С ласковой улыбкой далай-лама коснулся головы моей спутницы, моей любимой, возложив ладонь на ее русые волосы, словно корону. Наверное, это и есть благословение. Потом он возложил Энее на ладонь алый шарф, взял ее правую руку и пожал с приветливой улыбкой. Министр двора жестом велит Энее встать перед троном регента, а я выступаю вперед и повторяю ту же отработанную церемонию.

Я едва успел разглядеть вещицы, выложенные министром двора на шарф и убранные далай-ламой: небольшая золотая плакетка с рельефом в виде трех гор (как мне потом объяснили, символизирующая Тянь-Шань), стилизованная фигурка человека, столь же условная книга – символ слова, и ступа, то есть храм – символ разума. Все это возникло и исчезло столь стремительно, что я едва успел хоть что-то разглядеть, и сразу же у меня на руке появился алый шарф. Рукопожатие оказалось неожиданно крепким. Как и предписано этикетом, смотрел я в пол, но все-таки заметил краем глаза его широкую улыбку и поспешно ретировался, встав рядом с Энеей.

Столь же молниеносная церемония повторилась и с регентом: белый шарф, ритуальные предметы, алый шарф. Но регент не стал обмениваться рукопожатием ни с Энеей, ни со мной. Как только мы получили благословение регента, министр двора дал знак, и мы подняли головы.

И тут я едва не схватился за лазерный фонарик, чтобы открыть беспорядочный огонь. Рядом с далай-ламой, прислуживающими ему монахами, министром двора, регентом, прорицательницей, глашатаем, коротышкой кардиналом и тремя его подручными в черных сутанах стояла женщина в черно-красном мундире Имперского Флота. Она как раз вышла из-за спины высокого священника. Взгляд ее темных глаз был прикован к Энее, темные, коротко остриженные волосы обрамляли мертвенно-бледное лицо. Взгляд у нее был как у рептилии – немигающий и пристальный.

Это она пять (нет, в реальном времени – десять) лет назад пыталась убить Энею, А.Беттика и меня на Роще Богов! Это не человек, это робот-убийца, она тогда вывела из игры Шрайка и непременно унесла бы голову Энеи в мешке, не вмешайся отец капитан де Сойя; ему пришлось израсходовать чуть ли не весь энергозапас корабля, чтобы утопить чудовище в бурлящем озере лавы, расплавив скалы у нее под ногами.

И вот она снова вернулась, стоит и смотрит на Энею своими черными, нечеловеческими глазами. Она искала Энею во времени и пространстве, и теперь нашла ее. Нашла нас.

Сердце у меня отчаянно забухало, колени подкосились, зато рассудок заработал, как ИскИн. Лазер лежал в кармане плаща на правом боку, комлог – в левом кармане брюк. Правой рукой я направлю убийственный сфокусированный луч в глаза этой твари, затем переключу фонарик на широкий луч и ослеплю имперских священников. И одновременно вызову корабль.

Но даже если корабль отреагирует без промедления, даже если его не перехватят имперские крейсеры, все равно полет займет несколько минут. К тому времени мы уже будем мертвы.

А прыть этой твари просто поразительна – сражаясь со Шрайком, она просто исчезла, превратилась в хромированную статую. Мне не успеть, не выхватить ни лазер, ни комлог. Рука будет еще на полпути к карману, а мы оба уже отправимся на тот свет.

Я оцепенел. Энея мгновенно поняла, кто это, но в ее взгляде не было испуга. Более того, внешне она вообще никак не отреагировала. Невозмутимо улыбаясь, она обвела взглядом имперских послов и снова обернулась к подростку, сидящему на троне.

Первым заговорил регент Ретинь Токра:

– Об этой аудиенции просили наши гости. От Его Святейшества они услышали о реконструкции Храма-Парящего-в-Воздухе и пожелали познакомиться с молодой женщиной, автором проекта.

Высокий голос регента был так же невыразителен, как и его лицо.

Затем заговорил далай-лама, и богатство интонаций негромкого юношеского голоса с лихвой искупило полнейшее их отсутствие в голосе регента.

– Друзья мои, – он указал на нас с Энеей, – позвольте представить вам наших достойных гостей из Священной Империи. Джон Доменико кардинал Мустафа из Священной Канцелярии, архиепископ Жан-Даниель Брек из папской нунциатуры, отец Мартин Фаррелл, отец Жерар Леблан и командор лейб-гвардии Радаманта Немез.

Мы кивнули. Имперские сановники кивнули тоже. Если далай-лама и нарушил протокол, представляя нам гостей, никто, казалось, не обратил на это внимания.

– Благодарю вас, Ваше Святейшество, – медоточиво проговорил кардинал Мустафа. – Но вы представили нам этих исключительных людей всего лишь как архитектора и ассистента. – Кардинал улыбнулся, продемонстрировав мелкие острые зубы. – Наверное, у вас есть имена?

Пульс у меня зачастил, пальцы непроизвольно дрогнули при мысли о лазере. Энея по-прежнему улыбалась, но не изъявила желания ответить кардиналу. Мысленно я лихорадочно подыскивал вымышленные имена. Но к чему? Конечно, они знают, кто мы такие. Немез никогда не выпустит нас из комнаты… или будет поджидать у выхода из дворца.

И тут, к моему изумлению, слово опять взял юный далай-лама.

– Я с удовольствием доведу процедуру знакомства до конца, ваше преосвященство. Нашего высокочтимого архитектора зовут Ананда, а ее ассистента – лишь одного из множества ее искусных помощников, как я слышал, – зовут Субхадда.

Я ошарашенно моргнул. Неужели кто-то назвал эти имена далай-ламе? После Энея объяснила мне, что Ананда был любимым учеником Будды и сам стал учителем, Субхадда же был странствующим аскетом, последним учеником Просветленного – он встретил Будду всего за несколько часов до его смерти. Очевидно, далай-лама употребил эти имена со скрытой иронией, но я тогда не понял юмора.

– Мадемуазель Ананда, месье Субхадда, очень приятно, – кардинал Мустафа отвесил низкий поклон и оглядел нас с головы до ног, – простите мою бестактность и невежество, мадемуазель Ананда, но по этническим признакам вы заметно отличаетесь от большинства людей, встреченных нами в Потале и близлежащих районах Тянь-Шаня.

Энея кивнула:

– Не следует делать поспешных обобщений, ваше преосвященство. Целый ряд районов на планете колонизирован выходцами из других регионов Старой Земли.

– Конечно, – проворковал кардинал Мустафа. – Не могу не отметить, что ваш стандартный английский почти безупречен. Могу ли я полюбопытствовать, какой из регионов Тянь-Шаня вы и ваш ассистент называете родиной?

– Конечно, – отозвалась Энея в тон кардиналу. – Я появилась на планете в районе хребтов за горами Мориа и Сион, северо-западнее Музтаг-Аты.

Кардинал задумчиво кивнул. Я вдруг обратил внимание, что его воротничок сделан из того же алого муара, что и его мантия и шапочка.

– По-видимому, вы исповедуете иудаизм или ислам, преобладающие в этих районах, как рассказали нам наши хозяева?

– Я неверующая, если рассматривать веру как упование на сверхъестественное.

Кардинал недоуменно поднял бровь. Человек, представленный нам как отец Фаррелл, вопросительно глянул на своего начальника. Ужасающий взгляд Радаманты Немез не дрогнул.