Я протянула ему осколок объектива и сказала:

— Не знаю, какова его основная профессия, но фотограф из него никудышный!

Зато наш Виктор оказался, как обычно, на высоте. В этот же день фотографии «пианиста» были готовы, и мы могли как следует рассмотреть личность этого подозрительного типа. Хотя, честно говоря, у меня как-то язык не поворачивался называть его подозрительным. Скорее уж неуместным, что ли.

На фотографиях он был запечатлен в тот момент, когда открывал дверь подъезда. Голова его была втянута в плечи — видимо, ему казалось, что так он будет выглядеть незаметнее. Лицо напряженное и слегка испуганное, светлые волосы растрепаны ветром. Левая рука чуть отведена в сторону — в ней зажат некий предмет, наверное, тот самый миниатюрный фотоаппарат, которому вскоре суждено было распасться на атомы.

Коллеги высказались насчет «пианиста» по-разному. Маринка, например, проявила к фотографиям далеко не профессиональный интерес и живо спросила:

— Так это тот самый, что не дает вам проходу? Симпатичный мальчик! Я бы не возражала, если бы он за мной побегал… Послушай, Ольга, а может, у него к тебе чувства? Только он никак не решится открыться, а ты тут еще и мужиков с собой начала таскать! Откровенно говоря, я тебя не понимаю — принять такого цыпочку за тайного агента! Я считаю, что ты должна сама с ним объясниться, пока вы его окончательно не спугнули. А если не хочешь, то давай я с ним познакомлюсь…

— Валяй, знакомься! — великодушно разрешила я. — Только на всякий случай предупреждаю — этот цыпочка катается на машине со съемными номерами… Должно быть, от застенчивости.

— Кто сказал? — переполошилась Маринка. — Ты сама видела?

— Ромка видел, — ответила я.

— Ну, Ромка! — презрительно поморщилась Маринка. — В его возрасте знаешь как фантазия работает!

— Зато у тебя ничего уже не работает! — угрюмо буркнул обиженный Ромка и добавил злорадно: — Познакомьте ее, Ольга Юрьевна! Может, через пару дней ее найдут в каком-нибудь канализационном люке с отрезанной головой!

Маринка негодующе сверкнула глазами.

— Нет, ты слышишь, что он говорит? — воскликнула она. — У нас не курьер, а какой-то сексуальный маньяк! Не сомневаюсь, что он сам давно лелеет в мечтах что-то подобное… Он неспроста это сказал!

Оскорбленный и смущенный Ромка даже побледнел.

— Сама виновата! — холодно заметила я. — В следующий раз не будешь задевать человека. А уж насчет того, кто у нас сексуальный маньяк, лучше промолчим!

Не знаю, как далеко зашла бы наша пикировка, но в этот момент Сергей Иванович Кряжимский неожиданно придвинулся поближе к столу и протянул руку к фотографиям.

— Минуточку, молодые люди! — озабоченно произнес он. — Позвольте, Ольга Юрьевна, мне этот снимок… Так-так… А ведь я определенно где-то этого человека видел! Несомненно, видел! Постойте, дайте вспомнить, где же это было… Вот проклятый склероз! — Он вертел фотографию перед глазами и сердито хмурил брови.

Моментально забыв обо всех недоразумениях, мы уставились на него.

— Боюсь ошибиться… — бормотал Сергей Иванович. — Не хотелось бы вводить никого в заблуждение… Знаете что? Если Виктор не возражает подбросить меня на своей машине, я бы хотел сейчас съездить в одно место, проверить свои предположения…

Виктор, разумеется, не возражал. Через минуту они уехали, а я приступила к поискам координат риелторской фирмы «Тюльпан». Для начала я переворошила деловой справочник города Тарасова и на двести первой странице нашла интересующее меня название. Здесь же были указаны адрес и телефоны — все как положено.

Воодушевившись, я набрала один из номеров. У меня пока не было никаких конкретных планов, кроме банальной идеи представиться покупательницей, чтобы, войдя в контакт с представителями фирмы, познакомиться с ними поближе.

Увы, как выражается молодежь, меня ждал облом. По телефону мне терпеливо разъяснили, что я звоню в фирму «Компакт», которая занимается поставкой и установкой пластиковых окон, а пресловутый «Тюльпан» приказал долго жить еще полгода назад. Никаких конкретных сведений по этому вопросу мне не дали, объяснив, что знают все о пластиковых окнах, а о «Тюльпане» только то, что он дал дуба.

— Вас ведь не интересует прошлогодний снег? — вежливо сказали мне. — Мы же не имеем к ним никакого отношения! Просто арендуем площади, которые они освободили. А вам, кстати, не требуется поменять окна?

Меня устраивали мои окна. Единственное, что мне сейчас требовалось, — это хотя бы намек, куда могли деться основатели «Тюльпана». В городе ежегодно появляются и ликвидируются десятки предприятий. Иногда они исчезают бесследно или возрождаются под другими наименованиями. Бывает, что руководят ими подставные лица, эдакие зиц-председатели, которые сами не имеют понятия, на кого работают. Одним словом, найти следы распавшегося «Тюльпана» было дело не из легких, а главное, оно требовало времени.

И тут я вспомнила, что Григорий называл мне имя нотариуса. Кажется, Белов Николай Степанович. Контора у него на Железнодорожной улице. Вот кто должен наверняка что-то знать! Другой вопрос — захочет ли он поделиться этим знанием. Нотариусы не любят болтать. Болтливый нотариус — это, наверное, так же странно, как молчаливый тамада.

Однако выбора не было — если я хочу что-то выяснить о деятельности «Тюльпана», нужно попробовать разговорить Белова. Откладывать не стоит.

— Я отбываю, — предупредила я Маринку. — Если Кряжимский явится раньше меня, пусть звякнет мне на мобильник. Я, скорее всего, надолго.

Ромку на этот раз я с собой брать не стала. Несмотря на его мрачноватые предостережения, «пианист» не представлялся мне такой уж угрожающей фигурой. В каком-то смысле я уже к нему привыкла. Если мне предстоит сегодня опять с ним столкнуться, я попробую обойтись собственными силами. После того, как мы уже дважды с ним пообщались, мне казалось, что я вполне могла быть в этом уверена.

Однако, сев в машину, я поглядывала в зеркало заднего вида с особым любопытством. Трудно было сказать, возобновит ли «пианист» свое преследование после утреннего промаха. А может быть, он уже увязался за Кряжимским и Виктором? Не исключено даже, что его заменили, учитывая основательный процент брака в работе.

Но уже минуты через две я смогла убедиться, что на замену никто не вышел. В зеркале появилось отражение бежевой «Оки», над рулем которой просматривалась знакомая светловолосая голова. Возможно, у этих ребят был кадровый голод, или я чего-то не понимала в их замысле.

— Привет, артист! — сказала я отражению и, чтобы окончательно убедиться в наличии «хвоста», свернула с шумной улицы в спокойный переулок, где движение было поменьше.

«Ока» послушно потянулась за мной. Уже из чистого озорства я принялась кружить по прилегающим улочкам, наблюдая за тем, как старательная крошечная машинка «пианиста» бесхитростно повторяет все мои маневры.