разбегаются, пускают пульсацию венам. Мне кажется, что я превращаюсь в пластилин. Сама ничего не могу, только под руководством горячих пальцев.

– Твои соски снова затвердели? Скажи мне.

– Я не… Они не…

– Там, в кабинете, торчали сквозь рубашку. Так и просили приласкать.  

– Это от холода…

– Сейчас ты тоже замерзла?

Не успеваю ответить, как пальцы мужчины проходят по груди. Очерчивают соски, тут же исчезая. А словно оголенными проводами коснулись, ударило разрядом тока.

Он просто дразнится, едва задевает, сжимает подушечками пальцев и тут же отпускает. А у меня с каждой секундой всё стягивает внутри, наливается жаром.

Со стыдом понимаю, что между ног становится влажно. Особенно, когда мужчина цепляет резинку моих штанов, проталкивая пальцы дальше. Его горячая кожа плавит всё, разъедает.

– Не надо.

– Разве ты не хочешь? Чего ты боишься, ммм?

– Я не…

Жар приливает к лицу, жжет щеки от мысли, что мужчина всё сейчас почувствует. Как остро я реагирую, как легко поддаюсь на касания того, кого даже не вижу. Не знаю, кто касается.

Давид?

Алан?

Кровь словно закипает в венах, сердце сходит с ума, когда мужчина гладит пальцами мои половые губки. Не двигается дальше, не раздвигает. Но это намного интимнее всего, что у меня было.

Неспешные касания, от которых ток бежит по венам. Кислород взрывается, превращаясь в душащий пар. Не могу вздохнуть, когда мужчина идёт дальше, скользит по моему лону и смазке.

– Такая влажная, пиздец.

Я должна что-то сказать, сопротивляться. Только мысли превращаются в дым, мышцы наливаются свинцом. Так сложно двигаться. Слова застревают в груди, давят, заставляя румянец расползаться по коже.

– Я… Ох.

Всхлипываю, когда мужчина давит на клитор. Простреливает возбуждением, от которого ком в горле. Всё слишком, непривычно, неправильно. И я тону в этих ощущениях.

Всё скручивается в тугой узел с каждым давлением мужчины. Он сильнее вжимается в меня, его свободная рука поглаживает шею, придерживая. Чтобы никуда от него не делась.

Когда возбуждение становится невыносимым, тело сковывает судорогами, я стараюсь сбежать. Отодвинуться от горячих пальцев, вернуть себе способность мыслить. Но только упираюсь ягодицами в стояк мужчины. Чувствую, насколько он крепкий, даже сквозь ткань брюк.

– Тебе хорошо, Ань? Ответь мне. Скажи, - приказывает, а у меня всё дрожит от этого тона. От того, как пальцы очерчивают мою дырочку, едва проникая внутрь. – Скажи, что хочешь меня. Ты ведь хочешь.

– Я не… - захлёбываюсь словами, тону в своём возбуждении. Пошлом, неправильном. Словно демон вырвался наружу, толкает навстречу пороку. – Да.

– Бля, - ругается, проталкивая в меня один палец. Любой дискомфорт рассыпается на осколки, когда мужчина проводит губами по моей шее. Продолжает ласкать клитор, заставляя всхлипывать и трястись. – Какая ты узенькая. Открытая. Уже на грани? Я чувствую, как ты сжимешь меня. Как хочешь… Попроси об этом, попроси меня.

– Пожалуйста.

Я не думаю о том, что говорю. Вены горят от жидкого возбуждения, всё тело превращается в кисель. Мне просто нужно… Нужно, чтобы это прекратилось, чтобы закончилось. И напряжение ушло.

– Умница.

Тихий шепот обволакивает, давит сильнее. И… Бьёт по самому центу возбуждения, заставляя рассыпаться на кусочки. Возбуждение лопается, опаляя жаром всё нутро, выворачивает эмоции, открывает их для мужчины.

Меня трясёт, а в голове взрываются искры. В темноте комната плывёт, шумит кровь в голове. Я ничего не ощущаю, не принадлежу себе. Будто разлетелась на атомы, поднялась к космосу.

Меня потряхивает, когда мужчина давит на плечи, опускает на спину. И нависает сверху. Вздрагиваю, когда мужчина сжимает мои штаны, окончательно стягивает их с меня. Ведёт ладонями по ногам, обводит колени и раздвигает их в стороны. Прижимает своим весом к кровати.

Я не чувствую на мужчине одежды, а что-то твердое и горячее прижимается между ног. Ведёт по лону, давит на клитор, подталкивая выгнуться в новом приступе желания.

– Какая ты отзывчивая.

Похвала ложится теплым слоем, заставляя забыться в ощущениях. Нереальных, острых. От которых стыдно, а хочется ещё. Чуточку касаний. И поцелуев. И…

На глазах слёзы из-за сильного оргазма, я ничего не соображаю. Не могу рассмотреть лицо. Я только что кончила от ласк и не представляю, кто передо мной.

Алан или Давид?

Давид или Алан?

– Теперь ты от меня никуда не денешься.

Глава 16. Аня

– Теперь ты от меня никуда не денешься.

Фраза мужчины должна испугать, но вместо это вызывает трепет в душе. Настолько искренне она сказана, просто. Словно решенный факт, с которым мне нужно смириться.

Только я не собираюсь.

Конечно, не буду.

И возмущусь, поспорю.

Просто чуть позже, не в момент, когда все вены в теле натянуты струной. Со мной творится что-то невообразимое, непонятное. Но тело полностью поддаётся этому мужчине.

Дрожит от его касаний, покрывается россыпью мурашек. Я чувствую член мужчины, как он скользит по лону. И от этого всё кажется острее, его дыхание на лице обжигает.

Щетина колет подбородок, а жгучие поцелуи на губах заставляют отвлечься. Мужчина кусает губы, тянет, толкается по ним языком. А затем отстраняется.

Снова и снова.

Пока бёдра не сведёт судорогой, возбуждение не потечет вместо крови. Оно обволакивает всё тело, запускает туман в голову. Всё остальное такое неважное, пустое.

Есть только я и мужчина.

Никакого расстояния между нами.

В темноте ничего не рассмотреть, но я использую руки. Скольжу по литым мышцам, сжимаю предплечья. Пальцы оглаживают твердый пресс, пересчитывают каждый кубик.  

Я занимаюсь такой ерундой, пока мужчина вот-вот войдёт в меня. Предвкушением и страхом сковывает тело, но я ничего не говорю. Только стон вырывается, когда головка члена проходится по лону, задевает такой чувствительный клитор.

Мне кажется, что я сейчас умру от любого касания. Просто превращусь в пепел, настолько всё горит. Между ног огонь, лижет бедра и лоно, разгорается с новой силой.

Тот оргазм не был избавлением и спасением. Он лишь отстрочил неизбежное, оказался розжигом для настоящего костра. Когда даже пальцы подрагивают из-за возбуждения.

– Хватит, - прошу, хотя на самом деле хочу совершенно другого. Не могу понять себя, своей реакции. Но сейчас нет на это сил. – Я не…

– Всё хорошо, куколка. Я сделаю всё медленно.

Щетина.

Куколка.

Давид.

– Давид, не… Я не смогу сейчас, - каждое слово наждачкой проходится по горлу, прерывистое дыхание заглушает всё. – Я не хочу так.

– А как ты хочешь, Анют? Попробуй, какой он