Хлопчики, почтительно склонив головы, присели рядом с ним. Мы же, как было велено, наоборот, скромно удалились на лестницу и, вытягивая шеи, оттуда пытались следить за действиями специалистов. Собственно, ничего мы не увидели и увидеть не могли – три широкие спины надежно закрывали обзор. Майор негромко объяснял что-то своим ребятам, но те слова, что я могла расслышать, казались полной абракадаброй.

Сработали они действительно быстренько. Не прошло и пяти минут, как все трое поднялись, и майор махнул нам коробкой.

– Идите сюда!

– Что там? – спросил Витя, когда мы подошли.

– А, халтура! Сделано на уровне клубной самодеятельности.

– То есть оно и не взорвалось бы? – я почувствовала себя глупо.

– Почему не взорвалось? Я говорю, что сделано халтурно, сплошные сопли висят, а рвануло бы за милую душу. Если бы кто попробовал дверь открыть, пришлось бы его потом столовой ложкой со стен соскребать. Теперь надо посмотреть, нет ли здесь еще подобных шоколадок.

Тщательно проверили лестничную клетку, потом я открыла дверь, и группа осмотрела квартиру. Слава богу, никаких сюрпризов больше не нашли. Наконец, минеры удалились, унося с собой нафаршированную коробку и строгие указания Самойлова – немедленно передать ее в лабораторию на предмет установления идентичности взрывного устройства с тем, что было использовано при убийстве Кондратова и при взрыве синего «Москвича», из которого стреляли в Мельникова. Собственно, ни я, ни Витя не сомневались в результате экспертизы.

– И пальчики, пальчики прежде всего пусть проверят, – напомнил он майору.

– Сейчас прямо в лабораторию и отвезем, – заверил майор и убыл со своими хлопчиками.

Когда мы остались одни, я прошла на кухню и без сил рухнула на табуретку.

– Нет, такие испытания не для моих нервов. Я существо нежное, можно сказать, хрупкое, а тут то стреляют, то взрывают… Вить, давай по кофейку вмажем, для успокоения нервной системы?

– Вмажем, – согласился Витя.

Мы пили кофе и рассуждали, как же нам изловить бандитов, которые так мешают жить хорошей девочке Тане Ивановой.

– Они мне надоели! – пожаловалась я. – Не понимаю, чего они ко мне пристали? Вроде я еще ничего плохого им не сделала.

– Значит, получили серьезный заказ от богатенького человека. И кажется мне, что этот богатенький человек – твоя подружка, Косачева. Не иначе, она их натравила, помнишь, как требовала тебя убрать? До чего же настырная баба! Ну не нравишься ты ей, Танечка, активно не нравишься, вот она и сказала: «Фас!»

– Так она же меня купить хотела… Нельзя же быть такой непоследовательной!

– Да, это у нее крупный недостаток. Ведет она себя совершенно неприлично. Надо будет ей об этом сказать при первой же встрече. С другой стороны, ее тоже понять можно. Она все-таки бухгалтер, подсчитала, наверно, и получилось, что убрать тебя дешевле, чем купить, у нас это всегда дешевле… А поскольку ты ей не нравишься…

– Скоро я ей еще больше не понравлюсь, – пообещала я. – Вот только домой к ней мы с утра не успели, с этой бомбой дурацкой.

– Почему дурацкой? Представь, возвращаешься ты домой, не думая ничего худого, открываешь свою собственную дверь и… ба-бах! Если бы не твое ведьминское чутье, все у них получилось бы.

– Витя, прекрати.

– А вообще, они упрямые ребята, – не обратил внимания на мою просьбу Самойлов. – Попробовали вскрыть квартиру, не вышло. Тогда хотели застрелить, опять не получилось. Но они не опускают руки и в ту же ночь минируют твою дверь. Не перевелся еще трудовой народ на Руси! Даже интересно, что они дальше придумают?

– Скоро узнаешь, – мрачно пообещала я. – Ты зачем меня пугаешь?

– А чтобы ты, наконец, осознала всю серьезность ситуации. Ты хоть понимаешь, что жива до сих пор только потому, что тебе везет как… как…

– Как утопленнику, – подсказала я.

– Тьфу! Танька!

– Да ладно, Витя, я же все понимаю. Ну чего ты от меня хочешь?

– Больше всего, – мечтательно закатив глаза, признался Самойлов, – я хотел бы арестовать тебя и держать в маленькой такой, уютной одиночной камере с хорошими решетками. А в коридоре часового поставить. И сидела бы ты там тихо, спокойно, в полной безопасности… Я бы тебе целую пачку газет принес, и местных, и центральных. Ты бы их читала и, что там есть интересного, мне бы потом пересказывала… Хорошо-то как было бы…

– Угу. Сидеть, значит, взаперти и читать местные газеты, так?

– И центральные тоже.

– Извини, Витечка, но ничего не выйдет. Я тебя, конечно, понимаю и изо всех сил тебе сочувствую, но помочь ничем не могу, – безжалостно отказалась я. – У меня совершенно другие планы.

– Какие? – обреченно спросил он.

– Поеду сейчас пугать Косачеву. Позвоню ей, вытащу из офиса, а дальше – как договаривались. Дам послушать пленку, потребую денег. А потом посмотрим, что она делать станет. По-моему, она должна броситься к этим отморозкам. Так что надо ребят приготовить, вполне возможно, их сразу и брать придется.

– Это разумно, – согласился Самойлов. – Сейчас я Ярославцеву позвоню, чтобы все организовал. Начальство в курсе, так что ждут только моего звонка.

– Вот это хорошо.

– Только нам с тобой сначала домой к Косачевой съездить надо, – напомнил он. – Магнитофон из подъезда забрать.

– Черт побери, забыла совсем!

На всякий случай я поднялась и позвонила в пятьдесят седьмую квартиру, вдруг Елена Викторовна сегодня осталась дома. Но за дверью было тихо. Витя тем временем снял магнитофон и теперь проверял запись, слушал конец пленки. Такая же тишина.

Когда мы подъехали к офису «Орбиты», Витя взял у меня телефон и снова позвонил Ярославцеву. Коротко переговорив, ткнул пальцем в сторону серой «Волги» с дремлющим шофером.

– Наши готовы. Слушай, Таня, может, лучше я ее вызову, все-таки я лицо официальное, она не сможет отказаться разговаривать.

– Если эта пленка будет как-то связана для нее с тобой, она тут же рванет к адвокатам. И где ты тогда будешь, официальное лицо? Нет уж, лучше мы, частные лица, сами друг с другом разбираться будем.

Я набрала номер рабочего телефона Косачевой, который Витя нашел в своей бесценной папочке. Один гудок, и она сняла трубку. Ну да, телефон же у нее на столе.

– Слушаю, – голос усталый, недовольный.

– Добрый день, Елена Викторовна. Это вас Иванова беспокоит…

– Что? – взвизгнула она. – Как… – дальше ей хватило ума не продолжать, но для меня эти два коротких слова прозвучали полным признанием в организации покушения на убийство. И уж моего-то звонка она не ждала, это точно.

– Не ждали? – ласково спросила я.