даст прочные результаты. Поэтому он приостановил войну на Среднем Дунае, а с даками заключил мир. Децебал сохранил свою территорию, получил с римлян контрибуцию («субсидию»), но зато признал себя вассалом Домициана (89 г.). Дунайские войны послужили поводом к укреплению римских границ и в этом районе.

Военные операции на Дунае были осложнены резким обострением внутреннего положения. Во время дакийских войн наместник Верхней Германии Луций Антоний Сатурнин восстал с двумя легионами, заручившись поддержкой германских племен. Однако союзники не смогли поддержать его в решительный момент. Сатурнин был разбит нижнегерманскими войсками и умерщвлен (88 г.).

Восстание Сатурнина окончательно испортило отношения между Домицианом и высшим римским обществом. Вторая половина его царствования и особенно последние годы отмечены рядом процессов об оскорблении величества. Снова из Италии были высланы философы[443]. Много лиц подверглось казни и конфискации имущества. Жертвами Домициана пало даже несколько членов императорской семьи. Тогда против него составился заговор, в котором принимала участие императрица Домиция, боявшаяся за свою жизнь. В сентябре 96 г. Домициан был заколот в своей спальне дворцовым служителем Стефаном и другими заговорщиками.

К несчастью для многих римлян, Домициан изменил принципам управления империей, выработанным его отцом и братом. Он возродил процессы об оскорблении величия, обстановку страха, интриг и недоверия. Плиний Младший, восхваляя Траяна, с ужасом вспоминает о времени Домициана (Панегирик императору Траяну, 48): «А ведь еще недавно ужасное чудовище (т. е. Домициан) ограждало его (дворец) от других, внушая величайший страх, когда, запершись, словно в какой-то клетке, оно лизало кровь близких себе людей или бросалось душить и грызть славнейших граждан. Дворец был огражден ужасами и кознями; одинаковый страх испытывали и допущенные, и отстраненные. К тому же и само оно было устрашающего вида: высокомерие на челе, гнев во взоре, женоподобная слабость в теле, в лице бесстыдство, прикрытое густым румянцем. Никто не осмеливался подойти к нему, заговорить с ним, так он всегда искал уединения в затаенных местах и никогда не выходил из своего уединения без того, чтобы сейчас же не создать вокруг себя пустоту» (пер. В. С. Соколова).

ГЛАВА VII

АНТОНИНЫ

При первых Антонинах римская империя переживала период своего наивысшего расцвета. Император Нерва (96—98 гг.), не успевший ничем прославиться, тем не менее сделал один очень дальновидный шаг — он назначил своим соправителем выдающегося полководца и администратора Марка Ульпия Траяна, который после смерти Нервы единолично правил Римом в течение 20 лет (98—117 гг.). Римляне по праву назвали Траяна лучшим принцепсом. Террор ушел в прошлое, Траян сочетал твердость и либерализм власти. Он вернул престиж римскому оружию, пошатнувшийся при Домициане, завоевав Дакию (106 г.) и рагромив парфян (115— 117 гг.). Преемник Траяна Адриан (117—138 гг.) отказался от продолжения активной внешней политики, а все свое внимание направил на укрепление государственного аппарата империи. В государстве все было стабильно и спокойно, и такая ситуация сохранялась и в правление Антонина Пия (138—161 гг.).

96—98 гг. — принципат Нервы.

98—117 гг. — правление Траяна.

101—106 гг. — войны с даками.

114—116 гг. — парфянский поход Траяна.

117—138 гг. — правление Адриана.

138—161 гг. — правление Антонина Пия.

Нерва

Заговорщики наметили в преемники Домициану старого сенатора Марка Кокцея Нерву, в качестве принцепса принявшего имя император Цезарь Нерва Август. Он начал собой ряд императоров (Нерва, Траян, Адриан, Антонин Пий, Марк Аврелий и Коммод), которые условно носят имя Антонинов[444]. За одним только исключением[445] их преемственность была основана не на родстве, а на усыновлении.

Антонины принадлежат к двум разным эпохам. Правление первых четырех принцепсов этой «династии» (96—161 гг.) является периодом максимальной устойчивости центральной власти. Политика Флавиев дала свои плоды, а кратковременный рецидив террористического режима при Домициане не смог разорвать союз, заключенный между императорской властью и имперским рабовладением. Стабилизация центральной власти не могла не отразиться положительным образом и на империи в целом. Хотя процессы общего кризиса рабовладельческой системы уже в эту эпоху начали проявляться в некоторых серьезных симптомах, однако ряд положительных показателей экономической, социальной и политической жизни, по-видимому, не давал никаких оснований для тревоги. Недаром современники называли эту эпоху «золотым веком».

И тем не менее с момента воцарения М. Аврелия в империи разразился острый и продолжительный кризис. Эпоха кажущегося процветания кончилась, и те процессы распада, которые были мало заметны в первой половине столетия, теперь резко выступили наружу. Вот почему, когда мы строим периодизацию империи, Антонины попадают в две разные эпохи.

Убийство Домициана было совершено без всякого участия преторианской гвардии, среди которой император пользовался большой популярностью. Но так как один из ее командиров Петроний Секунд принадлежал к числу заговорщиков, то ему в течение некоторого времени удалось сдерживать преторианцев. Поэтому сенат смог беспрепятственно провести выборы нового императора из своей среды. Но когда начались акты мести по отношению к памяти Домициана (уничтожение его изображений, выскабливание его имени на официальных памятниках и пр.) и преследование его бывших сторонников, вспыхнуло восстание преторианцев. Им руководил второй префект претория Касперий Элиан. Гвардия потребовала выдачи ей Петрония Секунда и других убийц Домициана. Нерва вынужден был уступить, хотя и не без борьбы.

Таким образом, с самого момента своего воцарения Нерва очутился перед проблемой, как урегулировать отношения с армией. Он был стар, не обладал военным опытом и не пользовался престижем в военных кругах. Это обстоятельство продиктовало Нерве весьма разумное решение: он усыновил одного из своих военачальников, наместника Верхней Германии Марка Ульпия Траяна, родом из Испании[446]. Нерва дал Траяну имя Цезаря и наделил его трибунской властью. Таким образом, Траян стал не только наследником, но и соправителем Нервы. Он был крупным полководцем, опытным администратором, а за его спиной стояли верхнегерманские легионы. Таким путем была решена трудная задача укрепления нового царствования военным элементом. Вместе с тем был создан прецедент для нового порядка престолонаследия.

В качестве ставленника сената Нерва правил в полном согласии с высшим органом государства, обновленным Флавиями. При своем воцарении Нерва дал клятву не казнить сенаторов без разрешения самого сената, вынесенного после открытого судебного разбирательства. Это обязательство соблюдали и преемники Нервы. Мало того, сенат стал привлекаться к обсуждению текущих государственных дел, утверждать законы, ратифицировать мирные договоры и проч. Однако все эти конституционные моменты нисколько не колебали основ военной монархии, которая, к тому же, все более становилась и монархией бюрократической. Если при Нерве еще могли существовать какие-то конституционные иллюзии, порожденные самим характером возникновения новой династии, то