– Воин Великой Германии не отступит перед славянскими унтерменшами.

Бум! – выстрел. Пуля входит в землю в опасной близости от яиц гондураса по имени Ульрих.

– А у тебя выхода нет. Так что – давай, отступи перед славянским унтерменшем – в виде исключения! Кстати, лейтенант, у вас в рейхе офицеры без яиц бывают? – спрашиваю я, доставая из голенища его же сапога его же нож (тот самый, тот самый), и потихоньку разрезаю брюки. И втыкаю (а чего мне жалеть!) в ногу суперменша (скажете – юберменш, так я в школе английский изучал). Тот хрюкает, как недорезанный кабан (каковым он и является), что-то звиздит по-немецки.

– Шпрехен зи русиш, дойче швайне? – блещу я полиглотией. И с чувством морального удовлетворения слегка вонзаю нож в левое бедро Хуильриха (это тебе за печень, сука), да поближе к яйцам. Впечатлился… Слабоват оказался, даже ничего радикального не понадобилось. Заговорил, аж захлебывается от старания:

– Мы должны были внедриться к частям, выходящим из нашего окружения, а затем найти, чтобы взять в плен генерала. При невозможности пленения – уничтожить, но вывезти тело и документы.

– Какого генерала?

– По сведениям, полученным от перешедшего к нам сотрудника кобринского НКВД, где-то здесь, в лесу, среди окруженцев видели русского генерала. Фамилия ни ему, ни нам неизвестна.

– Где это бывший сотрудник НКВД?

– Был с нами. Наверное, уже убит.

– Спасибо, Хуильрих… и прощай. Земля наша тебе прахом – бум! Это вроде называется контрольным выстрелом. Или контрольный – немножко другое? Надо было, конечно, патрон на него не тратить. Но не могу я пока людей резать. Не научился еще.

Смотри-ка, какую фамилию выбрал себе гейропеец – Ковалев! А че не Новодворский? Или Нахренвальный, или Мудальцов. Наверно, еще МПГПП считает своей библией, после «Майн кампфа» и плана «Ост» (МПГПП, если кто не в курсах – Международный пакт о гражданских и политических правах – библия всяческих «демократов»).

– Онищук, позови бойцов, убитых соберите, раненых – к врачу. Потом Чапай речь скажет… Ну я то есть…

– Бойцы Красной Армии, подлые ублюдогерманцы, замаскировавшись под окруженцев, проникли к нам! Они увидели в последний раз в своей полной дерьма жизни кузькину мать, и им настал полный звиздец! Только вот эти сволочи ряженые убили шестерых наших ребят. А знаете почему? Потому что мы потеряли бдительность, у Гитлера – главного недоноска германской нации, есть такой полк: «Бранденбург» называется. В него собраны русскоязычные ублядки всей Европы, они берут к себе и тех бывших советских граждан, кто решил предать присягу и Родину. И у всей этой мрази одна цель: помочь своим хозяевам сделать нас своими рабами. Немцы считают, что все народы СССР – это люди второго сорта, и предназначение у нас – стать их рабами. И это про нас, которые с букваря начинали твердить: «Рабы не мы, мы не рабы!» (Ох, вовремя я эту фишку с букварем вспомнил! Еще в детстве в «Сыне полка» вычитал – пригодилось!) Короче: впредь – абсолютная бдительность! Каждый, кого мы принимаем, должен пройти проверку, никому доверия, пусть даже у него документы и внешность Буденного, Тимошенко, Ворошилова или даже самого Берии.

Бойцов похоронить, немцев просто прирыть как бешеных сук, а то вонять начнут.

Потом Онищук со своими орлами ушел порыскать в лесу и окрестностях. Ведь до чертовой хрени всякого имущества РККА валяется сейчас на территории, захваченной фрицами.

…Сижу, учусь разбирать «ППШ», мало ли, в бою пригодится, я-то с «АК-74» служил. Ну, и другие творения великого Михаила Тимофеевича в руках, разумеется, держал. А «ППШ» – это, братцы, вам совсем не «калашников»! Блин, намудрили-перемудрили! Я про муторное заряжение диска ваще помалкиваю! Руководство по автомату в ящике было (так бы вообще пипец!), но такое мутное! Или я такой тупой от привычки к более высокотехнологичным гаджетам. Короче, долго мне пришлось помучиЦЦа! Но, как известно, если долго мучиться, то что-нибудь получится. В результате я сделал тупо непрофессиональную неполную разборку-сборку плюс смазку «ППШ». Точнее, кое-как стер лишнюю заводскую смазку. Попутно выяснив еще одну нашу проблему: ветоши для чистки оружия у нас тоже практически нету.

Потом пред мои ясные очи откуда-то выявился наш стРашина, нет, не настоящий старшина, а тот, кого мы взамен старшины-оружейнника назначили – то бишь боец (и повар) Юткин (кстати, он один в один с этим как его там, ну который «Бабахов плюс» (ну, очень нетрадиционный дохтур с зомбоящика, только у нашего морда чуток потоньше), и пригласил кушать, типа: жрать подано. Жрать подали то, что экспроприировали у немчурбанов. Конечно, не шикарный дастархан, но жить можно. Чай, не курорт санаторного типа – война.

Не успел толком поесть, как появился Онищук: как всегда сумбурно и, как известие о трипаке, не очень радостно. Доложил мне наш разведхохол такие вот новостя:

– Товарищ старш… ой, товарищ Виталий, в трех километрах отсюда, на опушке леса нами обнаружены пять БА-10 и три БТ-7. Машины вместе с экипажами, окруженцы. У них бензин на донышке, а у кого и вообще пусто. Когда мы подошли, они там как раз пытались разоружить свою технику, чтоб уходить налегке. Мы помешали, сказали, что у нас-то бензина как у рыб водички, поделимся.

– Молодцы!.. Петруччо, а ты уверен, что это не вражьи засланцы?

– Та не-е, – Онищук благодушно ощерился, – то наши хлопцы, советские! Я и документы у всех проверил. Все, как ты показывал. Так у всех скрепки хоть чуток, да и тронуты ржавчиной. Да и помятые все, оборванные, и раненые у них. Те-то все гладкие были, сытые… Да! Я ж вот и старшего их сюда привел. Старший лейтенант… Абдаев, что ли… или Абдиев.

– Ну-ка, давай его сюда! – Онищук выскочил и мгновенно залетел обратно с казахом в форме бронетанкового старлея. Что-то у меня на лица постоянные ассоциации с современниками идут! Тот старлей – точь-в-точь Сангаджи из команды РУДН, только этот слегка поширее в кости, ростом пониже и помедленнее в движениях. Зато с таким же дерзким, слегка насмешливым взглядом. Прямо мне: Батый-2.0, ну или Чингисхан 3.0 (это если Батыя считать Чингисханом 2.0).

– Здравия желаю, товарищ старший лейтенант! Старший лейтенант Абдиев Ержан, командир роты бронеавтомобилей отдельного разведывательного батальона тридцатой танковой дивизии четырнадцатого мехкорпуса. Командую остатками батальона, остальные командиры пропали вместе с машинами во время боя, – старлей вздохнул. – Может, отстали, может, погибли, у меня информации нету. Последний приказ был: нанести фланговый удар по наступающему противнику… Там такое… Шайтанлар… Отойти нам пришлось, не получилось никакого удара: расстреляли наши танки и броневики, как в тире… на засаду нарвались… И вот… мы остались, потому что наши машины позади танков шли, а танкистов совсем мало вышло, старшим у них лейтенант Нечипоренко, он в нашем батальоне командиром взвода был. Бензин у нас на исходе, и мы вынуждены, разоружив, бросить технику, чтобы дальше пробиваться к своим пешком, тем более и патронов осталось по ленте на пулемет и снарядов по три-четыре на орудие.