— Да когда бы я…

— Димитрий, — оборвала я его. — И без комментариев, будь добр.

Я видела, что Себастьян с трудом сдерживался, чтобы не обрушить лавину своего гнева на купидона. Неизвестно, чем могло бы это закончиться, если б Димитрий не поспешил удалиться, очевидно, вспомнив о том, что он смертен и может серьезно пострадать. Я только проводила его мрачным взглядом и повернулась к богу смерти.

Он взглянул на меня как-то странно.

— Меня поражает… — он вздохнул. — Меня поражает, что твоя совесть чиста.

— В каком смысле? — насторожилась я.

— Я чувствую ауры людей. Все это происходило вроде бы с твоего попустительства, и каждая летевшая мимо цели стрела должны была отражаться на тебе. Но нет. Ты чиста, да что там, практически святая! — Себастьян улыбнулся. — А я привык верить аурам. Ты светишь как солнце, Эдита. Не представляю, как такое может быть… Истинного раскаянья было бы мало, — он подошел ко мне и нежно взял за руку. — Эдита, скажи мне, они не заколдовывали тебя? Ты не чувствовала, как будто ходила под давлением магии все эти годы? Ты словно возродилась из пепла… Сейчас ты настоящая. Но ведь прошлое не изменить, и кто-то творил все те деяния. А на тебе нет их следов.

— Я… Я не знаю, — выдохнула я.

На самом деле, знала. Я ведь не совершала всего того, о чем говорил Себастьян! Конечно же, оно не могло запятнать мою ауру. И на своей собственной работе была честным человеком, не нарушающим ни закон, ни общие правила. А вот предыдущая Эдита творила много всего плохого, потому Себастьяна и поражало: как, натворив столько всего, я умудрилась остаться всей такой из себя невинной и непорочной?!

— Возможно, они что-то делали с твоим сознанием, — мужчина сразу заподозрил худшее. — Чтобы ты им не мешала. А потом при каких-то условиях заклинание спало. Вполне логично, что тогда тьма не липла к тебе, только внешний слой, а он ушел вместе с заклятьем… Ты не помнишь ничего такого… чрезвычайного?

— Я вообще мало что помню, — призналась я. — У меня как память отшибло после того, как на меня упали эти антресоли… Может быть, это совпадение, а может, какой-то магией по голове прилетело? Я не знаю, Себастьян. Но мне очень хочется все исправить. Только я двигаюсь практически вслепую, ориентируясь исключительно на свои ощущения.

Мужчина покачал головой.

— Я помогу тебе. Если ты позволишь.

— Конечно! — радостно воскликнула я. — Конечно, Себастьян! Я буду очень благодарна за любую помощь. Мне не хочется сделать что-то неправильно и стать причиной чужих несчастий!

Он уставился на меня, как на некую диковинку.

— Поразительно, — вздохнул после длительной паузы. — Ты говоришь абсолютно искренне. Даже если я попытаюсь найти подвох в твоих словах, не найду.

Конечно, искренне! Это ж не я все это зло натворила! А что хочу исправить, так для меня это вполне логичное желание… Я так всю жизнь прожила, пытаясь делать все правильно. И надеюсь, что она не оборвется внезапно только по той причине, что надо мной решила поиздеваться местная богиня.

— Может быть, — Себастьян подступил ещё ближе и приобнял меня за талию, — ты согласишься пообедать со мной? Заодно можно будет кое-что обсудить…

Обсуждать я ничего не хотела. А вот пообедать было отличной идеей. Я практически ничего не ела — и теперь осознала, насколько же проголодала.

— Соглашусь, — расплылась в улыбке я.

— Только я угощаю.

Я покраснела.

— Хорошо, спасибо.

На самом деле, другого варианта у меня и не было — я понятия не имела, чем здесь можно было расплатиться. Эдита не оставила мне ровным счетом ничего.

— Здесь неподалеку есть отличный ресторанчик, — Себастьян подал мне руку. — Там готовят чудесные обеды… Напомни мне, ты ешь мясо?

Я понятия не имела, как там относилась к мясу Эдита, но на всякий случай кивнула — потому что я-то его ела. Надеюсь, кодекс богини любви это не нарушало.

— Отлично! Там восхитительные медальоны из говядины.

Говядина — вполне понятное и приятное слово, и я кивнула, улыбнувшись Себастьяну. Что ж… Может быть, ещё не все потеряно, и мне удастся обустроиться в этом мире?

Себастьян, кажется, наконец-то отбросил все свои подозрения прочь. Я оперлась о его руку, велела себе расслабиться и не бояться каждого шороха — и просто приятно провести с ним этот час, или сколько мы потратим на обед?

На улице было тепло, по-летнему солнечно и зелено, и я с наслаждением вдохнула свежий воздух, только сейчас осознав, насколько за полдня устала от пыли архива, склада и собственного кабинета. В ресторанчике, куда мы с Себастьяном заглянули, была и летняя терраса, и я, не удержавшись, попросила:

— Может быть, посидим на улице?

— Конечно, — улыбнулся Себастьян. — Если ты хочешь.

— Хочу! — подтвердила я, решив, что уж на такие желания точно имею право.

Бог смерти спорить не стал. Он отодвинул стул, предлагая мне сесть, и я осторожно пристроилась на самом краешке сидения. Себастьян сел напротив и подал знак официанту, молоденькому пареньку в светло-голубой рубашке, сделанной, кажется, под интерьер ресторанчика — потому что через окна я заметила того же оттенка голубые стены.

— «Небеса Руан» приветствуют вас, — улыбнулся он, очевидно, упоминая название кафе. — Ваше меню… Чего-нибудь желаете?

— Принесите воды, пожалуйста, — попросил Себастьян и подозрительно взглянул на меня. — Эдита, ты будешь что-то пить?

— Ну… — я смутилась. — А что есть?

— Что есть? — повторил мой вопрос бог смерти.

Официант покосился на меня, надо сказать, несколько подозрительно, откашлялся и принялся перечислять:

— Вино, шампанское, мартини, ликер, текила, коньяк… Могу предложить, — он кашлянул ещё раз, заметив, что я не особенно воодушевлена. — Отборную само…

— А не алкогольное что-нибудь есть? — опасливо уточнила я.

Ещё только самогонку мне на обед не предлагали! Вместе с текилой и коньяком! За кого этот официант меня принимает?! Но Себастьян казался спокойным, и я расслабилась немного. Может быть, у них так принято, предлагать своим посетителям весь алкогольный ассортимент?

— Сок свежевыжатый, — сообщил официант несколько удивленным тоном.

— Вот. Давайте сок, — подтвердила я.

Официант склонился в коротком поклоне и удалился. Себастьян покосился на меня с интересом, улыбнулся и поинтересовался:

— Ты не пьешь?

— Ну… Сейчас же обед? Середина рабочего дня? — я смутилась. — Я не могу пить, что ты. Мой максимум — бокал вина за ужином, и то… Нечасто.

Я спохватилась, осознав, что зря делюсь такими подробностями с богом смерти, но он вроде как не стал заострять на этом внимание. Может быть, понятия не имел, какие у моей предшественницы были вкусовые привычки? По крайней