Тони кивнул, не зная, с чего начать.

— Ваша жена встала утром как обычно?

— Немного раньше. Во вторник все утро шел дождь, и белье просохло только к вечеру. Она собиралась весь день гладить.

— А вы?

— Я спустился в половине седьмого.

— Вы завтракали вдвоем? Говорили о том, с кем вам предстоит встретиться днем? Постарайтесь быть точным.

Дьем разложил перед ним протоколы прежних допросов, самых первых, когда его по очереди допрашивали лейтенант жандармерии Триана, Гастон Жорис, с которым он частенько сидел за аперитивом у своего брата, и инспектор Мани, корсиканец по происхождению.

— Я еще накануне сказал ей, что мне предстоит тяжелый день, что я не приеду к обеду и, возможно, опоздаю к ужину.

— Вы подробно рассказали, что собираетесь делать?

— Я сказал только, что поеду на ярмарку в Амбасе, где меня ждали клиенты, и что нужно кое-что отремонтировать в Болин-сюр-Сьевр.

— Далековато от вас, не правда ли?

— Болин находится всего в тридцати пяти километрах от Сен-Жюстена, а я уже начал расширять круг своих клиентов.

— Вы знали уже тогда, что это неправда?

— Это не было полной ложью.

— В семь часов вы поднялись наверх разбудить дочь. Вы часто это делали?

— Почти каждое утро. Я будил ее перед тем, как приступить к утреннему туалету.

— Вы выбрали свой лучший синий костюм, который надевали по воскресеньям.

— Из-за моей встречи в Пуатье. Я должен был выглядеть респектабельно в глазах Гарсиа.

— Мы поговорим о нем позже. Когда вы спустились, ваша дочь была на кухне и собиралась в школу. Перед тем как отправиться в Амбас и Болин-сюр-Сьевр, вы должны были заехать на почту и на вокзал, где вас ждала посылка.

— Да, поршень, который я заказал для моего клиента из Болина.

Два-три раза он машинально взглянул на пустой стул перед столом следователя, и Дьем в конце концов догадался, что на прошлой неделе там сидела Андре.

Этот совершенно обыкновенный стул, который так и стоял там с пятницы, казалось, раздражал Тони, и следователь, расхаживая по кабинету, переставил его к стене.

— Вы предложили дочке отвезти ее в школу на грузовичке.

— Да.

— Это было исключением из правил? Была ли у вас причина быть особенно нежным с ней в то утро?

— Нет.

— Вы спросили у жены, надо ли что-нибудь купить в деревне?

— Нет. Я говорил об этом инспектору. Я уже вышел на крыльцо, когда Жизель меня окликнула: «Ты не мог бы зайти в бакалейную лавку купить килограмм сахара и два пакета стирального порошка? Тогда мне не нужно будет одеваться». Это ее точные слова.

— Такое бывало часто?

Так ли уж необходимо вновь обсуждать все детали их хозяйства? Он уже говорил об этом с Мани. Как и в любой семье, почти каждый день приходилось что-нибудь покупать, например, у мясника или колбасника. Но Жизель старалась не посылать его в эти лавки, потому что там почти всегда приходилось ждать.

— Это не мужское дело, — говорила она.

В ту среду ей хотелось поскорее начать гладить. Накануне они ели жаркое, и его хватило бы на обед, поэтому за мясом идти было не нужно, значит, покупки можно сделать только в одной лавке.

— Следовательно, вы уехали вместе с дочерью.

Он словно вновь увидел в зеркальце Жизель, как она стояла на крыльце, вытирая руки о фартук.

— Вы отвезли Мариан в школу и поехали на почту. Дальше?

— Я поехал в бакалейную лавку.

— Сколько времени вы там не появлялись?

— Наверное, месяца два.

— Вы не заходили туда после получения того письма, где было всего лишь два слова: «Теперь ты»?

— Нет.

— Вы были взволнованы, месье Фальконе?

— Нет. Мне просто не хотелось встречаться с Андре, особенно у всех на глазах.

— Вы боялись себя выдать?

— Я чувствовал себя не в своей тарелке.

— Кто был в лавке, когда вы вошли?

— Я помню, что там были какой-то мальчик, на которого я не обратил внимания, одна из сестер Молар и старуха, которую все зовут Поварешкой.

— Старая мадам Депьер была там?

— Я ее не видел.

— Вы дожидались своей очереди?

— Нет. Андре сразу меня спросила: «Что ты хочешь, Тони?»

— Она обслужила вас раньше других? И никто не протестовал?

— Это нормально. Почти везде мужчин обслуживают в первую очередь.

— «Килограмм сахара и два пакета стирального порошка».

— Она взяла все это с полок и сказала: «Подожди минуту. Я получила сливовый джем, который твоя жена спрашивала у меня еще две недели назад». Скрылась в подсобке и вернулась с банкой того джема, какой я обычно видел у себя дома.

— Ее долго не было?

— Не так чтобы очень.

— Минуту? Две?

— Мне показалось, недолго.

— Столько, сколько требуется, чтобы взять банку и принести ее в магазин? Или чтобы поискать ее среди нагромождения других товаров?

— Не могу сказать точно. Я не знаю.

— Андре Депьер была взволнована?

— Я старался не смотреть на нее.

— Тем не менее вы ее видели. И слышали ее голос.

— Я думаю, что она была очень рада меня видеть.

— Она больше вам ничего не сказала?

— Когда я уже выходил, она крикнула мне вдогонку: «Удачного дня, Тони!»

— Ее тон показался вам естественным?

— Тогда я не обратил внимания. Это был совершенно обычный день.

— А потом? Вы думали об этом после того, что произошло?

— Возможно, голос был нежнее обычного.

— Андре случалось раньше выказывать вам нежность?

Надо было говорить правду.

— Да. Не знаю, как объяснить. Примерно так я иногда разговаривал с Мариан.

— С материнской нежностью?

— Нет, это не совсем то слово. Скорее в ней было что-то покровительственное.

— Смотрите, вот первое совпадение: жена посылает вас в лавку, что бывало не так часто, вместо того чтобы пойти самой. Второе совпадение: джема, который ела только она одна, не было в магазине уже две недели. И в этот день как раз поступает товар, и вам вручают баночку. Третье совпадение, которое инспектор Мани не преминул подчеркнуть: в тот день вы пошли не прямо домой, а поехали на вокзал.

— Я заказал поршень с курьерским и…