— Ты что ж, купался?

Кук кивнул.

— Оделась?

— Да.

Он повернулся всем своим... накачанным торсом. Благо темно, не видно почти ничего. Айли не привыкла смотреть на голые торсы, еще и вести с ними непринужденные разговоры.

— Хотел охладить мысли. Проверим... удалось ли мне... — он кашлянул, как бы в том неуверенный.

Айли бессознательно потупилась. Вот был грубым, и все было понятно, как себя вести, а теперь... Она стояла и комкала в руках мокрые свитер и платье.

— Пойдем, высушишь, — хозяйски взял ее за руку Кук и потащил к их лагерю. — Угли еще точно горячие, быстро костер разведем. И правда похолодало... Ты о чем поговорить хотела?

— Гм... — мир становился все менее понятным для Айли, так что она позволила ему себя увлечь с пляжа.

Здесь деревья защищали от ветра и казалось в разы теплее.

— Опасно ведь купаться в такую погоду... Разве нет? — ответила она невпопад. — А поговорить... прости, что заглянула в твои бумаги... Но я знаю подпись на тех записках... Отвернись!

Джерри Кук уже был сбит с толку всем происходящим, спонтанным извинением, еще и заявлением, что она знает... В любом случае, он с готовностью выполнил ее просьбу. Айли быстро выудила записку из чулка.

— Вот, смотри! Я случайно прихватила. Но этот вензелек «Ф», — она восторженно ткнула пальчиком в подпись. — Так подписывался Фрикуортс, который три последних месяца сидит в тюрьме за кражу со взломом.

— " -

9. Вопрос невроза, временное перемирие и дело Фрикуортса

— 9 -

Их внезапное перемирие было настолько неожиданным и хрупким, что страшно было пошевелиться, и даже упоминание «Ф» не помогло.

Кук тихо усмехнулся первым.

— Что? — как из сна, отозвалась Айли.

— Просто я подумал... что это первый раз, когда мы целых пять минут не ссоримся.

Айли сделалось еще более неловко. Она колко ответила:

— Мы всего сутки знакомы.

— Угу, — не стал спорить Кук.

Айли погрызла губу и расправила на коленях сушившийся перед огнем свитер.

— Просто... ты выбил меня из колеи. Сначала буквально, потом намочил, теперь заморозил... А когда я замерзшая, я вообще плохо соображаю.

— Значит, надо тебя почаще морозить, — сделал Кук неожиданный вывод.

Айли поймала ртом воздух от неожиданности, они посмотрели друг на друга и... расхохотались.

— Мы что... будем еще встречаться?

— На одном острове это немудрено, а впереди неделя.

— Пять дней уже. Только.

Помолчали. Ветер свистел верхушками беспокойных сосен. Костер гнулся, потрескивал, но не сдавался, огражденный камнями.

— То, что я независима... — вдруг сказала Айли, — правда думаешь, что это плохо?..

Никогда бы не подумала, что станет о таком спрашивать шефа, тем более превратившегося из незнакомца в заклятого врага в течение суток.

— М? — очнулся от некого сладкого наваждения Кук. — Да, ты очень, очень независима. Плохо ли это?.. Не знаю. Куда хуже — твоя несдержанность.

— О, это кто бы говорил! — вспыхнула Айли. — Ты первый...

— Ну вот — видишь, — спокойно пожал Кук плечами. — Ты снова это делаешь.

— Неправда, — горячо возразила девушка, — тебе не хватает выдержки не меньше, чем мне! Даже сейчас тишину ты нарушил первым! Говорю же, и как с таким характером ты справляешься с должностью, — мстительно повторила она его утренние слова.

Кук покровительственно похлопал ее по руке, вновь приводя в недоумение.

— Сдержанность — она женщине к лицу, Айли.

Девушка недовольно вырвала ладонь.

— Ой, вот не надо валить на женщин. Наоборот, выдержка — одна из главных добродетелей мужчины. А вспомни свой револьвер? А рукоприкладство сегодня? И этот ужасный ор? Р-р! — изобразила она «ревущего медведя». — Уму непостижимо! — хмыкнула она в пустоту. — И такой несдержанный человек умудрился построить компанию.

— Ты...

— Я-то компанию не строила, ко мне какие претензии? — невинно обернулась Айли, хлопая ресницами.

Кук схватил ее за плечи. Посмотрел прямо в глаза. Голубые. У многих рыжих голубые глаза, так говорят. Сжал плотно губы. Заноза — одно слово заноза.

— Я буду на тебе тренироваться, — сузил он глаза с угрозой.

Это лучшее, что он мог сейчас сказать.

Айли прошила неизвестного происхождения дрожь. Ах да, холодно ведь. Передернула плечами.

— Да на здоровье... Пустите, платье улетит.

Оно сушилось рядом на шестке и развевалось как парус или привидение.