молчал. Тогда она решила, что его любовь — юношеское увлечение, и не больше.

П е т р (после паузы). Скажи, Лена, ты довольна своей жизнью, ты счастлива?

Е л е н а  М и х а й л о в н а (задумавшись). Счастлива ли я? А что такое счастье? Каждый человек понимает его по-своему. И думает, что он счастлив.

П е т р. Ты не ответила на мой вопрос.

Е л е н а  М и х а й л о в н а. По-моему, ответила, и со всей определенностью.

П е т р (после некоторого раздумья). Извини меня за вопрос. Но как случилось, что ты оказалась без работы? Инженер-химик — и вдруг домашняя хозяйка.

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Я специалист по трикотажу. У нас в городе таких предприятий, как ты сам знаешь, нет. Некоторое время я работала в детском саду, но, сказать по правде, мне было неинтересно. Так, убивала время. Потом у нас заболел Костик. Я взяла отпуск. На этом все и кончилось.

П е т р. А что же Егор?

Елена молчит.

Значит, положение безвыходное? И ты смирилась? И не пыталась найти себе работу по душе?

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Сказать откровенно?

П е т р. Только так.

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Нет.

П е т р. Не верю, неправда!

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Видишь ли, у Егора большая нагрузка. Он много работает, устает, и мне хотелось облегчить ему жизнь. И я не нахожу, что поступаю неправильно.

П е т р. И тебя такая жизнь устраивает?

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Вполне. (Отвернувшись от Петра.) Я не работаю, зато дома полный порядок. Сад, огород — все это отнимает много времени. Ведь кто-то должен вести хозяйство.

П е т р. Я это уже слышал от Егора.

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Я член родительского комитета нашей школы.

П е т р. И об этом слышал. (Вспыхнул, с болью и за Лену и за Егора.) Черт знает что! Я не узнаю тебя. Распустила ты своего Егора.

Неловкое молчание.

Е л е н а  М и х а й л о в н а. А что мне было делать? Бросить ребенка, Егора и уехать в другой город?

П е т р. Лена, ты же умный человек, должна была понимать… Да нет, что с вами происходит?..

Е л е н а  М и х а й л о в н а (еле сдерживая слезы). Петя, я очень прошу, не задавай мне больше никаких вопросов. Я люблю Егора, люблю его таким, как он есть.

П е т р. Извини, Лена. За мою бестактность извини.

Появляется  К о с т я.

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Костя, к тебе тут Оля приходила.

К о с т я. Спасибо, мама. Я ее только что встретил. (Идет к себе.)

П е т р. Костя, ты не забыл, что мы едем сегодня на рыбалку?

К о с т я. Нет, не забыл. Но мне что-то расхотелось.

П е т р. Жаль, очень жаль.

К о с т я. Мне тоже жаль. (Уходит.)

Е л е н а  М и х а й л о в н а (посмотрев ему вслед). Да, а он совсем уже взрослый.

Входит  Е г о р. Вид у него усталый. Он явно чем-то взволнован, но старается не показать это.

Е г о р (небрежно бросает на шахматный столик кожаную папку). О чем беседа?

П е т р. Так, о жизни.

Е г о р. А отец дома?

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Дома.

Е г о р. А Костя?

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Только что пришел.

Е г о р. А ты, братец, как я вижу, на рыбалку собрался?

П е т р. Как договорились.

Е г о р (подходит к рюкзаку, пробует его поднять). Ого, крепко рюкзачок набил!

П е т р. Не беспокойся, твой не легче. Ты Дмитрия не видел?

Е г о р. Утром видел, а что?

П е т р. Да крючки он обещал нам сделать.

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Если обещал, то сделает.

Е г о р (в сторону). Елена Михайловна, позови-ка, пожалуйста, нашего именинника.

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Именинника? Какого именинника?

Е г о р. Да сына нашего, сына!

Елена Михайловна пожимает плечами, недоумевающе смотрит на мужа, уходит.

Е л е н а  М и х а й л о в н а (за сценой). Костя! Костик! Тебя отец зовет.

К о с т я (за сценой). Мамочка, я очень занят.

Е л е н а  М и х а й л о в н а. А ты отложи свои занятия.

К о с т я. Хорошо, сейчас приду.

Е л е н а  М и х а й л о в н а  возвращается.

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Егор, что-нибудь случилось?

Е г о р (передает Елене Михайловне газету). Ознакомься. (Подчеркнуто вежливо.) Сочинение Валентины Павловны Лобачевой.

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Опять о комбинате что-нибудь?

Е г о р. На этот раз Валентина Павловна удостоила своим вниманием учащихся наших школ. «Молодой человек и эпоха коммунизма».

Е л е н а  М и х а й л о в н а (смотрит газету). Что-нибудь про нашего Костика?

Е г о р. Почитай — узнаешь. (Петру.) Удивляюсь я, Петр, откуда в наши суровые, трудовые дни столь страстное стремление к громкой фразеологии? Слово «коммунизм» склоняется по всякому поводу. Затаскали, как модную песенку.

П е т р (Елене). Ну, что там?

Е л е н а  М и х а й л о в н а (не отрываясь от газеты). Пока ничего особенного.

П е т р. Интересно, что тут про моего племянника настрочили. (Подходит к Елене Михайловне, заглядывает в газету.)

Е г о р. Не думаю, чтобы сие сочинение доставило тебе большое удовольствие. Статейка, я бы сказал, тонко написана.

П е т р (после паузы). А по-моему, без всяких тонкостей… С предельной ясностью.

Е г о р. Да?.. А это что? (Читает.) «В правильном воспитании учащихся особенное значение имеет сила хорошего примера родителей…» Все верно… «в общественной и личной жизни, в исполнении общественного долга». Спорить не о чем. Но ты посмотри, что она дальше пишет: «К сожалению, некоторые родители недооценивают это. Всю ответственность за воспитание своих детей нередко перекладывают на школу, учителей, пионерские и комсомольские организации. У таких родителей обычно одна отговорка: «Позвольте, у меня служба», или «…на моих плечах многотысячный коллектив». Это же прямой намек на меня.

П е т р. Намек — это еще не факт.

Е г о р. Не делай, пожалуйста, из меня чудака.

П е т р. Тебе, конечно, виднее.

Е л е н а  М и х а й л о в н а (вдруг, с возмущением). Ну конечно, Егор прав. Нет, как это хватает духу сказать такое про нашего Костика? Нет, вы только посмотрите, что она тут пишет!

Появляется  К о с т я.

К о с т я. Папа, ты меня звал?

Е г о р. Что ж, сынок, делаешь успехи, а я, отец, узнаю о них последним.

К о с т я. Ты о статье?

Е г о р. Я о тебе. Ну, что скажешь?

Костя молчит.

Ты что, дар речи потерял? Или, быть может, в статье все верно?

К о с т я (тихо). Да, верно. Все верно.

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Костик, это неправда!

К о с т я. Нет, мама, все, что здесь написано, — правда!

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Егор, он на себя наговаривает!

Появляется  И л ь я  П р о к о п ь е в и ч, в руках газета.

Е г о р. Значит, это правда, что ты внес деньги в школьную кассу за металлолом, который ты якобы собрал?

К о с т я. Правда.

Е г о р. И из колхоза тебя тоже за дело выставили?

Костя молчит.

Костер ты разжег?

Костя молчит.

Твои товарищи работали, а ты, значит, решил обогреться? Красиво! Ничего не скажешь.

К о с т я. Я норму свою выполнил.

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Егор, как ты не понимаешь, это же всё придирки!

Е г о р. Нет, ты скажи мне, как ты докатился до того, что стал самым «популярным» учеником в городе? Товарищи перестают ему доверять! Решил «героем» стать?

К о с т я. Я…

Е г о р. Да, ты! Как же, на субботник не пошел — «герой». Команду