чем-то вроде водки в России. Время от времени её употребляют все. Как же обмануть въедливых врачей и заполучить хорошее местечко? Этот секрет и раскрыл нам Кис.

— Знаете, что надо делать?

— Расскажи, Кис, расскажи! — ответили мы хором.

— Не думаю, что стоит говорить об этом белым сосункам, вроде вас, — заломался было Кис.

— Кис, ну пожалуйста! Мы же крутые чуваки, как ты, без кола, без двора!

Кис оглядел нас с сомнением.

— Так и быть. Расскажу.

Мы превратились в слух.

— Чтобы врачи не зафиксировали следы марихуаны в вашей крови, надо выпить…

Мы затаили дыхание.

— Надо выпить немножко моющего средства.

Мы застыли, разинув рты. Юкка с сомнением посмотрел на бутылку с синим пенящимся веществом, которым драил сантехнику. Кис поймал его взгляд.

— Да, такую вот штуку. Главное не перебрать. Наливайте не больше крышечки.

— А такую можно? — после паузы уточнил Юкка, показывая Кису бутылку с жёлтой жидкостью для мытья зеркал.

— Можно и такую. Какая больше нравится, — уверял Кис. — Но это ещё не всё. После того, как выпьете надо терпеть и не блевануть в течение часа. Понятно? — мы молча кивнули. Кис нажимал на терпение, как на важнейший элемент всей процедуры. За это время блич (отбеливатель) проникает в кровь и убивает там все, в том числе и следы марихуаны. На следующий день можно смело идти сдавать любые анализы, и возьмут вас работать в Белый Дом с большим удовольствием.

Мы сидели ошарашенные. Учитывая повсеместное употребление марихуаны на фоне распространения практики обязательных анализов, выходило, что скоро вся Америка, чёрт возьми, все пятьдесят штатов и один федеральный округ, будут вынуждены время от времени заглатывать моющее средство. Ведь анализы делают не только при приёме на работу, но в процессе самой работы тоже.

Но нас так просто не возьмешь. Постой-ка, брат!

— А что, отбеливатель пьют только ради анализа, не ради удовольствия? — спросил я, запальчиво глядя на Киса.