- То есть ты единственный в семье носишь погоны?

- Ну да. Когда я родился, брат уже давно вылетел из гнезда, а сестра как раз готовилась это сделать. Родители были единственными, кто оказывал на меня хоть какое-то влияние, да и выбор был небогатый: либо пойти продавать косметику, как мама, либо в полицию.

Томми сделал большой глоток.

- Папа приносил домой старые дела, и мы их изучали. Подозреваемые, улики, вот это вот все; такие уж у меня были детские игры. После школы я пошел в Делаверский университет и начал изучать криминалистику и психологию - это чтобы понимать, что у этих придурков в голове. Потом меня приняли на работу в полицию штата. Конечно, я хотел в Нью-Йорк, как папа, но вот я тут и вообще не могу представить себя на другом месте. Мое дело сделано, в итоге я там, где должен быть. Все, конец.

Сьюзен подняла свою бутылку:

- Тaк выпьем же за Томми Короллу, детектива и психолога на полставки! За тебя, мой друг.

Томми чокнулся с ней:

- Выпьем.

Он начал отдирать этикетку со своей бутылки.

- А как насчет тебя? Что у тебя была за жизнь?

- Ну, про мой развод ты уже знаешь, - ответила Сьюзен. - Я была единственным ребенком. Отец был трубопроводчиком, состоял в профсоюзе; пару лет назад умер от рака плевры - столько возился с асбестом, что это его и прикончило. Я очень по нему скучаю.

- Еще бы.

- Иногда мне кажется, что мама помогает мне, лишь бы забить чем-нибудь голову. Она старается держаться молодцом, но я знаю, как ей больно. Они прожили вместе больше сорока лет. Нельзя вот так просто взять и забыть кого-то, кто так долго был рядом, понимаешь? Но дети ее отвлекают, конечно, ну и мне все-таки помощь. Так и живем.

Томми немного помедлил.

- Я знаю, что уже говорил, но спасибо, что ты меня поддержала. Когда меня только перевели, я даже не знал, с чего начать. Ты очень мне помогла, правда, я ценю это.

- Рада, что так, - ответила Сьюзен. - Но, насколько я вижу, ты и сам неплохо осваиваешься.

- Я бы очень хотел поймать того, кто убил Аманду Брок. Ну, это мое первое дело и все такое... Было бы круто, чтобы все закончилось хорошо. И... может быть, когда все это закончится и мы перестанем быть напарниками, ты позволишь пригласить тебя на ужин? В благодарность.

Сьюзен почувствовала, что краснеет и невольно улыбается.

- Это приглашение на свидание?

- Возможно, - неловко улыбнулся Томми.

Сьюзен хлопнула по стопке бумаг:

- Давай-ка сначала поймаем этого парня, а потом поговорим про веселье, ладно? Может быть, я даже соглашусь на ужин. Ладно?

Томми кивнул и еще раз отпил пива:

- Ладно. Но давай все-таки начнем с мужа!

Рэндалл совершенно не помнил, как добрался до дома, и очнулся только посреди собственной кухни. Казалось, еще пару мгновений назад он брел по манхэттенским улицам - и вот уже очутился в гараже: фары освещают лавку в дальнем углу, время далеко за полночь.

В доме стояла гробовая тишина. Не было слышно ни голоса Аманды («Дорогой, я наверху!»), ни шума телевизора, ни радио, ни потрескивания огня в камине. Рэндалла охватило чувство полного одиночества.

Он заглянул в холодильник, вытащил оттуда котлету под сыром, которую принес кто-то из соседей, и засунул ее в микроволновку.

В зале зажегся свет.

Рэндалл повернулся на каблуках и испустил возглас удивления, увидев Сэма. Тот сидел в ближайшем к камину кресле - на голове все еще огромный капюшон, лицо тонет в тени.

- Что ты здесь делаешь? - едва придя в себя, возмутился Рэндалл. Голос надломился, и он нервно сглотнул. - Откуда ты знаешь, где я живу? Как ты вообще сюда попал?

- Ты правда хочешь знать?

Микроволновка пискнула, но Рэндалл не обратил на нее никакого внимания. Он прошел в зал и включил верхний свет. Сердце у него чуть ли не выпрыгивало из груди.

- Вон из моего дома.

- Итак, ты нашел то, что искал. Теперь ты знаешь, что у Аманды были от тебя некоторые секреты. Как и у тебя от нее, - Сэм понизил голос и уставился прямо на Рэндалла. - Что бы ты сделал с мистером Ландски, если бы я не позвонил?

- Я не собирался ничего делать! - рявкнул Рэндалл. - Я просто хотел ее увидеть. Я хотел увидеть человека, который закрутил интрижку с моей женой. Посмотреть ему в глаза.

- Зачем?

- Не знаю.

- Ты хотел причинить ему вред.

- Нет.

- Ты хотел причинить ему вред. Заставить его страдать за то, что он украл у тебя Аманду.

- Это неправда.

- Ты хотел его убить.

- Заткнись!

Рэндалл закрыл глаза и изо всех сил сжал нижний край свитера, выкручивая его, словно мокрую губку.

- Сейчас начнется приступ мигрени, не так ли? - спросил Сэм.

Рэндалл молчал.

Сэм встал с места и пошел к нему. Доски поскрипывали под его весом.

- Я открыл тебе ее первый секрет, - произнес он. - Аманда оказалась не той, кем ты ее себе представлял, но и ты не таков, как все думают. У всех есть свои тайны, доктор Брок, так осмельтесь взглянуть в лицо собственным.

Рэндалл наконец открыл глаза и откинул голову. Его затылок легонько стукнулся о стену.

- Ты убил мою жену?

- Нет.

- Но ты знаешь, кто это сделал.

- Да.

- Тогда расскажи мне, пожалуйста, расскажи, кто это был? Хватит шуток, я пойду в полицию. Это был Хупер? Ты поэтому рассказал мне про них с Амандой? Аманду убил Хупер?

- Я хочу знать твой секрет, - ответил Сэм.

Рэндалл потер виски и закусил губу.

- Какой секрет?

- Ты знаешь.

- Нет.

- Да.

- Нет!

Сэм вздохнул, все еще продолжая сверлить Рэндалла взглядом:

- Начнем с твоего брата.

- Я не понимаю!

- Я хочу узнать, что с ним произошло, и я хочу услышать это от тебя. Нет, я обязан услышать это из твоих уст. На этом мы и договоримся. Я рассказываю тебе секрет, а ты рассказываешь мне другой, пока не вскроется вся твоя лживая, поддельная жизнь. Как только это произойдет, я исчезну и ты больше никогда обо мне не услышишь.

Рэндалл уставился на него Он пытался сообразить, что ответить, но как будто онемел. Мир, который он создал с таким трудом, рушился. Сэм все знал. Одного его слова хватило бы, чтобы все полетело к чертовой матери.

- Я хочу послушать про вашу прогулку в лесу, - продолжал незваный гость, - про реку. Течение в тот день было особенно сильным. Незадолго до этого прошел дождь, и маленькая речушка раздулась до невероятных размеров. Чудесное оправдание, просто восхитительное.