мягкая версия нашей позиции в ванной, потому что мы оба одеты, даже если на ней только маленькие шорты и футболка.

У меня перехватило дыхание от желания узнать, могут ли синие яйца нанести необратимый вред здоровью.

— Я ценю то, что вы с Джеймсом сделали для меня, — бормочет она, пока мы смотрим. — Всю жизнь у меня были причины не верить в себя. Ты веришь в меня, как будто это само собой разумеющееся. Это значит больше, чем я могу выразить, — она напевает. — Когда дело касается тебя, мне нужно доверять тебе, но мне также нужно время, чтобы понять, что я могу доверять себе самой. Есть ли в этом смысл?

— Вроде того? — я часто подвергаю сомнению других людей, но редко себя.

Но в ее положении, с тем, через что ей пришлось пройти в детстве, со смертью родителей и свиданиями с манипулирующими мудаками, я понимаю, как она может сомневаться.

— Я понимаю, почему они не целуются, — продолжает она, все еще смотря телевизор. — Проще сохранять бесстрастность.

«Бесстрастность», черт возьми.

— Ты смеешься? — продолжает она, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня.

— Немного.

— Почему?

— Потому что мы упустили свой шанс на бесстрастность до того, как я отвез тебя на Красные Скалы в ту первую ночь, — бормочу я.

Она вздыхает, прижимаясь ко мне.

— Это было так волнующе — быть рядом с тобой. Ты заставлял меня чувствовать себя особенной. Я до сих пор помню ту фразу про «арахисовое масло».

— Это была не фраза. Я хотел, чтобы ты меня узнала.

— Я думала, что знаю тебя.

Я приподнимаюсь на локте, чтобы получше рассмотреть ее.

— Знаешь. Ты, блядь, знаешь, Нова, — важно, что она верит в это.

Она сдвигает свое тело и поворачивается ко мне, ее грудь касается моей груди. Ее глаза находят мои, ярко-голубые, пронизанные темными зрачками.

— Я продолжаю думать о той ночи в кладовке «Майл-Хай», — бормочет она. — Все произошло так быстро.

Что бы Ричард Гир ни делал с секс-работницей не из своей лиги, это забыто. Нет другого мира, кроме жара, поднимающегося на этом диване.

Точно так же, как я не мог сдержать свои чувства к Нове из-за желания, которое испытывал раньше, теперь плотский голод просачивается сквозь края моих эмоций.

Она пахнет какими-то полевыми цветами, и я хочу высосать из нее весь мед.

Мое тело и так напряжено от ощущения ее, а теперь еще и мышцы пресса сжимаются, а член пульсирует.

— В следующий раз мы можем помедленнее.

Ее лицо поднимается.

— Правда?

Теперь я привлек ее внимание.

— Ага. Расскажи мне, что тебе понравилось.

Ее глаза большие и круглые, губы приоткрыты. Она определенно чувствует, как я возбужден, и ей это нравится.

— Мне понравился твой рот.

Нихрена себе.

— Что еще?

— Мне понравилось смотреть, как ты ласкаешь себя. Мне понравилось видеть, как ты кончаешь.

Желание пробегает по моей спине.

Это опасная территория, и это не то, что я планировал.

Но я сказал ей, что нам нужно поговорить, что я хочу, чтобы она открылась мне, и это то, что мы делаем, верно?

Я провожу ладонью по ее бедру. Ее ноги гладкие и мягкие, и я закидываю ее колено на свое бедро.

— От одной мысли о тебе я возбуждаюсь, — пробормотал я. — Я так возбуждаюсь от тебя, Пинк.

Мои пальцы скользят вверх по внутренней стороне ее шорт.

Черт.

Она горячая и скользкая, ее кожа пылает подо мной, как атлас.

— Ты такая чертовски влажная, — говорю я ей.

Ее глаза темнеют от желания.

Я оказываюсь между ее ног, проталкиваясь достаточно далеко, чтобы она задыхалась. Ощущения слишком сильны, и она хватается за мои плечи, чтобы удержаться в вертикальном положении.

— Это… невероятное ощущение.

— Хорошо, — шепчу я в ответ.

Я играю с ней, наслаждаясь каждой секундой ее возбуждения. Между нами ощущается жар, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, но в последнюю секунду она отворачивает лицо.

Я беру ее за подбородок и поворачиваю к себе спиной.

— Это не выдумка, Нова. Если ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, то, черт возьми, ты это получишь. Если после этого ты решишь, что не хочешь рисковать нами, это одно. Но сначала я открою тебе глаза и покажу все, что мы собой представляем.

13

КЛЭЙ

Мой язык проникает в ее рот, а я хватаю ее за бедра обеими руками.

Она тихонько стонет мне в губы, и этот звук сводит меня с ума. Мое тело жаждет ее тела, я прижимаюсь к ней, наши языки танцуют в идеальной синхронности, и мы теряемся друг в друге.

Все, чего я хочу, — это оказаться внутри нее. Но вместо того, чтобы поддаться импульсу, я встаю с дивана и поднимаю ее. Ее ноги обхватывают мои бедра, и я несу ее по коридору к спальням.

— Ближайшая спальня — моя, — бормочет она.

Я поворачиваюсь туда, куда она говорит, и отрываю от нее взгляд, чтобы оглядеться.

Сама комната нежно-розового цвета, двуспальный матрас покрыт белым покрывалом. На столе лежат принадлежности для рисования и блокнот для зарисовок.

Мне любопытно, над чем она работает, но у меня заняты руки.

Я пересекаю комнату и осторожно кладу ее на кровать. Ее волосы разметались по подушке, и она похожа на богиню или фею, а может, и на то, и на другое.

Я не тороплюсь раздевать ее, все время чувствуя на себе ее взгляд.

— Ты чертовски красива, — говорю я.

Она улыбается, потянувшись ко мне, ее руки гладят мою грудь, руки, пресс.

Я стягиваю с себя брюки и бросаю их на край кровати, не отрывая от нее взгляда.

Мы лежим кожа к коже,