и слабо пропускали дневной свет. Стихли все звуки, словно я ушла совсем далеко от людей. Колючий кустарник цеплялся за платье. Пару раз я едва не упала в овраг. Тяжело дыша, я, в очередной раз, высвобождала ткань юбки из противных ветвей цепкого кустарника, когда случайно заметила впереди просвет.

Воодушевлённая, двинулась вперёд с новыми силами. Так и есть. Лесная поляна, заросшая дикой травой. А на ней — груды серых камней, по которым угадывалась заброшенная крепость.

Я начала обходить развалины с правой стороны, когда до моего слуха донёсся какой-то рык. Резко остановилась и оглянулась вокруг. Никого, только лес шумит. Показалось? Или это издалека донеслось, от озера? Осторожно ступая, продолжила движение и оказалась с обратной стороны крепости.

Первое, что бросилось в глаза — это двое стражников, сидящих в неестественных позах. Их головы свесились на грудь, ноги и руки были раскинуты в стороны. Присела рядом с одним из них, пытаясь прощупать пульс. Облегчённо вздохнула — вроде бы жив. Зачем здесь стражники? Взгляд переместился левее. Там возвышалась каменная арка, похожая на… темницу?

Подошла ближе и в ноздри ударил терпкий запах животного. Так пахнет в зоопарках. Напрягая глаза, я всматривалась в темноту под аркой. Огромная миска с водой. Куча соломы. Рука нащупала железные прутья справа. Так, стоп, это что, дверь? Так и есть, с тёмной стеной сливалась дверь с железными прутьями. И сейчас она была открыта нараспашку.

Внезапно до моего слуха снова донёсся тот самый рык. На этот раз отчётливо и близко. По спине пополз мороз. Медленно, очень медленно я начала оборачиваться. Немой крик застыл в горле. Такого ужаса я не испытывала никогда в жизни. Что это?

Метрах в двадцати от меня стояло настоящее чудовище. Его голова и туловище походили на льва. Задняя часть была покрыта какой-то чешуёй, а вместо лап земли касались щупальца. Кроваво-красные глаза смотрели, не мигая. Животное ощерило пасть, открывая ряд длинных и тонких акульих зубов, и снова издало рык, припадая на передние лапы.

Первобытный ужас овладел мной. Волна паники мешала думать. Внезапно животное тряхнуло гривой и ударило хвостом о землю. Чёрный хвост был покрыт чешуёй, а на его конце виднелось острое жало.

Мантикора! Чудовище из древних мифов!

Животное громко зарычало. Из пасти вылетели клубы пара и брызги слюней. Горящие демоническим светом глаза сфокусировались на мне.

Монстр медленно приближался, припадая на передние лапы. Мощный хвост рассёк землю совсем рядом. От неожиданности я завизжала. Отчаянно и громко, как никогда в жизни, и бросилась в сторону, пытаясь скрыться за развалинами.

Спустя пару секунд я поняла, как смешны и тщетны мои попытки спастись от монстра. В три прыжка мантикора настигла меня. Дрожа от ужаса, я подняла с земли камень и изо всех сил запустила им в морду чудовища.

Мантикора взревела и прыгнула. Хвост взметнулся вверх. Я вжалась спиной в стену. Словно в замедленной съёмке, я наблюдала, как зверь приземляется на землю, как длинный хвост, словно плеть, рассекает воздух.

А потом время резко ускоряется — это острое жало беспощадно распороло ткань платья и мягко вошло в мой живот, пронизывая болью насквозь.

Секундой позже огненный вихрь снёс мантикору прочь. Чудовище жалобно заскулило, корчась в пламени.

Словно в тумане, я опустила глаза вниз и смотрела, как по ткани расползается тёмное пятно. Попыталась прикрыть его ладонями, но кровь упрямо лилась, и пачкала всё вокруг, горячая и липкая.

Внезапно мои пальцы накрыли чужие руки. Небо качнулось, и я поняла, что меня бережно опустили на спину. Сквозь слёзы, бегущие ручейками из глаз, смогла разглядеть мужчину. Рэйнер Файерстоун смотрел на меня, серьёзно и испуганно.

Я уже не чувствовала боли. Сознание путалось и уплывало, очень хотелось закрыть глаза и спать. Вот и всё. Генерал, мой строгий надзиратель, чуть-чуть не успел. Из последних сил улыбнулась:

— Рэйнер…

И закрыла глаза насовсем. Мне стало хорошо, тепло и уютно. Мягкий белый туман окутывал и выталкивал прочь. Я поднялась над землёй и смотрела сверху на себя, лежащую в окровавленном платье, и на мужчину, склонившегося надо мной.

Нечто тянуло меня прочь, я уже готова была ему поддаться.

Внезапно Рэйнер резко встал. На его ладони загорелся огненный шар, который он тут же метнул о землю. Вокруг него и моего тела загорелся огненный круг, взметнувшись вверх стеной и пряча от прибывающих людей.

Резким движением Рэйнер полоснул себя по запястью. Опустился на одно колено, держа руку над моим животом и начал произносить незнакомые слова.

Мягкий белый туман больше не звал, сделалось беспокойно. А секундой позже меня швырнуло о землю, возвращая обратно.

Боль. Адская, дикая, разрывающая. Открыла глаза, хватая ртом воздух, в попытке сделать вдох. Я снова здесь, в своём теле. Рэйнер продолжает говорить на чужом языке.

Заметила, как несколько капель его крови стекло мне в рану. Отвернулась от этого зрелища. Совсем рядом громко трещит огонь, обдавая щёку жаром.

Сфокусировалась на лице генерала. Рэйнер сосредоточен и собран. Я поняла, что меня вернули к жизни с помощью какого-то магического ритуала.

«Кровь к крови». Последние слова я смогла разобрать. А потом пламя вокруг погасло.

Генерал скользнул по мне взглядом и встал.

Окружающее пространство тут же наполнилось самыми разными звуками и людьми. Вокруг меня появились целители. Они бесцеремонно распороли остатки грязного платья. Обработали рану, наложили повязку, переложили на носилки и влили в рот какую-то жидкость.

Я услышала, как целители переговариваются между собой. «Тяжёлое ранение». «Рана выглядит так себе». «Золотая ведь, выкарабкается». «Ну, да, повезло, что не пустышка, тогда бы без шансов».

Дура. Какая же ты дура, Ангелина. Поверила человеку, которого едва знала. Послушно шагнула в смертельную ловушку. Горечь предательства Великого Жреца обожгла напоследок сердце. А потом я уплыла в блаженное беспамятство.

Рэйнер.

Проводил глазами целителей с носилками. В ушах звенело, а в глазах плясали чёрные мушки. Обычные признаки магического истощения. Облокотился на коня и прикрыл глаза.

— Какого чёрта, Файерстоун?

Хэлленбург сделал знак остальным оставить нас. Я сказал, не открывая глаз и не поворачивая головы:

— Кто-то оглушил стражников и выпустил мантикору.

Слова давались с трудом. Хэлленбург протянул личную фляжку с гербом. Терпкая жидкость обожгла горло и позволила собраться с мыслями.

— Это я и так знаю. Я спрашиваю о другом! — император небрежно тронул моё запястье, наспех перемотанное окровавленным платком.

— Девчонка бы умерла, — сказал и закашлялся, пришлось снова сделать глоток.

— Мы бы как-нибудь пережили эту утрату.

Судя по голосу, император в бешенстве. Правитель сцепил руки за спиной.

— А сейчас