Покрасневший Ивор провел даму в гостиную, интерьер которой в стиле маккалоа не менял по крайней мере уже два месяца, и предложил быть как дома, пока он все-таки сменит наряд.

– Что будете пить? – спросил он через минуту, появляясь в спортивном костюме. – Чай, кофе, тоник? Или, может быть, вино?

– Спасибо, я не люблю напитки вашей Ветви, – равнодушно проговорила незнакомка, без особого любопытства окидывая взглядом атрибутику маккалоа: ниши, статуэтки, циновки, магические чаши с орнаментом, вычурные плетеные стулья и кресла.

Ивор вздрогнул, внезапно прозревая.

– Кто вы?!

– Вы правильно догадались, – усмехнулась гостья, усаживаясь в кресло рядом с двухметровой статуей жихаря, сплетенной из соломы и тростника. – Я не из вашей Ветви и прибыла сюда лишь ради встречи с вами.

– Кто вы? – повторил вопрос Ивор.

– Я гонец одного из Игроков, можете называть меня «хронокурьером».

– Вы… не похожи…

– На женщину?

Золотые глаза гостьи вспыхнули, алые губы призывно раскрылись, руки потянулись к Ивору, так что он невольно сделал к ней шаг, но ее глаза вдруг заледенели, и Жданов отшатнулся, трезвея. Незнакомка засмеялась.

– Для контакта не имеет значения, кто я в вашем понимании – мужчина или женщина. Скажем, во мне есть многое от одного и от другой, хотя и не в половом отношении. А вы молодец, коли учуяли это. Но если вам будет легче, я изображу мужчину…

– Нет-нет, необязательно, – поспешно сказал Ивор. Сделал усилие, и чары гостьи развеялись. Тогда он сел в кресло напротив и сказал уже более свободно:

– Я имел в виду имя. Как вас называть?

– Зовите меня Тирувилеиядаль.

– С какой стати гонца Игрока заинтересовала моя скромная персона? Я ведь только-только закончил университет и еще ничего не…

– Уровень ваших знаний не имеет значения, главное – уровень личности. Вы – сын судебного исполнителя с потенцией Игрока. Этого пока достаточно.

– Я сын… судебного?..

– Человек-спектр Павел Жданов как с т а я кванков в прошлой Игре сыграл роль помощника судебного исполнителя, хотя и неосознанно. Вам же предлагается стать эмиссаром другого Игрока в новой Игре.

– Но почему мне? – растерялся Ивор. – Ничего особенного в своей жизни я не совершил. К тому же я не профессионал спецназа.

– Профессионалов спецназа у нас хватает, – засмеялась Тирувилеиядаль (хотя, может быть, следовало сказать – засмеялся? или вообще – засмеялось?). – Не хватает умных индивидуальных исполнителей с большим пси-резервом и внутренней свободой.

– Вы считаете, что я и есть человек с большим… э-э… пси-резервом? – хмыкнул Ивор.

– Мы не считаем, мы знаем. Наблюдатели наши, как правило, не ошибаются, а они следят за вами практически со дня рождения.

Ивор недоверчиво прищурился.

– Зачем?

– Обычная практика наблюдения за потенциально мощными личностями. Я уже говорила: вы сын судебного исполнителя и дочери колдуна с планеты Гезем, имеющей задатки ведуньи, а значит, и преемник их паранормальных возможностей.

– Но я ничего такого… – Ивор пошевелил пальцами, – не умею!

– Пси-резерв иногда просыпается поздно. Однако вы уже проявляете кое-какие способности, остальное всплывет в нужное время и в нужном месте.

– Какие еще способности?

– Поэтами в вашем мире становятся далеко не все. Это задаток. Но мы уклонились от темы. Вы согласны выбраться из русла рутинного бытия и свернуть на дорогу, ведущую к абсолютной власти?

Ивор усмехнулся, получил хлесткую мысленную пощечину – взгляд золотых глаз посланца Игрока, – инстинктивно загородился прозрачным щитом воли (сразу стало легче) и пробурчал:

– Власть мне не нужна.

– Власть нужна всем! – с презрительной убежденностью заявила Тирувилеиядаль. – Это единственная субстанция на все Древо Времен, придающая смысл Игре, Игрокам и самому Древу, способствующая проявлению творческих сил и высших гармоний.

– Если войну между Игроками вы называете высшей гармонией…

– Войной Игру называете вы, люди. Она же и в самом деле помогает проявлять Древу в с е варианты и комбинации времен и вселенных.

– Ну, не знаю… может быть… не думал…

– И вам не интересно убедиться в этом воочию? Пробудить свои силы и увидеть то, чего никто из ваших соотечественников никогда не увидит?

– Почему же – интересно…

– Так в чем же дело? В бесконечно многих мирах условия существования таковы, что у людей нет ни слов, чтобы их описать, ни фантазии, чтобы мысленно представить. А вам это станет доступно!

– Я… боюсь, – простодушно признался Ивор.

Тирувилеиядаль засмеялась.

– Мы поможем вам избавиться от страха. Итак, вы согласны?

Молодой человек упрямо сдвинул брови.

– Я еще не принял решения. Мне надо подумать.

– Хорошо, думайте. – Гостья встала, соблазнительно качнув бедрами. – Не в качестве метода вербовки, а в качестве подарка могу предложить сексуальную игру. Убеждена, вы получите истинное наслаждение!

– Не сомневаюсь, – хмуро бросил Ивор, подавляя в душе желание схватить женщину в охапку и бросить на кровать.

Брови посланницы Игрока изогнулись, она смерила хозяина взглядом и направилась к выходу. Уже на воздушной дорожке, ведущей к другим жилым модулям грозди, остановилась и оглянулась.

– О нашем разговоре лучше не рассказывать никому. Решение вы должны принять лично. Иначе придется очищать память.

Из-за соседней «виноградины» вывернулся каплевидный пинасс, затормозил возле рыжеволосой красавицы и унес ее в небо. Ивор постоял немного, провожая аппарат задумчивым взглядом, зябко передернул плечами и поспешил в дом, бормоча под нос:

– Еще одна угрожает сканированием памяти… уж не работает ли дядя Федя Полуянов в одной упряжке с мадам Тирувиле… и как там еще?.. иядаль?..

В кабинете Ивор уселся в кокон-кресло компьютерной зоны и вызвал Мириам. Пора было признаваться, что он не придумал способа добычи дриммера и не знает, как пробраться в Ствол незамеченным.

В гости к Ромашиным Ивор приходил теперь как к себе домой, хотя всегда с трепетом ждал встреч с Игнатом, которого не то чтобы боялся, но опасался и уважал. Если же Ромашин отсутствовал, молодой человек переживал облегчение и одновременно чувство вины, тут же исчезавшее под натиском энергии Мириам. В такие моменты он подолгу созерцал творения отца девушки, в том числе – объемные картины (в основном пейзажи других планет), и сожалел, что не родился художником.

Так было и на этот раз, когда наутро после встречи с посланцем Игрока он заявился к Мириам, чтобы обсудить дальнейшую программу действий.