— Алекс, пожалуйста… Ты что, не можешь понять, как это срочно? Я должен…

Но Алекс выскочила из постели и бросилась в ванную, захлопнув за собой дверь. Не отойдя от охватившего ее гнева, она пустила воду и залезла в ванну, а потом заплакала. Теперь ей все стало ясно: проклятая работа была для Риса важнее всего. Он, оказывается, может отказаться от любовных утех ради работы. И это в первые же часы медового месяца!

Слезы сильнее потекли у нее из глаз, когда она вспомнила, как прекрасно все начиналось, как они достигли высшей точки наслаждения. Разве была необходимость прерываться ради какого-то телефонного разговора? И все же, не обладая достаточным опытом, она поняла, что их близость представляла собой лишь прикосновение к краю вулкана, а само извержение должно было последовать потом. Но он прервал его из-за этой чертовой работы.

Снова начали проклевываться семена сомнения, посеянные Линеттой и вытесненные на задний план при встрече с Рисом в соборе. Она ничего не сказала ему о словах Линетты, не желая портить торжество. А сейчас сам Рис все испортил.

Прошло минут десять, и только тогда он попытался открыть дверь в ванную.

— Алекс! Алекс, открой дверь.

Она не ответила, губы у нее скривились в усмешке.

— Не глупи, Забияка, — говорил примирительно Рис. — Давай, выходи.

— Я принимаю ванну, — холодно произнесла она.

— Тогда позволь, я войду и потру тебе спинку.

Алекс подумала о том, что произойдет, если она позволит ему войти. Потереть спинку означало вернуться к любви, как это было под душем.

Вспомнив о звонке, Алекс коротко бросила:

— Я могу сделать это сама.

— Алекс, не капризничай и открой дверь, — тоном приказа потребовал Рис.

Его тон разозлил ее еще больше. Уж не думает ли он, что она все еще ребенок?

— Иди к черту! — выкрикнула она.

Наступило молчание. Алекс не знала, радоваться или огорчаться. Она пролежала в ванне довольно долго, но когда-то ведь надо было выходить, к тому же кожа на кончиках пальцев стала морщинистой. Она вытерлась, просушила волосы феном и привела в порядок лицо. Больше делать в ванной было нечего. Алекс вышла оттуда и увидела Риса.

Он сидел за письменным столом, погруженный в чтение бумаг, извлеченных из портфеля. Алекс даже не знала, что он захватил его с собой. Она смотрела через открытую дверь в спальне на своего мужа. Рис услышал шаги и наклонился, чтобы получше рассмотреть ее.

— Очнулась? — спросил он.

Алекс не ответила. Она надела штанишки и принялась возиться с лифчиком. Но он встал за ее спиной.

— Дай я тебе помогу, — сказал он.

— Я сама. Спасибо, — сухо ответила она и постаралась справиться с застежкой.

Но Рис сделал это быстрее и более ловко, почти так же, как когда расстегивал ее. В ней опять поднялось раздражение. Значит, он приобрел навык, общаясь с другими женщинами и наблюдая, как они одеваются.

Он обнял ее за талию и легонько поцеловал в шею.

— Знаешь, Забияка, у тебя очень красивое тело.

Она вырвалась из его рук.

— Нечего комбинировать меня со своей работой.

Его глаза сузились, когда он увидел, что она надевает платье.

— Ты ведешь себя, как раскапризничавшийся ребенок, Алекс. Парни нуждаются в моих советах. Ты же знаешь, что положение с литовским проектом критическое.

— Неужели? Именно поэтому ты и бросил его лишь в последнюю минуту, чтобы отправиться на бракосочетание? Ты готов был разорвать себя за это на куски. Я подозреваю, что если бы действительно возникла проблема с самолетом из-за нелетной погоды, ты не преминул бы воспользоваться этим, чтобы остаться там еще на денек.

Рис сжал зубы.

— Ты говоришь глупости. Если уж честно, то не я выбрал десятое июня для свадьбы. Было бы иначе, если бы со мной посоветовались. Этот проект очень важен для меня и компании. Но ты наехала на Тодда, и он решил на время меня отстранить. Но не думай, что я перестану беспокоиться по поводу этого проекта. Ты не можешь изъять из моей жизни очень важную для меня часть.

— Разумеется. Мне и так ясно, что я занимаю второстепенное место. Работа — вот главное для тебя.

— Слушай, это же совершеннейшая глупость. Ты моя жена, Алекс. И ты всюду первая. — Он улыбнулся, обнял ее и притянул к себе. — Прости меня, Забияка, — выдохнул он, поцеловав ее в шею. — Этот телефонный звонок был очень некстати. Правда? Я был в восторге от нашей любви. Разве тебе не было приятно?

Он губами дотрагивался до ее щек, мочек ушей… Она, успокаиваясь, вздохнула и на мгновение закрыла глаза.

— Мы должны попробовать еще раз ночью, когда нас никто не прервет, — сказал он, продолжая ее целовать. — Тебе это нравится, Забияка? Ты такая способная ученица, и мне хочется поскорее обучить тебя.

— Ты любишь меня, Рис? — сказала она в ответ.

Алекс внимательно посмотрела на него и увидела, что он нахмурился.

— Дорогая Забияка, — сказал он со смешком. — Разве ты не стала моей женой?

Может быть, такие слова и могли бы удовлетворить кого-нибудь другого, но только не ее, помнившую ядовитые слова Линетты. Она ждала подтверждения любви, но нашла лишь уклончивость. Отодвинувшись от него, она сказала:

— Я умираю с голоду. Где будем обедать?

— В гостинице, полагаю. Сомневаюсь, что в воскресный вечер открыты приличные рестораны. — Рис улыбнулся своей мягкой улыбкой. — У тебя всегда был хороший аппетит. — Взяв ее снова за руку, он поднес кисть к губам и поцеловал. — Ты меня прощаешь, Забияка? Ты же знаешь, что это меня расстраивает.

Она попыталась улыбнуться в ответ.

— Да, конечно. Когда в ресторане начинают сервировать стол?

Рис засмеялся и потрепал, ее по щеке.

— Ах ты, моя девочка. Теперь, когда ванна свободна, я примусь за бритье.

Он побрился, надел костюм, и они спустились вниз к обеду. Рис заказал шампанское.

— Как экстравагантно, — заметила Алекс.

— У нас с тобой только раз медовый месяц, поэтому шампанское должно быть всегда. Все самое лучшее для моей любимой жены, — сказал Рис с улыбкой.

Алекс постаралась выглядеть радостной и счастливой, потому что рядом был Рис, которого она любила. Но внутри она ощущала странный холодок, который никак не исчезал. Возможно, Рис заметил в ее лице что-то необычное и поэтому старался быть оживленным и предупредительным. Даже рассмешил ее. Алекс подумала, что их размолвка подействовала на Риса, и он осознал свою вину. К концу обеда он взял ее руку и посмотрел на нее пронзительным взглядом.

— Как же ты могла послать меня к черту! Неужели это сказала моя собственная жена! За это с тебя следует снять штанишки, поставить на коленки и как следует отшлепать.