Yes, we can!

Всем ученым-естественникам: ударами ниже пояса вам не сбить нас с толку, потому что наша защита непробиваема. С нашей стороны редко кто изменяет своим убеждениям, куда чаще мы изменяем мнения окружающих. События, которые изменили мир до самого основания, — наша работа. Это могла быть одна-единственная битва, которая спасала целую страну или обрекала ее на гибель, открытие, которое имело политические последствия и полностью меняло отношение к религии, либо революция — насильственная и кровопролитная или только в умах. История как наука занимается именно такими переломными моментами и пытается определить и поименовать эпизоды, которые в корне изменили ход событий. Но историки интересуются также и причинами таких судьбоносных поворотов и фундаментальных перемен. И это весьма амбициозная задача — соединить множество различных нитей и выработать новый взгляд на прошлое, а значит, и на настоящее.

Но историки постоянно спорят о том, какие же события можно считать переломными. Например, мы пытаемся установить границы между эпохами, отталкиваясь от неких решающих событий. Разумеется, в этом случае речь идет об искусственных общностях и построениях, и мы — а нам уже известно, каким путем пошла история, — пытаемся установить их рамки, оглядываясь назад. И внутри этих рамок мы рассматриваем и классифицируем все произошедшее. Прорывы, случившиеся с подачи гуманитариев, не так бросаются в глаза, как открытия, скажем, в области микробиологии. Тот, кто включает торшер, озаряет комнату светом — ослепительное напоминание о человеке, который некогда изобрел лампу накаливания. Ничего подобного не происходит, когда мы раскрываем книгу: кажется, что книги существовали всегда. Ясно, что электричество сразу обращает на себя внимание на ринге. Но это не значит, что никто не сможет с ним сладить. Гуманитарные науки, а именно история, предлагают огромный выбор разнообразных прорывов! Честно сказать, всех кандидатов не удалось даже разместить в зале. Но ведь у гуманитариев не так уж хорошо со счетом, правда? Звонок!

На ринге появляется историческая фигура. Но в нашем случае это не исследователь, а предмет исследования собственной персоной. И он привлекает всеобщее внимание. Чего не скажешь о его соперниках. Александр Македонский — это настоящий тяжеловес. Мускулы по всему телу, боевая мощь. Вспомните намасленных и необъятных атлетов, которые снимаются в голливудских фильмах (о всеобщем смущении из-за того, что мать и сына в последней экранизации сыграли актеры примерно одного возраста — Анжелина Джоли и Колин Фарелл, — мы поговорим в следующий раз). Но пробивная сила Александра Македонского проявилась даже не в накачанном прессе и широких плечах, не только в его хорошо всем известных деяниях, а прежде всего в его смерти, которая вызвала невообразимую политическую реакцию. Еще когда македоняне, бедный восточный народ, занимавшийся скотоводством, тихо и незаметно жили на своих землях, отец Александра Филипп заложил фундамент для будущих легендарных победоносных походов сына, а именно создал сильную, вымуштрованную армию. Естественно, военный поход, который привел Александра и его войска в Индию, известен каждому: он заставил трепетать и греков, и римлян. Источники, как это часто случается в истории Древнего мира, не слишком красноречивы и вообще не отличаются разговорчивостью, поэтому трудно выяснить что-то об Александре и, тем более, о Филиппе. Тексты, которыми мы располагаем, вышли не из-под пера македонян, а писаны греками и римлянами. А те, конечно, были политически заинтересованы в тенденциозном изображении македонской правящей фамилии.

Так с каким же историческим переворотом предстоит столкнуться нос к носу пританцовывающему на ринге отцу электрификации? Что потрясет его так, что у него перехватит дух? Азиатский поход? Победа над персами, с которыми Греция воевала целую вечность? Да, и этого бы хватило. Но сейчас мы поговорим не об успехах Александра, о которых и так все знают, а о событии, которое заставило содрогнуться весь восточный и малоазиатский мир: о его внезапной смерти. Следствием стало то, что политическая карта мира была полностью перекроена. Великий завоеватель Александр, который между прочим (к неудовольствии македонян) насаждал собственный культ, подобный культу бога, умер совершенно заурядным и оттого еще более драматичным образом. Насмешка истории: правитель, столь многого достигший, простился с миром весьма буднично. Он сильно заболел и в 23 года скончался в Вавилоне. Отчего, какова причина? Источники не предлагают единой версии, историки также спорят. Исследователи в основном сходятся на том, что это не мог быть яд. Гибель Александра — сбывшийся ночной кошмар любого правителя: полководец не оставил наследника. Однако его жена Роксана была к тому момент беременна. В 323 году до н. э. на свет появился мальчик, но против его будущего как правителя были два обстоятельства: младенцы со столь высоким титулом, как правило, жили весьма недолго, и, более того, у македонян трон не передавался по наследству. Хотя все цари с какого-то времени происходили из рода аргеадов, они не обязательно были старшими сыновьями, предполагают даже, что вождя выбирали на собрании воинов. Кроме того, были живы еще Филипп III (в литературе его описывают как слабого рассудком, что совсем не обязательно является правдой) и Пердикка, сводный брат Александра (тема полигамии в македонской правящей династии уже возникала в другой главе). Оба сначала выступали бы регентами при малолетнем царе, до тех пор пока Александр IV не достиг бы совершеннолетия и не взошел на престол. Но довольно теории. На практике же последующие годы в македонском царстве творилась неразбериха и чехарда имен и интриг, дело дошло даже до вражды между наиболее высокопоставленными офицерами армии Александра — диадохами. Предполагают, что Александр IV в возрасте 14 лет вместе со своей матерью были отравлены. Между диадохами разгорелась с тех пор настоящая война, в ходе которой ее участники постоянно меняли лагерь. Каждый боролся за личные блага и выгоды. Распад могущественной когда-то империи Александра Македонского, ставший итогом многочисленных стычек между диадохами (они вошли в историю как войны диадохов — 321–277 до н. э.), полностью поменял политический ландшафт от Македонии до самой Малой Азии: теперь эти территории занимали отдельные небольшие государства. Победители основали новые правящие династии: Птолемей — род Птолемеев, который с тех пор управлял Египтом; Селевк — государство Селевкидов, а Антигон, известный как Одноглазый, или Циклоп, дал начало младшей ветви царей Македонии.

Оглядываясь назад, можно сказать, что в истории Древнего мира начиналась новая эпоха — эллинистическая. Этой темы боятся на государственном экзамене — так все там путано и непонятно, не говоря уже о толпах действующих лиц. Цари, ставшие во главе государств диадохов, отождествляли себя с греками (равно как Филипп и Александр), а потому они без проблем адаптировались к религиозным культам своих новых владений. Рождалось новое искусство править. За несколько десятилетий власть переосмыслила самое себя и полностью перераспределилась, что оказало в свою очередь огромное влияние на судьбы Греции и Рима, а также на отношения диадохов и их последователей — эпигонов. Если коротко, то: после смерти Александра мир стал уже не таким, каким был прежде, одно только событие полностью его изменило.