Все было проделано чисто, оставалось идти по названному адресу. Тут передо мною со всей очевидностью возник вопрос — а куда идти-то?.. В помещении, сплошь покрытом зеленью, не видно было ни единой двери. Наличествовала лишь та, через которую я сюда прибыл. Обстоятельства вынуждали без промедления действовать, но прежде, чем кромсать лазером стекло, поднимать шум и тревогу, я сделал последнюю попытку сохранить инкогнито:

— Впервые вызывают в сто одиннадцатый, — сказал я и спросил смущенно: — Это далеко?

— Транспортировка порталом, — ответили мне после некоторого молчания.

Возможно, я показался им странным. Но весьма далеки они были от того, чтобы ставить под сомнение компетентность своей охранной системы. Она же сняла все мои параметры вплоть до генотипа и подтвердила их! И на мое имя пришел вызов из секретного сектора! Куда после этого стоит засунуть сомнения такого, к примеру, плана: “Что-то мне не очень нравится его морда?..”

Совершив разворот на сто восемьдесят, я чуть ли не строевым шагом вернулся в портал. Только что все висело на волоске, но положение выправилось: первый этап был пройден успешно. Дверь за мной задвинулась. Заблаговременно надев очки, я очень скоро уже очутился в новом месте.

Процедура проверки здесь была не менее серьезна — но, к моему удивлению, и не более: похожая площадка, где я первым делом вставил в приемную щель ксиву, и на меня точно так же насели анализаторы. Очки и на сей раз исправно сослужили свою службу, свалившись с носа. Тем временем капля приступила к работе. Все прошло без задоринки, так что вскоре я получил возможность войти в прихожую.

Здесь открылась уже совсем иная картина: строгая белизна и режущий свет сразу настраивали на больничный лад. Собственно, тут ведь и была лечебница — отсюда, наверное, пальмы и фикусы, окружавшие меня и теперь, хотя и в гораздо меньших количествах. А вот дежурка располагалась весьма для меня неудобно — под потолком небольшого зальчика, в центре которого я и остановился, размышляя, как же мне в случае чего до них добраться?..

— Адепт восьмой ступени Джейк Мур, — раздалось надо мной, и я вновь, как и в первый раз, склонил голову, изображая легкий поклон, говорящий о готовности повиноваться. Что касается столь резкого повышения моего статуса аж до восьмой ступени — это проделала капля с целью превратить меня в персону, имеющую максимальный в этом секторе допуск. Ведь дежурные видели не сам документ, а то, что им показывал компьютер. А он сейчас показывал то, что было нужно мне.

— Следуйте на семнадцатый уровень, вас ждут, — услышал я.

Одновременно из расположенной справа стойки выполз новый пропуск — с золотой окоемочкой, не чета двум первым, лишь по-прежнему отмеченный серебряной каплей в левом нижнем углу — моим личным спутником, экскурсоводом и прошибалой в здешней запутанной системе. Я взял его, в это время слева разъехались двери. По привычке готовый ко всему, я машинально шевельнул локтем, где в рукаве обычно прятался верный карандашик. Но это оказался всего лишь лифт, куда мне предлагалось войти, чтобы проследовать по назначению. На сей раз хоть не пришлось сомневаться, в какую сторону двигаться.

К лифтам, говоря по чести, я питал давнюю и стойкую неприязнь, основанную не то чтобы на личном опыте, а скорее на опыте “клиентов”, заваленных мною тем или иным способом в этих герметичных коробках. Но данный лифт вел себя пока вполне прилично — спокойно тронулся и повез меня мерным темпом куда-то вниз. Все шло достаточно гладко.

Но вместо того чтобы радоваться этому факту, я по мере своего продвижения к цели испытывал все большее беспокойство: “Что-то здесь не так”, — шептало внутреннее чутье. Мне же было неуютно, словно… Ну да, если без лишней гордости, то словно мыши, идущей по лабиринту на запах сыра: ей кажется, что она хитрее и проворнее всех, что она с блеском обходит головоломные ловушки, но нам-то ясно, где ее ждет сыр.

“Просто ты готовился к потасовке. К серьезной физической работе, — сказал я себе. — И она, скорее всего, еще предстоит. А пока огрехов нет — нет и настоящих проблем, и это, говоря по чести, не так уж плохо”. Но расслабляться не стоило: меня могли отправить этим лифтом вовсе не туда, куда я планировал. А, допустим, куда-нибудь, где меня поджидает рота вооруженных до зубов “адептов”. Мысль заставила собраться, заглушив непонятную тревогу.

Когда лифт остановился, я уже был внутренне готов к горячей встрече. Двери распахнулись, но снаружи все оказалось тихо и спокойно, хотя… Тускловатое освещение, бетонированные, словно в бункере, стены и зарешеченный КПП — впечатление складывалось такое, будто меня направили прямиком в здешний каземат, только охранников забыли приставить.

Однако сторожевая система оказалась на высоте: не успел я выйти, как сверху опустился агрегат со множеством металлических отростков. Первым делом он слопал протянутую мною ксиву. Потом членистая конечность ловко сорвала с меня очки, две другие схватили за руки, а в подбородок ткнулась загнутая штуковина, не позволяющая шевельнуть головой. Да, этот уровень действительно был секретным: такой охранник стоил роты адептов, в его мертвой хватке я оказался абсолютно бессилен и не представлял, как в случае чего с ним справиться. Хотя о сопротивлении речь пока не шла: для начала с меня хотели только снять параметры — генотип, папиллярный рисунок, сетчатку, вот только насильственным методом. И, что самое скверное, — у меня не было семи секунд, необходимых капле, чтобы завладеть системой.

Я было зажмурился, но моментально понял, что здесь меня не будут вежливо просить открыть глаза. Неожиданный выход подсказала клешня, давящая на горло: я надсадно закашлялся, щедро брызгая слюной на считыватель. На замыкание при таком малом количестве жидкости рассчитывать, конечно, не приходилось, зато это мешало анализатору сфокусировать объектив на моем зрачке.

Сторож пару секунд словно бы колебался, потом зажим на моей шее немного ослаб. Но я еще два раза кашлянул, добирал секунды. Потом наконец встал смирно и позволил себя идентифицировать. Через несколько секунд я был отпущен; сторож, сложив “щупальца”, как разочарованный спрут, уехал в свое гнездо наверх. А я получил возможность пройти к решетке.

Здесь сидели двое словно бы тех же самых охранников, в неизменных зеленых халатах и в докторских шапочках. При моем приближении они почему-то встали, склонив головы. Один из них заговорил:

— Просим прощения, Экселенц.

Я вздрогнул. Хорошо, что они глядели в пол. Я еще не забыл крылатого имени своего бывшего шефа — предводителя Гильдии Убийц. Другое дело, что в последние времена традицией многих организаций стало величать так своих начальников.

— Вы так часто меняете облик… А от системы трудно требовать мгновенного опознания — сами понимаете, машина…

— Только это вас и извиняет, — проронил я сухо, все еще переваривая тот факт, что для проникновения к важнейшей информации капля сделала меня здешним боссом! Такое кого угодно выбьет из колеи, но я постарался держаться нейтрально, не особо при этом паникуя: манеры их шефа вполне могли измениться от наложения чужого психотипа, а также голоса. Мне уже приходилось в свое время побывать аналогичным образом в шкуре не кого-нибудь, а Наследника президентского титула! Тогда в моей подлинности не усомнились даже псы-безопасники. Теперь было не в пример проще, на меня работала логика второго порядка: для них я являлся Экселенцем, качественно замаскированным под кого-то другого.