О, да. Потрясающая девчонка.

Почти мой идеал.

— Что же, — сказал я. — Давай веселиться.

Катерина

* * *

— Улыбайся, детка, — сказал Рамино, скалясь каждому из пролетающих мимо дронов. — На тебя смотрит вся Галактика!

— Ты мне платишь не за улыбки, — отрезала я. — Давай заканчивать с пустыми разговорами. Что там с жеребьёвкой?

— Какая сердитая цыпочка, — ещё шире оскалился этот лис. — Ты же красивая баба, знаешь? Не идеал, конечно, что уж там. Но вполне себе ничего. А при качественном апгрейде могла бы стать ошеломительной красоткой. И тогда воевать бы не пришлось. Я бы тебя с удовольствием сделал одной из моих девочек. Может, подумаешь об этом?

— Всю жизнь мечтала, — хмыкнула я, почему-то снова с сочувствием вспомнив Стеллочку. — Даже не тошнит, когда представляю. Веришь? Нет? Правильно делаешь.

— Так ты мне вот что объясни: тебя мама не учила, что с мужчинами надо быть милой?

— Я могу тебе двинуть между ног, — сказала я. — Это будет мило.

Рамино закатил глаза:

— Совершенно безнадёжная!..

Как же он достал.

— Дай мне номер моего истребителя, будь добр. Я не готова и дальше слушать твои отеческие наставления.

Он хмыкнул и демонстративно раскинул руки, щелчком пальцев снова подключая микрофон:

— Наша Милашка, дамы и господа! Новая участница гонок — и самая горячая, разве нет? Ожидаю ваших ставок!

Я мысленно порадовалась, что не могу видеть “зрителей”. Мне хватало ставок, комментариев и скабрезностей, высвечивающихся на голоэкране.

“На тебя направлено слишком много внимания, — сказал Тринадцатый. — Это сбивает. Но явно одно: жеребьёвка будет без подвоха. По крайней мере, ему действительно интересно, какой тебе достанется истребитель.”

Я даже удивилась. Неужели Рамино решил ради разнообразия играть честно? Может, звёзды замёрзли, а я и не заметила?

“Подвох будет после жеребьёвки, так что контролируй эмоции”.

А, вон оно что. Ну, по крайней мере, со звёздами всё в порядке. Какая-никакая, а радость!

— Итак, Милашка будет выступать под номером че-етыре! — провозгласил Рамино. — И это интересно. Пилоту ЗС достался истребитель альдов, подарок от нашего лучшего спонсора. Как она справится с ним?!

Рамино бросил на меня взгляд и одарил крайне многообещающей ухмылкой.

— Базовые данные нашей Милашки вызвали у вас хороший отклик. Я вижу много заказов на персонажа! Так что решил разнообразить вам сюжет. Потому сегодня приглашён выступать ваш любимец, Кекс! Победитель прошлый гонок и, по чудесному совпадению — бывший однополчанин нашей Милашки, предавший своих товарищей. Разве не станет от этого в холодном космосе горячее?!

Твою мать. Просто… твою мать!

Кекс. Может ли это быть тот, о ком я думаю?

Макс. Он как-то упоминал, распуская перья перед Зарой, что в детстве его называли Кексом. Из-за толстой мордахи.

Но это бессмыслица, какая-то игра. Макс делал облёт сектора и умер во время атаки альдов, не успев даже предупредить нас. У него на истребителе накрылась связь…

Либо она не накрылась. Возможно, он удрал, оставив нас без прикрытия и с голой жопой. Альды взорвали мини-станцию, которую он защищал, потом начался натуральный трындец, так что нам было ни до чего. Потом, когда атака была худо-бедно отбита, мы кинулись проверять. Связь пропала, вирт вырублен, станция разлетелась на космические обломки… Офицера Макса Рильца записали в число погибших — и забыли. Звучит не особенно красиво, но с учётом того, как жарко было на фронте, потери давно стали чем-то обыденным.

И вот теперь, здесь…

“Сохраняй спокойствие”, — посоветовал Тринадцатый.

Умный мне тут нашёлся.

Но вообще альданец прав, надо взять себя в руки. Не хватало ещё истерить тут, как девочка-подросток перед первым свиданием… Я вошла в высокий, красиво подсвеченный ангар, где нас ждали наши птички. Пилоты, которые уже прошли жеребьёвку, стояли рядом со своими истребителями, ожидая команды на старт. Я окинула этих ребят беглым взглядом, оценивая риски.

Все присутствующие выглядели, как гуманоиды. С другой стороны, никогда нельзя сказать наверняка: те же амо могли принимать при желании любую форму, копируя “образец” вплоть до ДНК. А лининки, маленькие разумные моллюски, с удовольствием порой пилотировали андроидов, ничем не отличимых от людей. Но всё ж таки сомнительно: несмотря на свою разумность (или, возможно, благодаря ей) эти существа деньгами не то чтобы интересовались.

Так что рабочая гипотеза гласит: все здесь гуманоиды. Причём двое — альданцы. Искренне надеюсь, что не мутанты вроде Тринадцатого… А вон, как я понимаю, Кекс. Лицо скрыто маской, но фигура, дурацкий скафандр с кексами, ярко-рыжая шевелюра… Да, это мог бы быть Макс.

Кекс срисовал мой взгляд; я загривком чуяла, что он смотрит в ответ. Порт-вирт передал мне входящий сигнал: “Запрос по вирт-связи от Кекса”.

Предчувствуя грядущие неприятности, я приняла вызов.

“Привет, Кат. Не ожидал тебя тут увидеть”.

Серьёзно? Мы просто вот так вот поздороваемся?!

Чутьё подсказывало, что это всё же Макс. Но я понятия не имела, что мне нахрен делать с этой информацией.

Ещё один пилот прошёл жеребьёвку. Ему достался относительно стандартный военный истребитель.

“Кат? Так и будешь меня игнорить?”

“Я тебя не знаю”, — что ещё я могла бы сказать ему в этих обстоятельствах?!

“Это я, Макс! Кат, ну хватит!”

“Единственный Макс, которого я знала, умер. Ты не можешь быть им”.

“Да ладно? Тогда я не могу помнить, как мы с тобой и Зарой драпали от гигантского ленивца”.

Дерьмо. Это всё же он.

“Что именно я подсунула тебе в стакан на Ломиффе?”

“Красного слизня. И да, это была идиотская шутка!”

“Сам виноват”, — огрызнулась я привычно.

Слишком привычно. И это проблема, когда речь идёт о гонках на выживание.

“Макс, тебя ничего не смущает?”

“Если честно, да, — ответил он. — Не ожидал тебя тут увидеть.”

“Я тебя тоже, знаешь ли.”

“Неплохо для мертвеца, а?”

“Ага. Здорово. Макс, коль уж мы с тобой так мило болтаем, ты не хочешь мне объяснить, как ты тут оказался и почему выжил?”

“А ты не рада?”

“Зубы мне не заговаривай”

“Кат, ну что ты хочешь услышать? Да, я, как и ты, получил предложение от Рамино во время той миссии на Обисе. Я посмотрел на обещанные суммы, подумал внимательно и спросил себя: а какого, прости, моржового хрена? Мы сражались в войне, засыпали в истребителях и могли сдохнуть в любой момент, потому что кому-то наверху, видите ли, захотелось новую планету. Оно нам, прости, надо? Что мы получили бы в итоге этого чудного мероприятия — смерть, крио, забвение? Меня задолбало. Я понял, что из этой игры надо валить.”