Джеймс посмотрел на ее щедрые округлости, и его глаза за стеклами очков сузились.

– Грейси, у меня никогда не было трудности с тем, чтобы тебя захотеть.

– Хорошо.

Она шагнула было к нему, но он схватил ее за запястье и удержал на месте.

– Но боюсь, что мой ответ – нет.

Грейси была так потрясена, что некоторое время только стояла и смотрела на него с открытым ртом. Может, она ослышалась? Или это какая-то шутка? Они смотрели друг на друга. Прошла, казалось, целая вечность, когда Грейси наконец смогла пролепетать:

– Нет?

Джеймс кивнул и отпустил ее запястье.

– Не думаю, что это разумно.

– Думаешь, что это неразумно?

Ее мозг отказывался работать, и, похоже, она могла только повторять слова Джеймса. Он сказал «нет». Ей. Он отказался. Как такое может быть? Грейси никогда не слышала, чтобы мужчина отказывался от секса. И уж ей точно никогда никто не отказывал. Но вот, пожалуйста, он сказал «нет».

– Верно, – сказал Джеймс, ничего не объясняя.

– Что? Почему?

Грейси не могла поверить своим ушам. Это было так на него похоже! Конечно, он должен был отказаться. Это же профессор. Он никогда ничего не делает правильно. Боже, какая же она глупая! Унижение больно жгло ее изнутри, но она постаралась его не замечать и вместо этого ухватилась за гнев как за последнюю надежду. А Джеймс, между тем, казалось, чувствовал себя совершенно непринужденно.

– Мне не нравятся случайные связи. Я не верю в стоянки на одну ночь. Они лишены смысла, а я убежден, что у секса должен быть смысл. Можешь считать меня старомодным.

– Наверное, ты меня разыгрываешь.

Грейси не могла в это поверить. Ей хотелось завизжать.

– Боюсь, что нет.

Джеймс говорил спокойно, словно они обсуждали погодную карту Атлантики. И как ее угораздило почувствовать влечение к единственному пуританину, оставшемуся в Соединенных Штатах? Вот уж невезение так невезение! Собрав весь сарказм, какой только ей удалось наскрести, Грейси сказала:

– Что ж, о предложении руки и сердца ты можешь не думать, потому что этого никогда не произойдет.

Джеймс прищурился. Грейси показалось, что перед тем, как он откинулся на спинку кресла, она заметила в его зеленых глазах искру гнева.

– Грейси, мне не нужно от тебя предложение руки и сердца. Но кое-какие базовые вещи мне все-таки нужны, а у нас с тобой их нет.

Сквозь гнев Грейси стало прорываться унижение. Как червяк, оно прогрызало в ее гневе дырку за дыркой, пока он не превратился в ошметки и не упал к ее ногам. О таком варианте она никогда не думала. Она предполагала, что как только предложит ему секс, они пойдут в постель. И она выкинет его из головы. Мысль, что он может отказаться, ей даже в голову не приходила. Стараясь сохранить хорошую мину при плохой игре, она решительно расправила плечи и спросила:

– И что же это? Умоляю, просвети меня.

Джеймс встал. Она инстинктивно попятилась, все еще задетая его отказом. Он вздохнул и покачал головой с таким видом, словно она его настолько раздражала, что он не находил слов.

– Самое минимальное, чего я ожидаю от женщины, с которой я сплю, это симпатия и уважение ко мне.

Его слова попали прямо в точку. Боевой задор Грейси мгновенно улетучился.

Он был прав. Она явилась сюда, чтобы его использовать, и разозлилась, когда он сказал «нет». Ее плечи поникли. Правда колола глаза. Он попал не в бровь, а в глаз. Она убедила себя, что это единственный способ решить их проблемы, но на самом деле она его хотела. Ну да, хотела его. А он ее отверг. Грейси к своему ужасу почувствовала стеснение в горле. «Боже, только не это!»

– Я поняла, – только и сумела пропищать она, потом развернулась и направилась к двери.

Чувствуя, что ей нужно отсюда убраться, она почти побежала к выходу. По дороге схватила с банкетки сумочку, потом схватилась за ручку двери, нажала ее и приоткрыла дверь. В лицо ей пахнуло прохладным воздухом летней ночи, и этот воздух пах свободой. Она открыла дверь шире, но дверь тут же захлопнулась.

Она оторопело заморгала и увидела перед собой сильную руку Джеймса. Ей не терпелось уйти. Стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, она проговорила:

– Ты принял решение. Больше говорить не о чем.

– Я не хочу, чтобы ты уходила вот так. Не стоит садиться за руль, когда ты расстроена.

У него был такой мягкий голос, чертовски мягкий, и такой понимающий, что Грейси захотелось заехать ему кулаком по физиономии. Но она только сжала руки в кулаки.

– Я не расстроена.

– Расстроена. И перестань спорить, чтобы мы могли поговорить.

Грейси хотелось ему возразить, но у нее не было сил.

– Нам не о чем говорить.

Он положил свои ладони, теплые и сильные, на ее голые руки выше локтя. На какую-то короткую безумную секунду ей захотелось прислониться к нему и растаять.

– Грейси, давай вернемся, сядем и поговорим об этом.

– Нет.

– Упрямица, – прошептал он у самого ее уха.

Грейси стиснула зубы.

– Ты отказался. И ты был прав, что отказался. Это была глупая затея.

Его пальцы сжались на ее руках. Грейси поморщилась.

– Как ты собиралась со мной спать, если ты не переносишь, когда я к тебе прикасаюсь?

– Не говори ерунду. – Она не знала, что еще сказать. – Это не имеет значения.

Он повернул ее напряженно застывшее тело. Грейси могла бы потребовать, чтобы он ее отпустил, и она достаточно хорошо его знала, чтобы сознавать, что он бы это сделал. Джеймс Донован не из тех мужчин, которые пользуются преимуществом в силе. Но ее губы оставались упрямо сомкнутыми. Она прислонилась к двери и посмотрела мимо Джеймса в теплое пространство, которое было его домом.

– Возможно, я был немного резковат. Позволь мне сделать вторую попытку.

Его кисть скользнула вверх по ее руке и легла на ее затылок. Грейси поежилась. Ошибки не было: от его прикосновения ее тело покрылось мурашками. Она отказывалась смотреть на него. Она даст ему высказать то, что он хочет сказать, а потом уйдет и больше никогда не вспомнит об этой катастрофе.

Его большой палец погладил изгиб ее шеи, как если бы он пытался ее успокоить, но она только еще больше напряглась.

– Если я буду когда-нибудь иметь удовольствие спать с тобой, я хочу, чтобы ты оказалась в моей постели потому, что хочешь там быть, а не потому, что пытаешься выкинуть меня из головы. Неужели это так трудно понять?

О, она хотела быть в его постели, еще как, но не знала, как в этом признаться. Только не сейчас, после всего, что было сказано. Старые привычки живучи. Она почувствовала на себе его пристальный взгляд, побуждающий ее посмотреть на него, и не смогла противиться его притяжению. Маленькие вкрапления голубого, перемешанные с зеленым в его глазах, горели холодным огнем. Грейси только и могла, что покачать головой.